Пуаро бросил на меня взгляд, значения которого я не мог понять. Сначала мне показалось, что я увидел в нем легкую насмешку, но потом подумал, что, может быть, это — предупреждение мне не слишком откровенничать с инспектором, и я замолчал.
В Бэксхиле нас встретил полицейский офицер Картер. С ним был инспектор Кэлси, молодой человек с приятным и умным лицом. Ему было поручено помогать Кроуму вести расследование.
— Вы, вероятно, хотите сами допросить свидетелей, Кроум, — произнес старший офицер. Я сейчас введу в курс дела, а потом вы приступите к работе.
— Благодарю вас, сэр, — сказал Кроум.
— Мы сообщили о происшедшем родителям девушки. Конечно, это было для них страшным ударом. Я не стал утруждать их расспросами, чтобы дать им немного прийти в себя. Так что вы можете начать с них.
— У них есть другие дети? — спросил Пуаро.
— Дочь, сестра убитой. Служит машинисткой в Лондоне. Мы дали ей знать. И еще есть какой-то молодой человек. Полагают, что именно с ним девушка провела вчерашний вечер.
— Дал вам что-нибудь справочник «Эй, Би, Си»? — спросил Кроум.
— Вот он. — Старший офицер кивнул на стол. — Отпечатков пальцев нет. Был открыт на странице, где Бэксхил. Свежий экземпляр. Не видно, чтобы им пользовались. Куплен Не в этих местах. Я справлялся во всех магазинах, где могли продавать подобные справочники.
— Кто обнаружил тело, сэр?
— Старый полковник по фамилии Джером. Из тех людей, что любят свежесть раннего утра. Около шести часов он вышел прогуляться с собакой. Шел по направлению к Кудену и спустился на пляж. Собака убежала вперед и остановилась, что-то обнюхивая. Полковник позвал ее, но собака не послушалась. Тогда полковник посмотрел внимательнее и заподозрил неладное. Он подошел ближе и увидел тело. Тут он поступил очень разумно: ничего не трогал и немедленно позвонил нам.
— Время смерти — приблизительно полночь?
— Точнее, от двенадцати до часу ночи. Наш шутник — человек слова. Если он говорит «двадцать пятого» — значит, это будет двадцать пятого, хотя бы после полуночи прошло всего несколько минут.
Кроум кивнул головой.
— Да. Такова особенность его мышления. Больше ничего нет? Не замечено ли что-нибудь полезное для нас?
— Насколько мне известно, нет, но ведь сейчас еще рано. Многие из тех, кто вчера вечером видел девушку в белом платье, которую сопровождал мужчина, скоро придут дать показания. А так как вчера вечером не менее четырех или пяти сотен девушек прогуливались с молодыми людьми, могу себе представить, какое это будет веселенькое дело!
— Ну что ж, сэр, — сказал Кроум, — я хотел бы приступить к работе. Хочу заглянуть в кафе, где служила девушка, и повидать ее родителей. Кэлси может идти со мной.
— А мосье Пуаро? — спросил начальник полиции.
— Я буду сопровождать вас, — ответил Пуаро, слегка поклонившись Кроуму.
Мне показалось, что Кроуму это не очень понравилось, а Кэлси, который впервые видел Пуаро, широко осклабился. К сожалению, видя моего друга впервые, люди находили его просто комичным.
— Что можно сказать о кушаке, которым была задушена девушка? — спросил Кроум. — Мосье Пуаро склонен считать это ценным следом.
— Нисколько, — поспешно возразил Пуаро. — Вы меня не так поняли.
— Кушак вам ничем не поможет, — ответил Картер. — Это не кожаный пояс, на котором могли бы остаться отпечатки пальцев, а толстый, вязанный из шелковых ниток кушак — идеальное орудие для данной цели.
Я содрогнулся.
— Итак, — сказал Кроум, — пойдем!
Мы отправились в путь.
Первый наш визит был в «Рыжую кошку». Это было заурядное маленькое кафе на набережной. Здесь стояли столики, покрытые клетчатыми, оранжевыми с белым, скатертями. Это было одно из тех заведений, специальность которых — утренний кофе, чай пяти сортов и немногочисленные блюда для скромного завтрака, такие, как яичница, креветки и макароны с сыром.
Мы явились в тот час, когда начали приходить посетители, чтобы выпить утренний кофе. Хозяйка поспешно увела нас в свое довольно неопрятное святилище в глубине дома.
— Мисс… э… Мерион? — спросил Кроум.
Мисс Мерион заблеяла высоким плаксивым голосом расстроенной дамы:
— Да, это я. Какая печальная история! Ужасно печальная! Я даже представить себе не могу, как она отразится на нашем кафе!
Мисс Мерион была тощая женщина лет сорока, с жидкими волосами оранжевого цвета (право же, она сама удивительно была похожа на рыжую кошку!). Она нервно перебирала пальцами многочисленные рюши и оборки своего служебного платья.
