И в первом, и во втором случаях обе стороны готовились к войне скрытно и интенсивно. Но инициативу начала военных действий брала на себя эфемерида. И это яркое проявление ее слабости. За инициативой в развязывании войны стояло отсутствие легитимности эфемериды в глазах мирового сообщества. Одиночество на континенте, опасения союза России с Англией — путь к неизбежному поражению эфемериды.
Агрессия эфемериды против России каждый раз была следствием неустойчивости ее положения и осознания того, что у нее нет сил противостоять всему миру в гонке, растягивающейся на длинную дистанцию. Отсюда потребность решить проблему тылов. Новоявленная европейская империя стремилась одним ударом разбить комплиментарную европейскому целому евразийскую империю188, которая по глубинным стратегическим ресурсам (территория, люди, сырье) явно и безусловно мощнее эфемериды, однако отстает в развитии, представляется более рыхлой и потому уязвимой для энергичного противника, умеющего использовать свои преимущества. Побеждает стремление противопоставить «колоссу на глиняных ногах» (авторство этой метафоры применительно к России восходит к маркизу А. де Кюстину) отмобилизованность, техническое и организационное превосходство, компенсировать собственную слабость и ресурсную несопоставимость инициативой и быстро разгромить Россию. По существу, и Наполеон, и Гитлер реализуют единую стратегию — стратегию блицкрига.
Отечественная война и послевоенная расстановка сил. Союз с эфемеридой завершается отечественной войной — войной всего народа. И эта война становится одним из ведущих звеньев войны мировой. Война эфемериды с Россией — один из центральных эпизодов этой войны и один из основных театров военных действий.
Здесь надо сказать, что по некоторым формальным характеристикам войны с республиканской, а затем наполеоновской Францией не получили наименования мировой войны. Это название утвердилось за Первой (1914–1918) и Второй (1939–1945) мировыми войнами. Но по существу, нескончаемые войны начала XIX в. охватывали всю ойкумену (Европу, Азию, Америку) и носили глобальный характер. В этом смысле Отечественная война 1812 года может рассматриваться как один из решающих эпизодов «мировой» войны.
Причем отечественная война с эфемеридой оказывается событием огромной значимости. Она переживается народом как испытание, выдвигающее вопрос о жизни и смерти России. В отличие от бесчисленных войн, которые постоянно ведет империя (не только малых, но и больших, таких, как Первая мировая, память о которой заслонилась революцией и гражданской войной), Отечественная война входит в народную память и буквально переворачивает все общество. Поколения людей отсчитывают события от этого рубежа. В результате такой войны жизнь перестраивается кардинальным образом. При сохранении прежнего политического режима и общественного строя она приносит некоторые тотальные перемены, сопоставимые с воздействием революций.
Отечественная война настолько динамизирует ситуацию в обществе, что по ее завершении правительство, с целью стабилизации положения, идет на длительную, растягивающуюся на десятилетия политику «подмораживания», зажима активных социальных сил и консервативной реакции.
В результате мировой войны Россия, во-первых, получает значительные территориальные приобретения и, во-вторых, становится одной из ведущих сил в Европе. Этим путем она выходит на глобальный политический уровень. Как союзник, внесший решающий вклад в победу над общим врагом, а также как обладатель одной из сильнейших армий на континенте Россия/СССР занимает место среди лидеров послевоенной Европы. Русские войска годами (во втором случае — десятилетиями) стояли в центре Европы. Россия выступала как гарант европейской стабильности.
В результате войн с Наполеоном Александр I получил почти все герцогство Варшавское под именем «Царства Польского». К территориальным приобретениям СССР по итогам Второй мировой войны прежде всего относились Восточная Пруссия, а также острова Курильской гряды.
Результаты мировой войны фиксируются в системе договоров и механизмов, которая на десятилетия, до слома политической системы, заданной этими соглашениями, определяет баланс сил в Европе и во всем мире.
