На ребенка это производит сильное впечатление, и он не спрашивает: «А что если он тоже меня ударит и все равно отберет лопатку?» Он не думает об этой проблеме, пока на следующий день в песочнице на нее ему не указывают ударом по голове его собственной лопаткой. И когда это происходит, отец начинает искать тренера по джиу-джитсу, даже если ребенку еще всего четыре с половиной года.
Конечно, мир не предназначен для хрупких людей. Мы должны научиться защищаться. Но, учась защищаться, мы одновременно учимся не любить. Слова «Если ты возьмешь мою лопатку, я ударю тебя по голове» — совсем не проявление любви. Таким проявлением было бы: «Если тебе очень нужна моя лопатка, возьми ее».
Но это был бы весьма непрактичный подход к жизни. Мы закрываем машину и дважды проверяем, закрыли ли, прежде чем уйти. Мы закрываем дом и квартиру, мы держим деньги в банке, а ценности помещаем в сейф. Мы просим адвокатов внимательно прочесть наш деловой контракт, чтобы убедиться, что нас не обманывают.
Таково общество, в котором мы живем. И если мы хотим научить своих детей в нем жить, то должны им объяснить, что есть такие люди, которые попытаются у них отобрать или украсть вещи. Дети должны научиться защищаться от таких людей, как научились в свое время мы сами. Конечно, это необходимо. Но нужно также сознавать, что это обучение не любви, а нелюбви.
Нас учили и мы учим своих детей, что необходимо идти вперед, если хочешь чего-нибудь добиться. «Идти вперед», конечно, означает опережать других. Мы учим, что нужно стараться раньше других получить то, что хочешь, потому что то, чего хотим мы, хочет и множество других людей. Хорошие места в театре, хороший столик в ресторане, хорошая покупка на ежегодной распродаже — надо торопиться, чтобы опередить других, которые тоже этого хотят. А кроме того, есть хорошие колледжи, хорошие стипендии для продолжения обучения, хорошая работа, хорошие деловые возможности. Куда ни повернешься, чего ни захочешь, везде нужно опередить других, чтобы получить желаемое.
Мы призываем своих детей, как нас призывали родители, получать хорошие отметки, стараться, чтобы приняли в спортивную команду, привлекать внимание, завоевывать почести, затмевать других. Так принято не во всех культурах. Как невежливо монополизировать разговор за обеденным столом, так же среди некоторых индейских племен считалось плохими манерами в день состязаний выигрывать больше одной гонки. Но в культуре, в которой мы живем, все основано на соперничестве. И развивающиеся при этом качества — качества нелюбви.
Нелегко быть одновременно агрессивным и склонным к соперничеству — и любящим и уступчивым. Часто отец, который весь день напряженно сражается с деловыми конкурентами, вечером не может быть мягким и нежным с женой и детьми. Мы не можем переключать эти противоположные чувства, как перекрываем горячую и холодную воду. Настроение борьбы в чем-то проникнет и в настроение любви. Когда нас учат быть агрессивными, честолюбивыми, не уступать никому, это необходимая часть подготовки к жизни, но это не помогает научиться любить.
Взаимоотношения секса и любви — еще одна сфера любви, в которой возможно множество отрицательных качеств. В нашем обществе мы учимся не доверять сексу, и причины этого нетрудно обнаружить. Мы поневоле испытываем тревогу перед тем, что без всяких объяснений передается от поколения к поколению.
Поразительно, какую изобретательность проявляют родители, уходя от обсуждения этого вопроса с детьми, причем делают они это невольно. На определенном этапе жизни, а скорее всего на нескольких этапах и в разных формах ребенок интересуется этим вопросом. Он может начать с того, что удивится отличиям своего тела от тела сестры. Может спросить, откуда взялась маленькая сестра. Позже, услышав от друзей по играм различные обрывки искаженной информации, он спросит, правда ли то, что он слышал, и какова вообще правда.
Мы вне всяких сомнений знаем, что подобное любопытство возникает у каждого ребенка. Дети интересуются всем и вряд ли могут избежать любопытства и к этому. Однако многие родители убеждают нас, что их дети никогда подобных вопросов не задавали.
Это просто означает, что они, родители, сумели не услышать вопросы, которые были им заданы, или постарались не понять, о чем их спрашивают.
