глаз! – решительно заявил Гингам, а, поскольку он был педантом, то вытащил оба свои глаза, которые держались на телескопических стержнях, и воткнул стержни напротив меня. Удовлетворённо хихикнув, хотел было улетать, но, обнаружил, что ослеп и ничего не видит. Недолго думая, вытащил один стержень из песка, вставил на место, и крякнув: «Так-то будет лучше!», взмахнул стальными крыльями и улетел восвояси.
– Ну, как я его? – хвастливо спросил Ребуца, явно рассчитывая на похвалу.
– Ты был великолепен! – признался я.
– То-то! – самодовольно произнёс кактус. – Со мной нигде не пропадёшь!
– Не пропадёшь? – засомневался я. – А как же мы сможем уйти отсюда? Глаз-то как обманем? Он ведь разговаривать не умеет!
– Нашёл печаль-заботу! – успокоил Ребуца. – Гингам никогда не спит, – стал объяснять кактус, – но отдых ему тоже требуется. Поэтому, когда он устаёт, один глаз бодрствует, а другой отдыхает. Так что не дрейфь, прорвёмся!
– А как мы узнаем, что он спит? – не унимался я.
– Днём, конечно, трудно понять, спит он или нет, но ночью это сделать очень просто, потому что глаз, когда не спит, испускает свет, а, когда засыпает, свет гаснет. Понятно? – спросил Ребуца.
– Так просто? – разочарованно спросил я.
– Проще пареной репы. Не ищи сложности там, где их нет, Вася! – сказал кактус и рассмеялся.
– Ну, а дальше-то что? Что мы будем делать дальше? – спросил я, не обращая внимания на издевательский смех.
– Ты – спать, а я – бдеть! – заявил Ребуца.
– А если сам заснёшь? – с сомнением спросил я.
– Я вообще не сплю! – успокоил меня кактус. – Не умею.
– Повезло тебе, – позавидовал я. – Мне бы так.
– Зачем? – не понял Ребуца.
– Как это зачем? – удивился я. – Жизнь и так коротка, а тут треть этой жизни ты спишь. Что же здесь хорошего?
– Как что? – в свою очередь удивился кактус, и стал перечислять достоинства сна, – во-первых, отдыхаешь, а, во-вторых, видишь сны, и, ходят слухи, что во сне можно даже путешествовать. Представляешь?
– Путешествовать? Ты меня просто удивляешь! Да что ж в этом хорошего? Проснулся, и забыл, что тебе снилось. Сразу! Будто и не снилось тебе ничего. Если бы хоть что-то в памяти оставалось, а так…, – хотел я махнуть рукой, но оказалось, что руки у меня нет. «Во влип!» – подумал я. С одной стороны, ты не только знаешь, что у тебя есть рука, но и чувствуешь её, а с другой, на самом деле её нет. И как тут быть? Задача! Но долго раздумывать над этим вопросом мне не дал кактус:
– Мы с тобой Вася теперь единое целое! – торжественно произнёс Ребуца. – Поэтому я буду видеть те же сны, что и ты. А если ты забудешь, что видел во сне, я тебе расскажу. Так что спи, не беспокойся.
– А чего мне беспокоиться? Нечего мне беспокоиться, – сказал я и почувствовал, что начинаю засыпать.
Проснулся от боли в животе. Боль прошла, как только я открыл глаза:
– Это ты меня разбудил? – с неудовольствием спросил у Ребуци.
– А как ещё прикажешь тебя будить? – проворчал кактус. – Ночь наступила, глаз заснул, а ты всё спишь и спишь. Ладно бы ещё сны какие-нибудь видел, а то и не снилось ничего. Чего зря время терять?
– Мы спешим куда-нибудь? – спросил я у ворчуна.
– А ты что, хочешь всю оставшуюся жизнь провести под присмотром Гингама? – начал сердиться кактус.
– Нет, конечно, но я ещё никогда не ходил по пустыне, да и куда идти не представляю, – стал оправдываться я.
– Куда идти, я тебе скажу. Я всё-таки всю жизнь здесь прожил. Да и времени, на то, чтобы убраться отсюда, много не понадобиться, – успокоил Ребуца.
– Пустыня такая маленькая? – удивился я.
– Я не знаю, маленькая она или нет, но зато знаю, с какой скоростью мы будем двигаться, – сказал кактус, и меня пронзила такая боль, что я подпрыгнул. Подпрыгнул очень высоко, и, приземляясь, обязательно сломал бы ноги, если бы песок не смягчил падение. Поднимаясь, с радостью обнаружил, что вновь стал человеком.
– К боли со временем привыкнешь, – успокоил кактус, – а вот с приземлением придётся потренироваться, – сказал Ребуца, и меня вновь пронзила боль, от которой я взвился в небо. На этот раз приземление прошло более удачно. Минут через десять я перестал чувствовать боль, и больше не падал при приземлении. Теперь я прыгал с удовольствием, поднимаясь всё выше и выше. Я так бы и продолжал прыгать, если бы меня не остановил кактус:
– Ну, хватит! Пора двигаться в путь!
– Куда? – поинтересовался я.
– В этом мире, как тебе известно, вопрос выживания – самый главный, – начал говорить Ребуца. – И касается он абсолютно всех, в том числе и нас, кактусов. Я помог тебе выжить, а теперь ты должен помочь мне перебраться в другой ареол обитания. Чтобы выжить, мы должны распространяться. Как только доставишь меня туда, куда я скажу, оставлю тебя в покое, и дальше можешь делать то, что захочешь. Согласен? – спросил кактус.
– А что мне остаётся? – с лёгкостью согласился я. – Мне так понравилось прыгать, что я готов доставить тебя хоть на край земли. Насколько я понимаю, прыгать я смогу до тех пор, пока ты будешь со мной. Верно? – спросил я у кактуса.
– Да, – подтвердил Ребуца, – но пусть тебя это не расстраивает. Ты же знаешь, что в этом мире могут появиться другие удивительные возможности, куда приятнее и удивительнее, чем простые прыжки.
– Знаю, – согласился я.
– Тогда в путь? – спросил Ребуца.
– В путь, – согласился я и, оттолкнувшись, понёсся вверх.
Я с лёгкостью взмывал, пролетал большое расстояние и опускался вниз. Словно мячик я скакал по земле, с той разницей, что подпрыгивал вверх, независимо от какой поверхности отталкивался – от земли, стога сена, верхушки дерева или даже воды. Эффект был один и тот же. Моё сердце пело от радости и мне было абсолютно безразлично, куда я направлялся, и как долго может продлиться путешествие. Я потерял счёт прыжкам, и очень надеялся, что путешествие продлится как можно дольше. Прыжки были так высоки, что я мог видеть всю окрестность вокруг на десятки километров. Подо мной проплывали поля и леса, реки и озёра. Красота земли была такова, что захватывало дух. Ребуца молчал и не мешал моим чувствам. Мною управляла какая-то сила, находившаяся внутри, но я не сопротивлялся. Скорее, был благодарен и полностью подчинился её воле. Через какое-то время я стал приближаться к огромной воронке, не менее трёх километров в диаметре, и невольно заинтересовался ей. Тут же я услышал и голос Ребуци:
– Это и есть цель нашего путешествия, – торжественно заявил кактус.
– Что это? – спросил я.
– Дорога в ад, – ответил Ребуца.
Ответ кактуса не на шутку встревожил меня:
– Что нам делать в аду?
– Не нам, а мне, – уточнил кактус.
– А тебе зачем туда? – удивился я.
– Да что ж ты за бестолковый такой, а? – рассердился Ребуца. – Я ведь объяснял тебе, что суть