В первом случае послевоенная политическая реальность, механизмы стабилизации послевоенного политического устройства определились на Венском конгрессе 1814–1815 гг. 26 сентября 1815 г. по инициативе Александра I Пруссия, Австрия и Россия заключили в Париже Священный союз, который был нацелен на сохранение политического устройства Европы в соответствии с решениями Венского конгресса. Позже к союзу примкнуло большинство европейских государств. Идеология Священного союза покоилась на принципе легитимизма, что в контексте эпохи означало противодействие распространению революционных и либеральных идей. Для этого использовались как меры дипломатического давления, так и прямое военное вмешательство. Эта практика подтверждалась на конгрессах Священного союза, которые проходили в Аахене, Троппау, Лайбахе, Вероне в 1818–1822 гг.
С течением времени венская система подверглась большим и малым испытаниям. Развитие европейской истории вносило в нее свои коррективы. Однако система сохранялась до тех пор, пока воспроизводился послевоенный баланс сил. Этот баланс определялся статусом России как великой державы, бравшей на себя роль гаранта европейской стабильности. Венская система была разрушена Крымской войной, которая длилась с октября 1853 до конца 1855 г. и завершилась Парижским миром 1856 г., изменившим этот статус. Таким образом, она просуществовала чуть менее 40 лет.
В XX в. послевоенная ситуация обсуждалась на Тегеранской (ноябрь — декабрь 1943 г.), Крымской (февраль 1945 г.) и Потсдамской (июль 1945 г.) конференциях. В это же время формировалась международная система власти держав-победителей (позднее в нее вошли и государства, проигравшие Вторую мировую войну). Она была нацелена на поддержание стабильности послевоенного мира. В связи с изменением масштабов мировой истории речь шла теперь не только о Европе, а обо всем мире. 26 июня 1945 г. в Сан-Франциско был подписан Устав ООН. Хотя идеология ООН весьма далека от идеологии Священного союза, функционально эти организации преемственны.
Причем в своих основных параметрах ситуация воспроизводилась полностью. Советский Союз оказался одним из базовых факторов и гарантов нового послевоенного порядка. Потсдамская система просуществовала до крушения советского блока. Она была подорвана в период от ликвидации Берлинской стены (ноябрь 1989 г.) до распада СССР (осень 1991 г.), просуществовав, таким образом, не менее 45 лет.
ИТОГИ ВОЙНЫ И ПРОБЛЕМЫ МОДЕРНИЗАЦИИ
В послевоенном цикле Россия активно вмешивалась в европейские дела, и эта включенность: а) истощала ее; б) действовала на российское общество как фактор диссистемный, разлагающий относительную устойчивость предшествующего изоляционистского существования, и в этом отношении готовила последующий модернизационный сдвиг; в) порождала в Европе (а в XX в. и в мире) значительные антироссийские настроения и формировала антироссийскую коалицию такого масштаба, противостояние которой оказывалось предпосылкой военного или политического поражения России.
Ограничусь кратким анализом этих тенденций. Статус одной из опор европейского (мирового) порядка требует гигантских ресурсных затрат, превышающих со временем возможности любого сколь угодно большого и сильного государства. Этим обстоятельством определяется неизбежный процесс смены мировых лидеров. Для стадиально отстававшей России такой уровень растраты ресурсов означал перенапряжение сил, подрывал возможности воспроизводства общества. Катастрофический результат этого перенапряжения наступал примерно через полтора поколения.
Прежде всего, перед правителями империи стояла необходимость выдерживать уровень военного противостояния. При технологическом отставании это достигалось за счет объемных характеристик военной машины. Численность армии и затраты военно-промышленного комплекса поднимались до величин, характерных для государства, ведущего большую войну. А такое напряжение в принципе может быть только временным. В длительной перспективе оно уведет к деградации общества. Практически вся государственная промышленность александровской и николаевской России работала на оборону. В середине 20-х годов XIX в. русская армия насчитывала 900 тыс. человек. То есть была крупнейшей не только в Европе, но и в мире. Под конец советской эпохи, по данным Стокгольмского международного института исследования проблем мира, на каждый танк НATO приходилось 2,5 танка Варшавского договора, а на каждую пушку — 7 “наших” пушечных стволов. Легко сообразить, на чьи плечи ложилась оплата этой техники.