Дети очень быстро понимают, что родители не хотят говорить на эту тему. Есть еще несколько тем, которые негласно признаются табу. Одна из таких тем — смерть. Но ничто не распространено так широко, как молчание относительно секса.
Поскольку секс обсуждать нельзя, дети начинают чувствовать, что с ним связано нечто плохое. И, как бы подтверждая это их заключение, многие родители очень сдержанны в проявлениях на людях даже самых скромных аспектов физической привязанности. Многие дети никогда не видели, чтобы их родители обнимали и целовали друг друга. Поцелуй, пусть даже сексуальный, вполне позволителен в присутствии других, и однако бывают дети, которые никогда не были свидетелями этого небольшого сексуального поступка.
Мы еще больше усиливаем смятение в детских душах, когда дело касается тела, особенно тех его частей, которые связаны с сексом. Гениталии становятся для ребенка фокусом всевозможных затруднений. Приучая его к горшку, мы требуем, чтобы он сказал нам, когда хочет в туалет. Мы демонстрируем свое недовольство, когда он об этом забывает, можем даже наказать его или отшлепать. И вдруг однажды он обнаруживает, что не должен этого делать. Возможно, он привел в за- мешательство маму, громогласно объявив в автобусе о своем желании. Она быстро и, может, чересчур резко заставляет его замолчать. Люди вокруг странно улыбаются, мать тоже выглядит необычно, она может даже покраснеть. И объясняет ребенку: «Мы не говорим об этом в присутствии других людей». И даже если она так не говорит, он улавливает идею. Мы не говорим в присутствии других, что хотим в туалет. Если он выбегает из туалета со спущенными штанишками, их сразу заставляют надеть. Мы не показываем эти части тела.
Наше отношение к мастурбации за последние годы несколько либерализовалось. Родители, читающие книги о воспитании детей, больше не наказывают их и не пугают историями о том, что будет с ними, если она будут мастурбировать. И все же родителю, обнаружившему, что его ребенок мастурбирует, чрезвычайно трудно удержаться от проявления своего неодобрения или неудовольствия. А ребенок опять улавливает идею: мы не притрагиваемся к этим частям организма.
Когда некоторые части тела заклеймены психологически, их очень трудно впоследствии снова освободить, чтобы использовать для секса, приносящего удовлетворение. Многочисленные истории болезни со всей несомненностью показывают, что преодоление подобных запретов на использование тела для выражения любви становится важнейшим элементом счастья в браке.
Когда дети достигают возраста свиданий, родительское беспокойство принимает новые формы. Предметом беспокойства особенно становятся дочери. Матери, а в еще большей степени отцы не отрывают от дочерей взгляда, как коршуны, следят за их уходом и приходом. И хуже всего то, что в некоторых семьях об этом не говорят ни слова. У девушки нет возможности поговорить о своих проблемах, об отношениях с парнем, который, возможно, чересчур агрессивен, даже на ее вкус. Ей бы очень хотелось посоветоваться с матерью, как справиться с этой чувствительной проблемой, как контролировать молодого человека, не обижая его. Она хотела бы поговорить об этом и с отцом. В конце концов, он мужчина, со своей особой мужской точкой зрения. И когда-то был молодым. Он может дать дочери полезный и разумный совет. Но нет. Эта тема по-прежнему табу. Атмосфера с обеих сторон насыщена тревогой, но никто не знает, что делать, чтобы очистить ее.
Таким образом, в период непосредственно перед браком детский опыт снова подкрепляется: секс — это не выражение любви. В лучшем случае это нечто такое, что любовь может разрешить в рамках брака. Но это нехорошо и никогда не бывает хорошим, не бывает здоровым наслаждением, разделяемым с любимым. Секс всегда поверхностный, тайный, это способ не давать, а брать запретное удовольствие. И это печально, потому что секс может стать одним из величайших выражений любви.
Наиболее тонкий и трудноуловимый элемент в неспособности любить — ощущение собственной недостойности и чувство вины. Эти чувства также основаны на детском опыте. Бывают времена, когда родители, даже любящие родители, резко и грубо отвергают ребенка. Они слишком заняты, слишком устали, или кончились пределы их терпения. Иногда родители хотят наказать ребенка — в порыве гнева или, что еще хуже, хладнокровно и расчетливо. Из-за своих собственных внутренних переживаний, постоянного напряжения и постоянной неудовлетворенности родители невольно набрасывают на ребенка плащ неодобрения. И этот плащ ребенок будет носить до конца жизни.
