Я подумал: «Ого! Этот парень знает, о чем говорит!» И потом понял, что, не будь его, я бросился бы в воду и поплыл к большим счастливым волнам. Они выглядели такими манящими. Промелькнули странные мысли: «Как все-таки легко умереть. Меня бы никто никогда не увидел. Я уехал из своего безопасного дома, благополучно пролетел на самолете… и вот — спокойно мог бы стать кормом для рыб. Я совершенно не разбирался в этой пищевой цепочке. Чистая случайность, что столкнулся с Кроудером». Через несколько дней я нырял с маской. Потом на байдарке отправился с гидом на уединенный пляж, и она рассказала мне то же самое: течение унесет меня от песчаного пляжа, а скалы не дадут вылезти на берег. Следующее место, где можно выбраться на берег, находится в девяти километрах. Гид сказала: «Все будет в порядке, если ты сможешь проплыть девять километров». И я подумал: «Ничего себе! Рай, оказывается, совсем не такой, каким я его себе представлял». Совсем как в этих строках:
Небо и Земля не проявляют человеколюбия, и потому мириады вещей живут, как трава и собаки.
(Дао дэ цзин, § 5)Ученый Чак Блей, исследуя смертельные случаи на воде на Гавайских островах, приходит к выводу, что усилия доброжелателей, вроде моего нового приятеля Майка Кроудера, не сильно влияют на уровень смертельных случаев в океане. Количество утонувших оказывается прямо пропорциональным количеству туристов, посещающих острова, то есть гибель на воде представляет собой нормальное явление. Блей исследовал массу случаев утопления. Оказалось, что туристы составили семьдесят пять процентов утонувших, а белые мужчины в возрасте от сорока до шестидесяти лет — девяносто процентов. Блей говорит мне, что сценарий развития событий практически один и тот же:
Человек приезжает на Гавайи. Океан прекрасен, кругом все синее — небо, вода, — и человек в нее заходит.
Как будто обо мне говорит!
Вода теплая и приятная, просто благодать. Человек даже не задумывается, что он на острове, в самом сердце океана, что до ближайшей земли три тысячи километров. И что волны ничто не останавливает.
Я уже знаю, что если отплыть немного от рифа, то до дна будет шесть километров. У волны, так же как у корабля, основная масса тяжести расположена ниже ватерлинии.
И приходят эти волны из открытого глубокого океана. Их ничто не останавливает до того, как они разбиваются об эти скалы.
Блей рассказывает, а я ярко представляю, как все могло бы быть, если…
Я вхожу в океан прямо напротив пятой вышки, отплываю чуть дальше, чем хотел, и пытаюсь вернуться на берег. Но против течения плыть не получается. Миндалевидное тело чувствует опасность, я начинаю нервничать, плыву изо всех сил и, соответственно, быстро устаю. Я наглотался морской воды — она соленая, теплая, и от нее меня мутит. Я хриплю, у меня начинается рвота, потом глотаю еще воды, но уже больше. Чувствую, что отяжелеваю. Я еще жив, и меня несет вокруг острова. Если я попытаюсь забраться на скалы, волна разобьет меня о камни.
Скалы состоят из кусков лавы с острыми краями, а волны огромные. Человека, который попытается вылезти на скалы, может убить всего одной волной. Здесь практически не находят тех, кто пропал, — даже их останки. В этих местах водятся тигровые акулы, и эти хищники доедают фарш, который остается от пловцов, после того так их перемелет об острое вулканическое стекло.
Блей рассказывает об одной скале, где туристы любят фотографироваться из-за красивого вида. Волны так живописно разбиваются о камни, а когда «человек отрывает взгляд от фотоаппарата, поднимает глаза, то его жены уже нет, — и никто никогда ее больше не увидит».
Главная опасность дикой природы в том, что мы не понимаем, с какими силами связываемся. Мы не понимаем мощи природы, поскольку ничего о ней не знаем. Это напоминает случай с Уильямом Хаскиссоном — первым человеком, раздавленным колесами поезда, — который не понимал ни что такое скорость, ни что такое расстояние. Даже если нам рассказывают о природных силах, если мы читаем об этом или смотрим научно-популярный фильм — мы все равно воспринимаем всю информацию исключительно на интеллектуальном уровне. Но этого недостаточно для практического знания, потому что поведением управляют эмоции.