— К вам народ ломиться будет, — подбодрил ее инспектор Кэлси, — вот увидите. Поспевайте только подавать!
— Отвратительное преступление! — сказала мисс Мерион. — Просто отвратительное! Начинаешь отчаиваться в человеческой натуре.
Тем не менее глаза ее алчно заблестели.
— Что вы можете сказать нам о покойной, мисс Мерион?
— Ничего! — решительно заявила мисс Мерион. — Ровно ничего.
— Давно она к вам поступила?
— Прошлым летом.
— Вы были довольны ею?
— Она была хорошая официантка — быстрая и услужливая.
— Миловидная? — спросил Пуаро.
Мисс Мерион подарила его тем же взглядом, что и Кроум: «Ох уж эти иностранцы!»
— Она была милая, опрятная девушка, — холодно ответила хозяйка кафе.
— В котором часу она ушла вчера со службы? — спросил Кроум.
— В восемь. Мы закрываемся в восемь. В нашем кафе не подают ни обедов, ни ужинов. На них нет спроса. Яичница и чай — вот и все, что мы предлагаем. Клиенты приходят часов до семи, иногда немного позже, но после половины седьмого у нас уже пустовато.
— Не говорила ли вам девушка, как она собирается провести вечер?
— Конечно нет! — возмутилась мисс Мерион. — Не такие у нас с ней были отношения!
— За ней никто не заходил? Или, может быть, спрашивал о ней?
— Нет.
— Она казалась вчера такой же, как всегда? Не была ли она возбуждена или подавлена?
— Право, не могу сказать, — ответила мисс Мерион тоном человека, которому это глубоко безразлично.
— Сколько у вас официанток?
— Обычно две, а с двадцатого июля до конца августа — еще две.
— Но мисс Элизабет Барнард не была сезонной служащей?
— Мисс Барнард была постоянной.
— Что вы можете сказать о второй постоянной официантке?
— Мисс Хигли? Очень милая молодая особа.
— Она дружила с мисс Барнард?
— Право, не знаю.
— Мы хотели бы поговорить с ней.
— Сейчас?
— Если можно.
— Я пришлю ее сюда, но прошу вас не задерживать ее долго. Сейчас время, когда все пьют утренний кофе.
Рыжая, с кошачьими ухватками, мисс Мерион вышла из комнаты.
— Весьма почтенная дама! — заметил инспектор Кэлси. — «Право, не могу сказать!» — протянул он, передразнивая жеманные манеры мисс Мерион.
В комнату впорхнула, немного запыхавшись пухленькая, темноволосая и розовощекая девица с черными глазами, расширенными от возбуждения.
— Меня прислала мисс Мерион, — прощебетала она.
— Вы — мисс Хигли?
— Да, это я.
— Вы были знакомы с Элизабет Барнард?
— Конечно, я знала Бетти. Какой ужас! Ну просто ужас! Прямо поверить не могу! Я все утро говорю: «Девочки, этого не может быть!» Бетти! Наша Бетти Барнард, которая все время была с нами… и вдруг убита! Ну не могу поверить! Я уже раз пять себя щипала, чтобы убедиться, не сон ли это. Бетти убита! Это… Ну, вы меня понимаете, это невозможно!
— Вы хорошо знали покойную? — спросил Кроум.
— Она поступила сюда раньше меня. Я начала работать в марте, а она тут с прошлого года. Она была тихонькая, если вы понимаете, что я хочу сказать, не из тех, кто любит пошутить и посмеяться, то есть не то чтобы она была тихоней, у нее был огонек, сколько угодно! Она, как бы сказать, была тихонькая, но не тихоня, вы меня понимаете?
Должен сказать, что инспектор Кроум проявил удивительное терпение. Цветущая мисс Хигли как свидетельница была совершенно невыносима. Каждое свое заявление она повторяла и комментировала десятки раз. Общий же результат оказался ничтожным. Она не могла быть близкой подругой убитой. Нетрудно было понять, что Элизабет Барнард смотрела на мисс Хигли немного свысока. В рабочее время у них были самые дружеские отношения, но после работы девушки почти не общались. У Элизабет был «дружок», работавший в конторе по продаже недвижимости Корта и Барнскила. Нет, он не был ни Кортом, ни Барнскилом, он был всего лишь клерком. Мисс Хигли не слыхала его имени, но очень хорошо знала его в лицо. Красивый, ох какой красивый! А одевается-то как!
Очевидно, в сердце мисс Хигли таилась некоторая зависть.
В конце концов суть разговора свелась к следующему: Элизабет Барнард никому в кафе не говорила о своих планах на вечер, но, по мнению мисс Хигли, она должна была встретиться со своим «дружком». На ней было новое белое платье, «модное, прямо прелесть!».
