самой прогресс вселяет надежду. Расскажите, какие перемены вам уже удалось осуществить.
– Месяц назад я общалась с тетушкой и очень этим горжусь, – начала я.
Месяц назад мы с Джоуи ездили к моим родственникам в Сингапур и Малайзию – это был предсвадебный медовый месяц. Однажды мы проезжали мимо почты. Тетушка вручила Джоуи пакет и попросила его пойти на почту и отправить посылку. Как только он вышел из машины, она повернулась ко мне:
– Детка, ты должна знать: сколь бы милы ни были его родители, это не настоящая семья и ты не должна им доверять. Ты не должна вести себя с ними так же, как со мной, и никогда не должна ссориться с Джоуи у них на глазах. Они всегда будут на его стороне.
А дальше началась длинная лекция о том, что я должна простить отца, потому что мы все должны прощать свою настоящую семью за все промахи – потому что это единственная реальная семья, что есть у человека.
Джоуи отсутствовал десять минут, но к моменту его возвращения я уже горько рыдала, закрыв лицо руками.
– Ты их даже не знаешь! – выкрикивала я.
– Что случилось? – рявкнул Джоуи, переводя взгляд с меня на тетушку. Никто не обратил на него внимания.
Тетушка цыкнула зубом и сказала:
– Надо же, ты до сих пор злишься на своего отца? Когда прошло столько времени? Тебе нужно осознать свою боль и использовать ее, чтобы стать лучше и сильнее.
– Думаю, Стефани уже это сделала. Она изо всех сил старается стать сильнее, – подал голос Джоуи, потому что я рыдала слишком горько, чтобы ответить.
– Хорошо, хорошо, – пробормотала тетушка. – Айя, ну хорошо, детка, хорошо, прости меня. Перестань плакать. Поедем поедим риса с курицей.
До начала работы с травмой слова тетушки напрочь испортили бы мне день, сказала я доку. Я бы плакала целый час, потом дулась на всех, а потом ругала бы себя за то, что порчу настроение окружающим. Я была бы на взводе все это время. Но вместо этого я начала считать цвета, глядя из окошка машины, принялась следить за дыханием и успокоилась. Через несколько минут я пришла в себя, стала шутить и веселиться.
– Понимаю… Это нормально… – скептически покачал головой доктор Хэм.
И вот в этот момент начались странности.
– Скажите мне, интересно ли это вам, – предложил доктор. – Конечно, упражнения на заземление для начала неплохи, но этого недостаточно. Если вы просто будете пропускать все мимо ушей, то справитесь с регуляцией, но не с воссоединением. Я бы хотел, чтобы вы задумались, почему тетушка сказала именно это. И разобрались, почему это вас так уязвило.
Любой другой специалист похлопал бы меня по плечу и похвалил за достигнутый прогресс. Но доктор Хэм подверг мои достижения сомнению. Это меня обескуражило и, честно говоря, расстроило.
– Я знаю, почему это меня так уязвило, – нетерпеливо ответила я.
– И почему же?
Тетушка проецировала на меня свои страхи – китайские свекрови ее поколения были просто кошмарными существами, но с моей‑то будущей свекровью она не знакомилась, а та – прекрасный человек. Я перечислила все мои ссоры с тетушкой – она даже родителей моих защищала. Но доктор Хэм продолжал настаивать:
– И что? В чем проблема?
В конце концов, я рявкнула:
– Проблема в том, что я всю жизнь мечтала о семье! Я всегда хотела, чтобы меня любили всей душой. И, войдя в эту семью, я это почувствовала. А тетушка заявила, что я этого не получила. Что им нельзя доверять – никому нельзя доверять. Понимаете, как ловко она использовала мой голод.
Глаза мои наполнились слезами.
До этого момента доктор Хэм сидел, наклонившись вперед, но теперь он с улыбкой откинулся на спинку. Он получил, что хотел, и я даже немного обиделась на него. Он чувствовал, что достиг какого‑то прорыва, но все это не было для меня вновинку. Я ничего не узнала, поэтому решила изменить тему на что‑то более важное – на мои отношения или семейную историю. Но доктор Хэм через несколько минут перебил меня.
– Должен сказать, что просто хотел это отметить. Когда я спросил, чем тетушка вас уязвила, вы ответили, что всего лишь хотели быть любимой. Это прозвучало очень трогательно.
– О'кей, хорошо, – раздраженно сказала я. – Вы говорите, что я диссоциировалась от…
– Нет, нет. Я лишь отметил и поделился с вами, что… ммм… Я пытаюсь… Господи. Извините… – Доктор замолчал, не в силах подобрать слова. – Просто в некоторые моменты вы становитесь чрезмерно бдительны и пытаетесь понять, что я имею в виду. И сразу же делаете выводы.
– Извините, – прошептала я чуть слышно.
О, нет! Неужели? Я совершенно не умею слушать! Еще один симптом комплексного ПТСР.
– А в другие моменты, когда вы по-настоящему страдаете… Когда вы говорите, что хотите чувствовать себя любимой, это трогает душу. У меня слезы наворачиваются, я сочувствую вам. Вы это тоже чувствуете?
– Чрезмерную настороженность? Извините, я этого даже не заметила.
– Вы только что сказали «извините». – Доктор вздохнул. – Вот черт. Вы ведь рассказывали о том, как комплексное ПТСР рушит ваши отношения, не так ли?
– И вы понимаете как? – чуть помедлив спросила я. – Я странная?
– Я не это имел в виду…
– Ладно… ммм… Иногда я слишком чувствительна…
– Это нормально. Я бываю немного резок. – Наступила долгая пауза. – И как вам наш сеанс?
– Все в порядке. Думаю, совершенно нормально… Но… когда вы говорили, что одной регуляции недостаточно, что вы имели в виду? Что, черт побери, я должна была сделать? Мне интересно. Это довольно сложно, но мне одновременно и любопытно, и хочется защититься. Меня одолевают противоречивые чувства.
– И это совершенно понятно. – Доктор Хэм замолчал, а я не понимала, что происходит. Потом он сказал: – Хотелось бы мне общаться с вами более эффективно.
– Но ведь многие приходят к вам именно за общением.
Неожиданно доктор Хэм вновь наклонился вперед. Огромные глаза блестели за стеклами очков.
– Интересный момент! Давайте проанализируем, не хотите?
Я изумленно смотрела на него.
– Уверены?
– Вы снова опережаете меня! Вы чего‑то ждете – похлопывания по плечу, верно? Почему? Вы это заметили? Что это для вас?
Такое копание в мелочах показалось мне абсурдным.
– Вы сказали, что хотели бы общаться эффективнее… а я не хочу вас огорчать!
– Вы попытались стать для меня родителем! Но сказали эти слова чрезмерно энергично: «Глупости какие! Ведь люди приходят сюда за утешением!»
– Я вовсе не это имела в виду! Ммм… – Я рассмеялась. – Мне сложно формулировать мысли при общении с теми, кого знаю недостаточно хорошо?
– Это