Окружающая среда, в которой мы живем, заботится о нас. Наша жизнь напоминает жизнь аквариумных рыбок: непонятным образом еда падает на голову, а пузырьки воздуха поднимаются вверх. Мы домашние животные в человеческом зоопарке под названием «цивилизация». Когда человек выходит из своего уютного мира, то попадает в самое проигрышное положение среди всех живых существ. Природа принимает у нас экзамен. Большинство людей этого не осознают и не понимают, с чем они столкнулись. Опыт жизни на природе чаще всего оказывается обманчивым, так как довольно быстро мы начинаем считать, что возмужали и закалились, то есть «видали, знаем…». Американский писатель и альпинист Джон Кракауэр в книге «В разреженном воздухе»[31] (Into Thin Air) писал о проводнике по имени Скотт Фишер, уговаривавшем его предпринять восхождение на Эверест. Он заявил Кракауэру: «Я все понял про гору. У меня всё под контролем». Во время восхождения Фишер погиб. Учитель Марка Аврелия греческий философ-стоик Эпиктет писал: «Храни молчание, ибо тебя может вырвать тем, что ты не смог переварить».
Пол Фасселл в книге Wartime («Военное время») описывает стадии роста солдата: от зеленого новобранца до опытного ветерана. Сначала солдат думает: «Со мной не может такого случиться». Потом он участвует в боях и понимает: «Это может со мной произойти, поэтому надо быть осторожнее». Он уже видел достаточное количество смертей своих друзей и осознает: «Это должно со мной случиться. Не случится, если только меня здесь не будет». Всё верно. Сделаем скидку лишь на то, что даже самые дикие джунгли — не арена военных действий.
Нет ничего нового в том, что человек не любит новой информации и, как правило, избегает ее. Каролин Девалд, специалист по античной истории, писала о трудах Геродота:
Герои его историй плохо заканчивают, потому что не придают значения событиям в мире, которым суждено расстроить их планы… Иногда они совершают ошибки, которых могли бы избежать, если элементарно выяснили бы ситуацию… Персидский царь Камбис во время войны против эфиопов отправляет армию в безумный марш через пустыню, не имея ни малейшего представления о местности.
За два дня до моего прибытия на Гавайи две девушки-туристки в возрасте двадцати одного года отправились в короткий дневной поход в парк «Священный водопад» на острове Оаху, расположенном южнее Кауаи. Дело было в середине августа, погода стояла ясная и нежаркая. Девушки оставили свои велосипеды на парковке в торговом центре. С собой они взяли три бутылки воды и немного еды; вернуться они собирались до темноты. Когда через десять дней я улетал, на остров прилетели их родители. Девушек так и не нашли.
Приблизительно в том же районе за 1994–1995 годы исчезли трое туристов — их тела не были обнаружены. В поисках принимали участие сто пятьдесят человек, трое из них тоже бесследно исчезли. Люди иногда пропадают. Хочется знать, что с ними произошло, но нет никакой возможности. Подобная ситуация напоминает мне историю, рассказанную Майклом Герром в его знаменитой книге о войне во Вьетнаме Dispatches («Репортажи»). Человек из разведки рассказал ему следующее: «Патруль ушел в горы. Назад вернулся один человек, который умер, не успев сказать, что произошло». Далее Герр пишет: «Когда я спросил разведчика, что же произошло, он посмотрел на меня с таким сожалением, словно я последний идиот, на которого нет смысла тратить свое время».
Довольно часто человек совершенно не умеет оценивать ни масштаба территории, ни длины своего маршрута, не думая о том, как ему придется расходовать свои физические силы, особенно если он заблудится. Все мы, когда отправляемся в путешествие, немного напоминаем персидского царя Камбиса, «не имевшего ни малейшего представления о местности». Но достоверная информация о месте — это только половина дела. Есть еще такое понятие, как «силы природы», в которые мы совершенно не верим, поскольку ничего о них не знаем — ведь в своей повседневной жизни мы с ними практически не сталкиваемся. Однако в поисках развлечений мы почему-то чаще всего останавливаем свой выбор именно на дикой природе, с ее необузданной стихийной мощью. Если наш повседневный опыт настолько легковесен и неполноценен, то мы и есть, видимо, те, о ком писал Джордж Оруэлл:
Непонятливость спасает их от безумия. Они глотают все подряд, и то, что они глотают, не причиняет им вреда, не оставляет осадка, подобно тому как кукурузное зерно проходит непереваренным через кишечник птицы.
