стесняясь, позировала перед друзьями и не очень знакомыми людьми. Никогда еще я не чувствовала себя такой любимой. В большей безопасности. Не чувствовала себя более уверенной и понимающей, что происходит.
И вот настало время обетов. Прежде чем Джоуи успел что‑то сказать, меня затопила волна непередаваемой нежности. Он так смотрел на меня, что я не смогла сдержать слез.
– Это наш дом, – сказал он, глядя на Нью-Йорк. – И так хорошо быть дома!
Все засмеялись над таким теплым и искусным вступлением. Продуманные и красноречивые обеты Джоуи строились вокруг идеи дома, который мы построим и будем ремонтировать вместе. Он был реалистом, но в то же время оптимистом. Сложное, но такое радостное будущее вдохновляло его.
– Никто не понимал и не любил меня так сильно, как ты, – сказал он в заключение. – Я буду верен тебе. Я буду честен с тобой, потому что только ты понимаешь меня целиком и полностью. Ты всегда будешь чувствовать, что ты – самый важный и любимый человек в моей жизни. Ты не сможешь забыть эти слова, потому что я каждый день буду повторять их тебе. – Джоуи сделал паузу, пожал плечами и добавил: – Нет, наверное, не каждый день. Лишь большую их часть. Я просто буду жить в соответствии с этими словами.
Все рассмеялись сквозь слезы.
В своем обете я сказала, что в силу своего воспитания очень долго не могла понять саму идею абсолютной любви. Но теперь все изменилось. Его верная и преданная любовь исцелила меня, когда я об этом уже и не мечтала. Благодаря ему я поняла, что можно совершать ошибки и все же заслуживать любви. Можно ругаться, а потом мириться. Благодаря любви Джоуи я научилась абсолютно любить саму себя.
Тай Ку Ма и бабушка Джоуи вручили нам кольца, и мы крепко обняли бабушек, прежде чем обменяться кольцами. Потом мы произнесли «согласен-согласна», поцеловались и под аплодисменты наших близких прошли в шатер, где были накрыты столы. Мы держались за руки, плакали и не могли сдержать чувств. Мы вместе сумели создать неповторимый, потрясающий момент, и я точно знала, что выбрала правильного партнера на всю жизнь.
А потом начался банкет. Еду мы заказали в моем любимом малайзийском ресторане Чайна-тауна – множество изысканных азиатских блюд и закусок. Братья Джоуи произносили тосты, как они рады, что я вошла в их семью. Один из них позже отозвал меня в сторону и сказал:
– Знаешь, ты отлично вписалась в нашу семью. Ты – замечательный друг, и я счастлив, что теперь ты стала моей сестрой!
Весь вечер ко мне подходили люди и говорили, как много значит для них эта церемония, как они рады, что приехали. Наша свадьба изменила их, напомнила о невероятной силе любви. Мне говорили, что я должна гордиться тем, что придумала такую чудесную церемонию. И многие рассказывали мне собственные истории о том, что я значу для них. Как я поддержала их в трудные моменты или научила любви. Когда Кэти в выпускном классе пришлось переехать в другой город и пойти в школу, где она никого не знала, я каждый день писала ей письма. Когда умерла бабушка Дастина, я каждый вечер допоздна болтала с ним в чате. С Тай Ку Ма мы часами разговаривали о том, каково это быть вестернизированными малайзийцами. Оказалось, что многих людей я поддержала именно тогда, когда им это было нужно. Я была родственником, благодаря которому они ощущали свою значимость и принадлежность.
Когда тост произносил Марк, он сказал, что порой испытывал ко мне такую нежность, словно я была его дочерью. И когда он писал текст своего тоста, то просто не мог сдержать слез. Пару лет назад в его жизни был тяжелый период, и я каждую неделю звонила узнать, как дела. Я-то помнила, что во время этих разговоров больше всего жаловалась ему на свою работу, грузила историями своих неудачных свиданий и пилила его, чтобы он больше отдыхал и лучше питался. Порой он просто отмахивался от моих слов. Но сегодня в присутствии гостей, он сказал, что эти звонки очень много значили для него и помогли справиться со сложными эмоциями, которые он испытывал в то время.
И я подумала: может быть, я и не была ущербной всю свою жизнь?
Может быть, я просто была человеком – со своими недостатками, в процессе развития, но все же полным света. Все это время я получала массу любви, но и дарила ее. Сама того не замечая, я сеяла вокруг себя добро – словно маленькие шоколадки сыпались из моей сумочки, когда я шла по этому миру. Пожалуй, единственным, что действительно было ущербным, так это мое отношение к самой себе – карающее, несправедливое, узкое, чрезмерно критическое. Оказалось, что на самом деле, несмотря на все мои недостатки, я была чертовым чудом. И остаюсь им. Веселым, надежным другом, который всегда перезвонит, что‑то приготовит и всегда будет на твоей стороне. Преданной сестрой и дочерью, семья для которой всегда будет на первом месте, чего никогда не смогут понять те, кто не пережил подобной травмы. Усердным, способным работником, привносящим в жизнь любого офиса задор и энергию. Я – человек, который не жалеет своей любви, искренний в письмах, звонках и сообщениях, потому что я на собственном опыте понимаю, какой сильной может быть любовь.
* * *
Когда я написала «любовь порождает любовь», это была всего лишь идея, почерпнутая из историй других людей. Но свершилась некая китайская магия: я сказала – и слова стали реальностью. Я вышла замуж за мужчину своей мечты, за любовь всей моей жизни. Но одновременно я почувствовала, что вышла замуж за множество людей. Между нами возникли какие‑то прочные узы, золотые звенья которых крепли каждый раз, когда мы говорили друг другу о своих чувствах – любовь, любовь, любовь, море любви, покрывало любви, миры любви. Больше, чем боль, больше, чем страх, разделения, предубеждения, мелочные обиды, больше, чем время, смерть и человеческое понимание.
Это был бы хороший момент для подведения итогов. Счастливая развязка – лучший день моей жизни.
Но ведь не только любовь помогла мне раз и навсегда примириться с моим комплексным ПТСР.
А еще и трагедия.
Конечно, это был конец света.
В магазинах кончился хлеб, расовые волнения из демонстраций на Бродвее переметнулись в сверкающие стеклом и металлом офисы в центре города, количество преступлений резко возросло, вооруженные бунтовщики ворвались в Капитолий и сотни тысяч людей умерли от
