Дмитрий Кайгородов - Из царства пернатых. Популярные очерки из мира русских птиц

Через 19 дней прилежного выкармливания обоими родителями наши птенчики выпорхнули из гнезда и уселись рядышком на той самой веревке, на которой их «папаша» распевал раньше свои песенки. На второй день они уже предпринимали маленькие экскурсии около хутора, ночевать же собирались снова в своем гнезде, что повторялось также и в следующие 9 дней. На 10-й день по вылете из гнезда наши касаточки к ночи уже не возвратились на веранду. Они ночевали где-то на воле, и с тех пор мы потеряли их из виду.

Вылетевших из гнезда птенцов родители кормят нередко на лету, что представляет собой чрезвычайно милое зрелище.

Молодые, недавно вылетевшие из гнезда, выводки касаток любят присаживаться на обращенный к солнцу скат крыши, где с видимым наслаждением берут «солнечную ванну» – греются на солнечном припеке, распластав крылышки и повернув набок головку. То же самое проделывали и наши птенчики на раскаленных солнцем черепитчатых кровлях хутора.

В конце лета касатки сбиваются большими стаями в речные долины или к поросшим камышами прудам и озерам, где и охотятся целыми днями за разной мошкарой, ночуют в камышах и на ветках свесившихся над водой кустов. Во второй половине августа или в первой сентября наступает время отлета: в одно прекрасное утро стая снимается с места и улетает на юг – в тропические и экваториальные страны.

Там касатки вместе с другими ласточками проводят нашу зиму и сразу после линяния, с наступлением весны, снова возвращаются к нам – гнездиться и радовать нас своим присутствием.

Для клетки касатка, как и любая другая ласточка, конечно, не создана – всякий с этим легко согласится. Впрочем, известны редкие случаи, когда некоторым мастерам-любителям не только удавалось приучить эту птичку к искусственному корму (муравьиные яйца с тертой морковью) и сохранить ее в комнате в течение нескольких лет, но даже заставить в клетке гнездиться и выводить птенцов.

Что же касается выкармливания (комнатными мухами) случайно найденных беспомощных птенчиков касатки – так же, как и всякой другой ласточки – то сделать это легче, чем с каким-либо другим птенчиком.

Ручная ласточка – очаровательнейшее существо, какое только можно себе представить. Привязанность ее к людям, которые ее выкормили, настолько велика, что приходится употребить немало усилий для того, чтобы заставить ее своевременно улететь с другими ласточками на зимние квартиры. Говорю это по личному опыту, вспоминая милую касаточку Весту, выкормленную однажды летом в моей семье и затем с немалыми усилиями присоединенную к ее сородичам для осеннего отлета в теплые края[242].

Вьется ласточка сизокрылая Над окном моим над косящатым.

Это птичка по преимуществу городская. Это та ласточка, которая лепит свои земляные гнезда над окнами городских домов. Она резко отличается от касатки следующими признаками: отсутствием хвостовой вилочки (косички); чисто-белым цветом всей нижней части тела, от клюва до хвоста; снежно-белым надхвостьем (нижняя часть спинки) и оперенными белым пушком лапками (у касатки лапки голые, черненькие). По величине воронок несколько меньше касатки.

Область распространения воронка так же обширна, как и касатки: он гнездится от Лапландии до Крыма и Кавказа включительно.

В противоположность касатке, воронок любит больше кружиться в верхних слоях воздуха, любит «купаться в голубом эфире» – как выражаются поэты. В особенности перед грозой воронки нередко забираются на страшную высоту, и тогда – если тучи не успели еще закрыть солнце – освещенные его лучами, они кажутся на черном фоне туч словно лоскуточки белой бумаги, кружащиеся и гонимые ветром на громадной высоте. Когда же начнется дождь, а также и в первое время после ненастья, эта ласточка, подобно касатке, также кружится больше над поверхностью земли, ловя на лету спугиваемых ею насекомых. Вообще, воронок любит больше широкий простор для своего полета; его редко когда можно встретить охотящимся за насекомыми в узких переулках и по глухим уголкам, которые, напротив, так охотно посещаются касаткой. Полет у воронка более спокойный и не столь искусный, как у касатки.

Голос у воронка слабый, малозвучный. Призывный его крик звучит вроде «трик-трик» и довольно часто издается в полете. Звук предостережения – довольно громкое «чирр-чирр». Про песню этой ласточки не стоит и говорить: это совсем плохое, слабое чириканье, сравнительно с которым щебетание касатки является совсем мастерским пением.

