Штемпель на письме указывал, что оно было опущено в Хэмпстеде, но, по мнению Пуаро, этому не следовало придавать большого значения.
Вопрос был рассмотрен досконально. Доктор Томпсон, приятный, не старый еще человек, несмотря на всю ученость, изложил свою точку зрения простым языком, избегая специальных терминов.
— Нет никакого сомнения, — сказал заместитель начальника уголовного отдела, — что оба письма написаны одним и тем же лицом.
— И так же несомненно, что именно этот человек — виновник андоверского убийства, — сказал инспектор Глен.
— Совершенно верно. Мы имеем ясное предупреждение о втором преступлении, назначенном на двадцать пятое, то есть на послезавтра, в Бэксхиле. Какие мы предпримем шаги?
Начальник полиции Суссекса посмотрел на своего старшего офицера.
— Что скажете, Картер?
Старший офицер печально покачал головой.
— Перед нами трудная задача, сэр. Нет никаких указаний на то, кто будет жертвой. Если уж говорить начистоту: какие можно предпринять шаги?
— Разрешите высказать маленькое предположение, — тихо сказал Пуаро.
Все обернулись к нему.
— Я считаю вероятным, что фамилия намеченной жертвы будет начинаться на букву «Би».
— Это уже кое-что, — неуверенно произнес старший офицер.
— Алфавитный комплекс, — задумчиво проговорил доктор Томпсон.
— Я выдвигаю это как предположение, не больше. Такая возможность пришла мне в голову, когда я увидел фамилию Ашер, выведенную крупными буквами над лавкой несчастной женщины, убитой в прошлом месяце. Получив письмо с указанием Бэксхила, я подумал, что, может быть, фамилия жертвы, как и место преступления, будет выбрана по алфавитной системе.
— Возможно, — согласился доктор, — но, с другой стороны, может оказаться, что тут простое совпадение, а жертвой, на какую бы букву ни начиналась ее фамилия, окажется снова старуха, владелица лавки. Помните, что мы имеем дело с сумасшедшим, и до сих пор он не дал никакого намека на свои мотивы.
— Разве у сумасшедшего могут быть какие-нибудь мотивы, сэр? — скептически спросил старший офицер.
— Разумеется, мой друг! Неопровержимая логика характерна для маньяка. Например, человек может вообразить, что его священная миссия убивать служителей церкви, или врачей, или… старух в табачных лавках. Для этого всегда есть какая-то определенная причина. Не следует слишком считаться с указаниями на алфавитный порядок. То, что за Андовером последовал Бэксхил, может быть совпадением.
— Все-таки мы можем принять некоторые меры предосторожности, — сказал начальник суссекской полиции. — Картер, обратите внимание на тех, чья фамилия начинается на букву «Би», особенно на владельцев табачных лавок и газетных ларьков, которые торгуют одни, без помощников. Думаю, что ничего больше предпринять нельзя. Разумеется, насколько это возможно, следите за всеми, кто прибывает в город.
Старший офицер тяжело вздохнул.
— Сейчас, когда начались школьные каникулы? Да ведь эту неделю к нам народ валом валит!
— Все, что можно, должно быть сделано, — решительно заявил начальник полиции.
Настала очередь инспектора Глена.
— Я установил надзор за всеми, кто так или иначе связан с делом Ашер, то есть за двумя свидетелями — Партриджем и Ридделом — и, разумеется, за самим Ашером. Если они попытаются уехать из Андовера, за ними будут следить.
После мелких дополнительных предложений и беспорядочных разговоров конференция закрылась.
— Пуаро, — сказал я, когда мы вдвоем шли по набережной, — неужели это преступление нельзя предотвратить?
Мой друг повернул ко мне осунувшееся лицо.
— Разум целого города против безумия одного человека?.. Я боюсь, Гастингс, я очень боюсь. Вспомните, как долго свирепствовал Джек Потрошитель!
— Это ужасно! — сказал я.
— Безумие — страшная вещь, Гастингс. Я боюсь… я очень боюсь!..
Глава IX
УБИЙСТВО В БЭКСХИЛЕ
Я хорошо помню мое пробуждение утром двадцать пятого июля. Было около половины восьмого.
Пуаро стоял у моей кровати и легонько тряс меня за плечо. Одного взгляда на его лицо было достаточно, чтобы вывести меня из дремотного состояния.
— Что случилось? — спросил я.
— То, чего мы опасались.
— Как! — воскликнул я. — Но ведь двадцать пятое только сегодня!
— Убийство произошло ночью, точнее, еще до рассвета.
