4. Женщины могут возразить против предыдущего правила по практическим причинам. Если встречаешься с мужчиной больше одного раза, он начинает сексуальные притязания. Возникает вопрос, как с этим справиться. Каков же ответ? Ответ может быть только таков: научиться справляться с подобной ситуацией — значит научиться быть женщиной. Подобная ситуация может потребовать немного больше умения и такта, чем другие, но женщины умеют тактично выходить из самых сложных ситуаций. Многие опытные женщины усвоили правило: обещай мужчине все, но давай только то и только тогда, когда тебе хочется.
Может показаться, что в указанных выше правилах проблема одиночества решается слишком легковесно, но на самом деле они сформулированы очень серьезно. Выработать привычку к людям — значит найти все возможные способы быть с ними, делать что-то вместе с ними, быть вовлеченным в их дела. Такая привычка легче всего возникает в молодости, но ее можно выработать в любом возрасте и в любых обстоятельствах.
Для тех, кто пробует выработать ее впервые, она может показаться искусственной. Чувствуешь себя неловко, неудобно, даже слегка нелепо, как когда впервые пробуешь танцевать, или плавать, или кататься на лыжах или коньках. Чем старше мы становимся, тем трудней вырабатывать новые привычки и приобретать новое мастерство — не потому что мы утратили способность учиться, а потому, что накапливается больше запретов, усиливается робость и застенчивость.
Но как бы неловко вы себя ни чувствовали при попытках установить контакт с людьми, помните: это не так болезненно, как одиночество. И чем дольше мы живем в одиночестве, тем трудней изменить положение. Привычка к людям будет даваться легче, как только вы начнете действовать. Чем больше людей вас окружает, тем выше вероятность, что вы найдете тех, кого сможете полюбить. И легче сумеете к ним приспособиться.
Неудивительно, что великая любовь в истории — всегда любовь между людьми противоположного пола. Любопытно отметить, что великая дружба — всегда между людьми одного и того же пола. Присутствие или отсутствие секса в отношениях, конечно, важная проблема, и поэтому принято считать, что дружба весьма отлична от любви. Но если любовь — привязанность и дружба — привязанность, хотя это и не делает их одним и тем же, это означает, что у них есть много общего.
Само слово friendship «дружба» происходит от глагола языка одного из древненемецких племен, и означал этот глагол «любить». Этот язык отразил опыт человечества: общее происхождение и дружбы и любви. Как определяет словарь, друг — это «тот, к кому относишься с уважением, кого высоко ценишь и любишь, с кем стремишься быть вместе».
Подобно любви, дружба также обладает большой исторической традицией. Дружба обессмертила Давида и Ионафана, Дамона и Финтия. Каждый готов был пожертвовать жизнью ради друга. Ионафан вызвал смертельный гнев своего отца царя Саула, отказавшись предать Давида. Дамон готов был принять смерть вместо друга и едва не погиб, но Финтий, который мог бежать и спастись, вернулся, чтобы умереть. Тирана Сиракуз так поразила эта дружба, что он отменил смертный приговор Финтию и попросил разрешения стать третьим в их дружбе[36].
В некоторых обществах, иных, чем наше, дружба на самом деле соперничала по значению даже с любовью мужчины и женщины. Так было во времена рыцарства в Европе, в золотые дни арабской культуры, в великие годы Древней Греции. Именно о дружбе писал Платон, когда описывал идеальную любовь. Однако, как мы увидим, платоническая любовь стала означать нечто иное. Впрочем, это произошло много столетий спустя.
Платон анализировал дружбу примерно так, как мы устанавливаем, узнаем предметы. Подобно другим великим философам своего времени и более поздних времен, он задался вопросом, откуда мы черпаем знания об окружающем мире?
Откуда, например, мы знаем, что дерево — это дерево, а автомобиль — автомобиль? Занятые своими делами, мы привычно распознаем объекты и на этом успокаиваемся. Но если остановимся и задумаемся, то будем удивлены. Как мы их распознаем? Как узнаем тысячи предметов, с которыми сталкиваемся ежедневно? Они выступают во множестве форм, размеров и цветов; разнообразие, с которым они предстают перед нами, невероятно велико. Однако мы никогда не спутаем автомобиль с электровозом, собаку с лошадью или даже с кошкой. Идеи представляют еще более поразительную загадку. Как мы узнаем любовь или красоту?
