Бегство из пламени огня - Алден Томпсон

(Наставник молодежи, 7 января 1897 г.).

Во всех этих описаниях есть одна постоянная величина — а именно простота, свойственная жизни Иоанна. Разница в том, как он воспринимал свой незамысловатый образ жизни — как бремя или как радость. Писание хранит по этому поводу молчание, предоставив Елене Уайт возможность интерпретировать эту историю в рамках ее собственного жизненного опыта. Когда бедность и лишения воспринимаются как жертва, которую требует от человека суровый Бог, такая жизнь едва ли будет приносить много счастья. И наоборот, если человек ведет такую жизнь из любви к милостивому Богу, те же самые лишения могут превратиться из бремени в радость.

Обратите внимание, как со временем смягчается тон в каждом последующем издании. В первом описании в жизни Иоанна нет ни единого проблеска радости; во втором он находит удовольствие хотя бы в служении; наконец, в последнем его переживания поданы совсем иначе и, оказывается, ему нравится его незамысловатый образ жизни. Как съязвил один из моих студентов, когда я впервые представил эту последовательность цитат на занятии: «Вы хотите сказать, что чем больше Елена Уайт радовалась в Господе, тем радостнее становилась жизнь Иоанна Крестителя?» Именно так. А с литературной точки зрения интересно отметить, как изменилась тональность цитаты из Желания веков — и все благодаря пропуску фразы «лишена приятных минут».

Как уже отмечалось в 9–й главе, в религиозном мире (в широком смысле этого слова) набожные «консерваторы», поклоняющиеся более деспотичному Богу, имеют склонность сосредоточиваться на вертикальных отношениях (послушание Богу), пренебрегая или даже грубо попирая горизонтальные отношения (любовь к ближнему). Одной из самых жутких иллюстраций подобной установки можно считать атаку террористов 11 сентября 2001 года, считавших, что исполняют долг верности перед своим Богом.

«Либералы», напротив, склонны делать акцент на горизонтальных отношениях. Упомянутая ранее цитата Ллойда Грэма, который призывает сбросить «духовную тиранию, дабы мы могли посвящать свое время человеку, а не Богу, своему самосовершенствованию, а не спасению своих душ, которым не грозит никакая погибель» [216], служит наглядной иллюстрацией этой точки зрения в ее крайнем выражении. Короче говоря, этот неверующий автор может даже согласиться со второй великой заповедью Иисуса (любовь к ближнему), но у него совершенно нет времени на первую (любовь к Богу).

Нижеследующие цитаты показывают, как Елена Уайт перешла от более консервативной позиции к более либеральной, причем так, что обе эти позиции стали составлять в ее изложении гармоничное целое. Эти две различные точки зрения нашли отражение в ее комментарии на 2–ю главу Евангелия от Иоанна, где рассказывается о свадьбе в Кане Галилейской, а именно на ответ Иисуса, который Он дал Своей матери, когда та обратилась к Нему с просьбой: «Что Мне и Тебе, Жено? еще не пришел час Мой» [217].

Контекст, сопровождающий эти две цитаты, еще более подчеркивает существующий между ними контраст. В цитате от 1877 года упрек продолжает звучать и в следующем абзаце:

Точной параллели в издании 1898 года нет, однако второй цитате предшествуют слова, где гордость Марии названа естественной:

Далее я хочу привести еще одну цитату из Желания веков, которая раскрывает, каким образом Елена Уайт снимала напряжение между Божественным и человеческим, вместо того чтобы подчеркивать его:

А теперь от библейских комментариев Елены Уайт обратимся к ее трудам, где она рассматривает вопросы практического свойства. Не могу не отметить разительный контраст в ее взглядах на Божью любовь к тем, кто Ему непослушен. Первая цитата взята из ее письма к детям, вторая — из статьи в Знамениях времени, написанной тридцатью годами позднее.