Я вскочил на ноги и поспешно стал одеваться, а Пуаро тем временем коротко рассказал мне то, о чем ему сообщили по телефону.
— На пляже в Бэксхиле обнаружено тело молодой девушки. В ней опознали Элизабет Барнард, официантку кафе, которая жила вместе с родителями в маленьком, недавно построенном коттедже. Медицинский осмотр установил, что смерть последовала от одиннадцати тридцати до часу ночи.
— Полиция уверена, что это то самое убийство? — спросил я, торопливо намыливая кисточкой лицо.
— Под телом найден справочник «Эй, Би, Си», открытый на странице, где значится Бэксхил.
Я вздрогнул.
— Какой ужас!
— Будьте осторожны, Гастингс. Я не хочу, чтобы следующая трагедия разыгралась у меня в комнате.
Я с виноватым видом вытер кровь с подбородка и спросил:
— Каков план кампании?
— Через несколько минут за нами приедет машина. Я сейчас принесу вам сюда чашку кофе, чтобы не терять времени.
Через двадцать минут мы уже пересекли Темзу и мчались в полицейской машине по дороге из Лондона. С нами был инспектор Кроум, тот самый, который присутствовал на конференции и которому было официально поручено ведение дела.
Кроум совсем не походил на Джеппа. Он был значительно моложе и принадлежал к числу людей молчаливых и надменных. Образованный и начитанный, он был, на мой взгляд, слишком уж доволен собой. Недавно он прославился тем, что успешно раскрыл ряд убийств детей, терпеливо выследив преступника, который теперь сидел в сумасшедшем доме.
Очевидно, он был подходящим человеком для расследования настоящего дела, но мне казалось, что он сам был в этом чересчур уверен. С Пуаро он держал себя несколько покровительственно. Он оказывал ему уважение, как младший по летам — старшему или как школьник — состарившемуся учителю.
— Я долго беседовал с доктором Томпсоном, — сказал инспектор. — Он чрезвычайно интересуется так называемыми цепными, или серийными, преступлениями. Такие убийства — результат какого-то особого извращения мыслительного процесса. Неспециалисту, конечно, трудно оценить интерес подобных преступлений с медицинской точки зрения. — Он кашлянул. — Откровенно говоря, в моем последнем деле (не знаю, довелось ли вам читать о нем в газетах, это было дело об убийстве школьницы Мейбл Хомер) преступник Кэппер был удивительным субъектом. Уличить его было необычайно трудно, хотя это было его третье убийство. Он казался таким же нормальным, как мы с вами. Но, знаете, есть разные способы испытания, словесные ловушки, методы очень современные, в ваше время ничего подобного не было. Стоит вам заставить человека разговориться — и он у вас в руках! Он понимает, что правда вам известна, и нервы у него не выдерживают. Тут уж выдает себя с головой!
— Это и в мое время случалось, — заметил Пуаро.
Инспектор Кроум взглянул на него.
— Ах вот как! — сказал он.
Некоторое время все молчали. Когда мы проезжали мимо станции Нью-Кросс, Кроум проговорил:
— Если вам угодно задать мне какие-нибудь вопросы по этому делу — прошу вас.
— Вероятно, вы уже получили описание убитой девушки?
— Ей было двадцать три года, работала официанткой в кафе «Рыжая кошка»…
— Я не о том. Мне хотелось бы знать, была ли она красива.
— Об этом у меня нет никаких сведений, — сухо ответил Кроум. По его тону было ясно, что он думает: «Ох уж эти иностранцы! Одно у них на уме!»
В глазах Пуаро зажегся лукавый огонек.
— Вам кажется, что это несущественно? Между тем для женщины это имеет огромное значение и часто решает ее судьбу.
Инспектор Кроум прибег к своей стереотипной фразе:
— Ах вот как!
Снова наступило молчание.
Когда мы уже приближались к местечку под названием Семь дубов, Пуаро возобновил беседу:
— Не известно ли вам случайно, каким орудием была убита девушка?
— Задушена собственным поясом. Кажется, это был толстый вязаный кушак, — коротко ответил инспектор.
Пуаро широко раскрыл глаза.
— Ага! — воскликнул он. — Наконец-то мы получили какие-то определенные сведения! Ведь это кое о чем говорит, не так ли?
— Я еще не видел кушака, — холодно заметил инспектор Кроум.
Меня раздражали осторожность и отсутствие воображения у этого человека.
— Это дает нам представление о характере убийцы, — сказал я. — Задушить девушку ее же кушаком! В этом есть что-то особенно зверское!