Платон попытался разрешить эту загадку путем введения представления о чистом или идеальном типе, который существует во всех предметах, вопреки разнообразию их внешних форм. Он определил этот тип как внутреннюю сущность вещей. Платонова сущность состоит из признаков или характеристик, абсолютно необходимых для представления о предмете. Эти характеристики составляют, например, «лошадность» лошади, «деревность» дерева, «лю- бовность» любви. В этом принципе сосредоточены всё характеристики, представляющие сущность конкретного предмета или концепта, а все случайные, поверхностные и часто преходящие, временные признаки игнорируются. Так, когда мы смотрим на роскошный «роллс-ройс» и на подержанную машину, мы ни на мгновение не сомневаемся, что и то и другое — автомобили.
Сущность вещей, которую мы распознаем с помощью органов чувств, является общей для всех вещей такого типа. Иногда такой способ идентификации может привести к затруднениям. Когда в Австралии впервые открыли черного лебедя, натуралисты оказались в затруднительном положении, потому что лебеди были известны многие столетия и неотъемлемую часть их представлял как раз белый цвет. Возникло сомнение, можно ли называть этих австралийских птиц лебедями. Наконец, ученые договорились называть их черными лебедями, но пришлось исключить из идеала, или лебединой сущности белизну, поскольку она больше в эту сущность не входила.
Платоническая идея, или сущность первоначально была чисто интеллектуальным или познавательным изобретением, которое помогало идентифицировать или классифицировать предметы в окружающем мире. Слово «идеал» не использовалось в этическом или эстетическом смысле как синоним слова «лучшее». История, однако, сыграла шутку, и то, что Платон сознательно исключил из сущности любви, как он эту любовь определял, было понято по-другому и стало считаться самой желанной, или высшей формой любви. То, что Платон исключил секс из сути любви, из тех характеристик, которые необходимы для распознавания любви, побудило людей столетия позже назвать любовь без секса платонической.
Платон две тысячи лет назад увидел то, что нам ясно сегодня: секс часто имеет очень малое отношение к любви или вообще с ней не связан. Главным мотивом сексуальных контактов часто бывает личное наслаждение. Сексуально возбужденный мужчина может даже испытывать вражду к женщине, от которой хочет получить физическое удовлетворение. Есть, конечно, люди, которые испытывают другие чувства, и для них секс может стать одним из самых глубоких проявлений любви. Однако те же самые люди могут выражать свою любовь в несексуальных терминах. Иными словами, секс и любовь могут быть связаны, но во многих случаях они никак не связаны. Платон не мог включить в сущность любви то, что не является ее обязательным признаком. Он считал секс мощной силой, но не верил, что привязанность, которую люди испытывают друг к другу, должна быть обязательно и исключительно сексуальной.
История подхватила эту мысль, когда феодализм расцвел веком рыцарства. Развитая в то время концепция любви называется рыцарской. Это романтическая любовь в наиболее экстравагантной форме. Женщина помещалась на пьедестал, и рыцарь служил своей леди, писал ей стихи, любил ее и умирал за нее, а в качестве награды ожидал только одобрительного взгляда или платка, который мог повязать на шлем. Признаками величайшей рыцарской любви были любовь к абсолютно недостижимой женщине и физическое и сексуальное отчуждение от нее.
Этот аспект любви перешел и в следующий период — период Возрождения, где он получил новый толчок. Рост влияния религии, представленной христианством, побуждал все духовное ценить выше физического, плотского. Величайшей из всех женщин и самой святой из них была Дева Мария, а одно из величайших деяний всех времен — непорочное зачатие. Это постоянно подчеркивали в своих полотнах художники Возрождения. Богоматерь предстает на их картинах не как обычная женщина, но скорее как идеализированная версия женщины. Лицо ее отражает покой, удовлетворенность и любовь. В ее честь называли многие церкви, например, Нотр Дам — собор Парижской Богоматери. И женщин призывали жить в соответствии с такими возвышенными стандартами.
