и я закричала от бессильной злости. Официант и пожилой мужчина стали успокаивать меня, но я никак не могла остановиться. Наконец, приступ ярости прошёл, и я успокоилась. Воцарилась гробовая тишина, и только тогда я смогла обратить внимание на людей, находившихся в кафе. Все они стояли, и с испугом смотрели на меня. Моё неадекватное поведение испугало их, и я растерялась, не зная, как выйти из этого положения. Выручил пожилой мужчина:
– Что с тобой, девочка? Тебе плохо? – спросил он с участием.
– Мне? – переспросила я. – Да. Я увидела человека, который меня преследует, поэтому закричала, – попыталась оправдаться я.
– Где он? – встревоженно спросил мужчина.
– Он исчез, – сказала я.
– Что значит исчез? – не поверил мужчина. Посмотрел на меня с подозрением и спросил, – с тобой всё в порядке?
– Да, в порядке! – попыталась я успокоить его, но, видимо, не слишком убедительно, потому что он спросил:
– Может ты испугалась, что я расскажу всю правду о деньгах? – с подозрением спросил мужчина.
– Что? – не поняла я. – Какую ещё правду?
– Мне кажется, ты кричала именно поэтому, – задумчиво произнёс мужчина.
– Да что вы мне голову морочите? – не удержалась я. – Какую ещё такую правду о деньгах? Вы, наверное, думаете, что это не мои деньги? Так? Вы думаете, что я их украла? – с обидой спросила я.
– Странно, – задумчиво произнёс мужчина. – Сначала деньги, а потом этот давно забытый глагол «украла». Ты откуда, девочка?
– Я из школы номер три! Ученица третьего «Б» класса. Зовут меня Катя, – отрапортовала я, и зачем-то добавила, – а ещё мой папа лучший на свете лётчик.
– Всё это просто замечательно, – подбодрил меня мужчина, – но есть кое-что совершенно непонятное.
– Что именно? – спросила я.
– Во-первых, откуда у тебя деньги? – спросил мужчина, начав загибать пальцы, – а, во-вторых, откуда тебе известно старинное слово «воровать»?
Последний вопрос совершенно сбил меня с толку. Воровать. Ничего себе старинное слово. Я с подозрением посмотрела на дядечку, пытаясь найти признаки помешательства, но его вид очевидно не соответствовал моим подозрениям. Я растерялась, не зная, что ответить, и молча уставилась на него. А что тут ответишь? Такие вопросы мне даже в школе не задавали. Седовласый мужчина, увидев моё замешательство, улыбнулся и пояснил:
– Прежде всего надо бы представиться, – всё также улыбаясь, произнёс он, – зовут меня Алексеем Петровичем. Я профессор истории русского языка, поэтому и хочу узнать откуда тебе известны слова, которые давным-давно вышли из употребления, и их значение знают только такие узкие специалисты, как я. Ты меня понимаешь?
– Не очень, – растерянно ответила я.
– Хорошо, – примирительно сказал профессор, – давай-ка я повторю свой вопрос с пояснениями, чтобы тебе было проще отвечать. Итак. Деньги отменили более ста лет назад, когда поняли, что они могут уничтожить человечество. Это понятие и само слово было решено стереть из человеческой памяти, чтобы люди не только не вспоминали о них, но даже и не задумывались об этом вообще. Тогда же исчезло и воровство, а вслед за этим и само слово. Воровство, если я правильно помню, это тайное завладение чужим имуществом? Я не ошибся? – спросил он, склонив голову ко мне.
– В общем-то, да, – подтвердила я.
– Замечательно, – удовлетворился моим ответом Алексей Петрович. – Осталось только выяснить, откуда у тебя деньги, и кто познакомил тебя с давно выбывшими из употребления словами.
