понял, что, если моя неуверенность и сомнения продлятся ещё какое-то время, то так и останусь голодным, и ни один человек вокруг меня не поинтересуется, почему я не поел, когда такая возможность существовала. Я перестал раздумывать и схватил руками большой кусок мяса. Оно обжигало мне руки, но я не обращал на это никакого внимания. Поначалу я пытался откусывать маленькие кусочки, так, чтобы не испачкать губы, но, поняв тщету своих усилий, стал полностью погружать лицо в это сочное и ароматное мясо, откусывая как можно большие куски. Я проглатывал их почти не прожёвывая, давился, но никак не мог остановиться. Мне казалось, что мой голод неутолим. Наконец, голод отступил, и чувство сытости приятно разлилось по телу. Я остановился и стал осматриваться. Меня неприятно удивило то, что сидящие вокруг меня воины, продолжая поглощать сочное мясо, вытирали свои жирные руки то об одежду, то о свои волосы, то о бороды. Я понял, что и мои руки, и лицо покрыты толстым слоем жира. Понимая, что мне надо как-то избавиться от этого жира, я стал осматриваться в поисках воды. Мои неприятности начались тогда, когда я заметил привязанный к седлу лошади кожаный мешок с водой. Мне не было дела до того, что каждая капля воды в степи дороже золота. Я ничего об этом не знал, поэтому решил помыть руки. Это было моей роковой ошибкой. Никто не обращал на меня внимания до тех пор, пока я не подошёл к лошади и не стал наливать из кожаного мешка, который они называли бурдюком, воду себе на руки и мыть их. Меня остановила воцарившаяся тишины. Когда поднял голову, чтобы понять, почему всё стихло, увидел, что сотни и тысячи глаз с недоумением смотрят на меня. Сообразив, что они не очень-то одобряют мои действия, я, что есть силы, закричал:
– Руки после еды мыть надо!
Видя, что мои слова не произвели нужного мне действия, я решил для убедительности добавить:
– Да и до еды тоже надо мыть!
Мои слова стали тем катализатором, который взорвал это молчание. В какие-то доли секунды недоумение сменилось неподдельным гневом. Тысячи яростных голосов разорвали тишину. Ко мне, обнажив свои кривые сабли, бросились десятки воинов. Я подумал, что участь моя решена, и сейчас меня порубят на куски. Я бросился бежать. Не понимаю, каким образом, но мне удалось проскользнуть мимо ближайших ко мне воинов, и я побежал в ту сторону, откуда я пришёл. В лагере поднялись крики и воцарилась неразбериха. Пока они разобрались что к чему, я успел добежать до границы лагеря и устремился прочь. Наконец, они поняли причину возникшей суматохи, и теперь уже погоня была более целенаправленной и организованной. Оглянувшись назад, я увидел, что не меньше сотни воинов вскочили на своих коней, и что-то пронзительно выкрикивая и размахивая саблями, пустились в погоню. Я понимал, что у меня не было ни одного шанса, чтобы скрыться от этой погони. От страха из моих глаз потекли слёзы, и я стал кричать, призывая Ветерка простить меня за нанесённую обиду, и прийти мне на помощь. Упрашивать его долго не пришлось. Ветерок простил меня и появился передо мной сразу же после мой мольбы. Я с разбега вскочил в седло, и мой прекрасный конь, расправив крылья, взмыл в небо, оставив глубоко изумлённых воинов далеко позади. Буквально через несколько секунд мы поднялись в облака и понеслись сквозь них в неизведанную даль. Я не знал, куда несёт меня Ветерок, но мне вполне хватало и того, что я избежал грозившей опасности. Куда мы летим я понять не мог, так как облака окружали нас и земли не было видно. Да, если бы даже облаков и не было, я вряд ли смог бы понять, куда мы направляемся. Сколько времени мы находились в воздухе, сказать не могу, но приземление было внезапным не только для меня, но и для Ветерка. Я увидел землю буквально прямо перед приземлением, так как её покрывал густой туман. Как я уже сказал, приземление было очень внезапным, поэтому я не удержался в седле и грохнулся на землю. Я задохнулся от боли и несколько секунд не мог дышать. Наконец, способность дышать вернулась, и я стал осматриваться, хотя разглядеть что-либо далее десяти метров было невозможно. Ветерок куда-то исчез, и я не стал искать его, предполагая, что стоит мне позвать его и он появится. Я обратил внимание на очень знакомый шум, который раздавался за моей спиной. Я повернулся и пошёл в сторону шума. Через несколько десятков метров я увидел волны, накатывающиеся на берег, и понял, что нахожусь на берегу какого-то большого водоёма. Попробовав воду на вкус, понял, что это море. Постояв некоторое время на берегу, повернулся и пошёл обследовать сушу. Я не знал материк это или остров, поэтому мне надо было, по возможности, убедиться в этом. Но, если признаться честно, прежде всего я надеялся встретить людей. Я очень надеялся, что Ветерок принёс меня куда-то в район нашего города, и моё странное путешествие, наконец-то, закончилось. Пройдя не более пятидесяти метров, я увидел большое одноэтажное бревенчатое здание не менее сорока метров в длину. Одна створка больших дверей, похожих скорее на ворота, была приоткрыта. Из двери доносился какой-то шум. Туман заглушал все звуки, поэтому, только подойдя совсем близко, я стал различать крики и смех людей. Подойдя к двери, я заглянул внутрь и увидел картину, которая меня очень раздосадовала. Почему? Во-первых, потому что люди, которых я увидел там, совершенно не были похожи на тех, с которыми я привык сталкиваться в обычной жизни. А, во-вторых, потому, что я попал в эпоху викингов. За столом сидели огромные бородатые мужчины, одетые по большей части в военные доспехи. Все они были изрядно навеселе. На столе громоздились большие блюда, полные варёного мяса, кувшины с какими-то напитками, металлические и глиняные кубки и миски. На столе было полно кинжалов и ножей, а вилок и ложек не было вообще. Вокруг стола было разбросано множество обглоданных костей, на которые совершенно не обращали внимание собаки, разлёгшиеся то тут, то там. Пресытились. Шум стоял невообразимый. Мужчины говорили, не слушая друг друга, перебивали, смеялись, сердились, делали свирепые лица, вскакивали из-за стола, размахивая руками. Было очевидно, что не так давно состоялась какая-то битва, из которой они вышли победителями и теперь праздновали эту победу, хвастаясь друг перед другом своими подвигами. Сидевший во главе стола ещё не старый мужчина поднял руку вверх. Когда в сарае установилась тишина, он встал, вытер