– Деньги мне дала мама, – сказала я, только чтобы что-то сказать, потому что мне становилось страшно. Я поняла, что каким-то образом попала в будущее. Кого это не испугает? Да любого! Вот и мне стало страшно, и я очень захотела домой, к маме. Поскорее. Но, с другой стороны, это было так необычно и увлекательно, что хотелось остаться в этом будущем как можно дольше. Как тут быть? Мои сомнения и страхи развеяла новая мысль. Я представила, как мой рассказ, открыв от изумления рты, слушают одноклассники, и чуть не запищала от удовольствия. Подумав об этом, улыбнулась, и профессору показалось, что он на правильном пути, поэтому Алексей Петрович продолжил:
– Следовательно, деньги тебе дала мама, хотя их больше ста лет уже никто не видел? – спросил сам себя профессор. – Интересненькое дело, – задумчиво произнёс он.
– Ну, да, – подтвердила я. – Мама каждый понедельник даёт мне деньги на школьные завтраки на неделю вперёд. А воровать у нас ещё как воруют. Не все, конечно. Странные люди, – сказала в заключении я.
– Кто? – не понял дядечка.
– Те, которые воруют, – пояснила я. – Вместо того, чтобы работать честно, они воруют. Их сажают в тюрьму, а они всё равно воруют.
– Воруют? – переспросил недоверчиво профессор. – Да неужели? И где же это «у вас» находится, позвольте поинтересоваться?
– Как это где? Мы же в России живём? – спросила я, обращаясь к профессору, и после того, как он кивком подтвердил мои слова, уверенно добавила:
– В России и воруют.
– Ну, да, – в смущении подтвердил правдивость моих слов Алексей Петрович, – а тюрьма – это место, где оступившихся людей перевоспитывают?
– Можно и так сказать, – подтвердила я, и задала вопрос, который меня интересовал больше всего, – а почему вы спрашиваете о том, что знает любой ребёнок?
– Не скажи, не скажи, – не согласился профессор. – Но прежде, чем ответить, позволь мне спросить тебя кое о чём.
– Конечно, спрашивайте, – милостиво согласилась я.
– Как ты сюда попала, Катя? – негромко спросил Алексей Петрович.
– Очень просто, – с улыбкой ответила я. – Поругалась с одноклассником, у меня заболела голова, поэтому отпросилась с уроков. Потом бродила по городу, переживая ссору, и зашла в городской парк. Там решила посидеть на скамейке. Через какое-то время увидела, что ко мне подсел странный мальчик. Он предложил прогуляться по аллее, сам по дороге исчез, а я оказалась здесь. Вот и всё, – закончила я рассказ.
– А год сейчас какой, ты помнишь? – спросил вдруг Алексей Петрович.
Вопрос был настолько неожиданный, что я потеряла дар речи. Затем опомнилась и, с удивлением посмотрев на профессора, спросила:
– Вы думаете я сошла с ума?
– И всё-таки? – продолжал настаивать он.
– 2020ый. Какой же ещё? – с недоумением и даже обидой ответила я.
– Понятно, – заключил профессор и задумался.
Профессор молча смотрел на меня, что-то обдумывая, потом предложил мне сесть за стол и уселся сам. Помолчав какое-то время, он обратился ко мне:
– Прежде всего ты должна совершенно спокойно отнестись ко всему, что я тебе сейчас скажу. Пусть даже это покажется тебе фантастикой. Договорились? – спросил профессор, с беспокойством глядя на меня.
– А почему я должна волноваться? – не поняла я предупреждение Алексея Петровича.
– Причин для этого, Катя, более чем достаточно, – начал свой рассказ профессор. – Первое, что тебе следует узнать… – сказал Алексей Петрович и запнулся, подыскивая нужные слова, но, видимо не найдя ничего утешительного, решился, и посмотрев мне в глаза, сказал:
– В общем, год сейчас не 2020ый, а 2154ый.
Его слова вызвали у меня шок. От удивления я открыла рот, мои глаза округлились и, наверное, стали вылезать