Гнездо свое воронок лепит из кусочков глинистой земли, склеивая их своей клейкой слюной. Делается оно закрытым со всех сторон, но с небольшим боковым отверстием для влета и вылета. Таким образом, и в этом отношении городская ласточка отличается от деревенской, у которой, как мы видели, гнездо делается сверху всегда открытым. Работа по постройке гнезда всегда ведется так, что одна ласточка подносит материал, а другая лепит. Одновременно им обеим нельзя улетать от своей постройки, так как в таком случае ею не замедлили бы завладеть другие парочки воронков или же нахальные воробьи. В особенности трудно бывает воронкам отбить свое гнездо от забравшегося в него воробья, и в таких случаях им приходится снова приниматься за постройку на новом месте. Рассказы о замуровании ласточками самовольно забравшегося в их гнездо воробья, конечно, принадлежат к области фантазии: вряд ли станет такая умная птица, как воробей, дожидаться, пока от нее закроют свет Божий. Да если бы это даже и случилось, то, обладая достаточно сильным клювом, воробей, вероятно, не замедлил бы разрушить свою глиняную темницу.

Самочка воронка несет четыре-пять чисто-белых, без всяких крапин, яичек и высиживает их одна в течение 12–13 дней.

Во время высиживания в хорошую погоду самчик доставляет своей самочке корм в гнездо; в ненастную же погоду ей приходится слетать с гнезда и самой промышлять корм, так как в такие дни самчик едва успевает себе найти необходимое пропитание.

Выше было уже упомянуто, что воронок гнездится преимущественно в городах; в деревнях и селах он гнездится редко и лишь при условии нахождения каменных построек. В гористых местах воронки гнездятся колониями, прикрепляясь к скалам, такие же земляные гнезда, какие они лепят над окнами в городах. В Оренбургском крае воронки гнездятся в земляных норах, вырытых по обрывам береговыми ласточками (о которых речь будет ниже), в городах же и в деревнях не гнездятся вовсе. Весьма вероятно, что воронок находится там еще в диком состоянии.

На южном берегу Крыма (в Лименах) мне случалось наблюдать совместное гнездование касаток и воронков: их лепные гнезда (закрытые – воронка и открытые – касатки) помещались рядышком, под свесом карниза каменного дома.

Воронок прилетает и отлетает почти одновременно с касаткой.

Однажды, в первых числах августа, мне принесли двух птенчиков воронков, выпавших из разоренного деревенскими мальчишками гнезда. Нам счастливо удалось выкормить этих очаровательных птичек комнатными мухами, которых птенчики уничтожали в неимоверном количестве. Прожив в комнате три недели, Сильфа и Эльфа (так звали наших питомцев) стали совершенно ручными – настолько, что, кружась высоко в воздухе с другими ласточками, возвращались на мой зов и садились на протянутый палец руки. Они были любимцами и баловнями всего дома[244].

Это та ласточка, которая гнездится – иногда громадными колониями – в норах, вырываемых ею в обрывистых, обнаженных берегах рек и озер, а также по крутым, обнаженным оврагам и глиняным ямам, нередко в нескольких верстах от ближайшей воды.

В общем, по складу и полету очень сходная с воронком, береговая ласточка хорошо отличается от него буро-землистой окраской верхней части тела, узким ошейником того же цвета на белой шейке и отсутствием белого надхвостья. По величине стрижок немножко меньше воронка.

Эта ласточка также гнездится по всей России, от Лапландии до Крыма и Кавказа включительно. Чем дальше на восток, тем чаще и в большем количестве встречается береговая ласточка. Путешественник, едущий на пароходе по большим нашим рекам (в особенности по сибирским), встречает этих ласточек, почти на каждом шагу, большей частью низко летящими над водой.

Прилетают и отлетают береговые ласточки почти одновременно с воронками и касатками.

ОЧЕНЬ обыкновенная, особенно в городах, птица; ее часто путают с ласточкой и даже называют ласточкой. Происходит это от болвшого сходства в образе жизни, а также отчасти и по наружному складу стрижа с вышеупомянутой птицей. Подобно ласточке, стриж также кружится весв денв в воздухе, ловя мелких насекомых. Но стриж имеет в то же время и весьма многие от ласточки отличия; из них некоторые настолько существенны и важны с научной точки зрения, что даже заставляют ученых-птицеводов относить стрижа к совершенно иной, вовсе не родственной даже ласточкам, группе птиц. Самым важным наружным признаком, отличающим стрижа от ласточки, служат его лапки, все четыре пальца которых, снабженные большими и очень острыми когтями, обращены вперед, тогда как у ласточек три пальца обращены вперед, а один – назад (как и у большинства прочих наших птиц). Конечно, этот признак легко и удобно можно рассмотреть только тогда, когда держишь стрижа в руках. Но есть и другие, весьма хорошие признаки, позволяющие легко и скоро отличить стрижа от ласточки, даже в полете и на значительном расстоянии. Во-первых, стриж весь почти черный, словно вымазан сажей, как сверху, так и снизу, за исключением лишь беловатого горлышка, между тем как все наши ласточки более или менее окрашены снизу в белый цвет. Во-вторых, стриж значительно крупнее ласточки, и его необычайно длинные и узкие крылья изогнуты серпом (как молодая луна), что хорошо можно наблюдать, когда он парит в воздухе с неподвижно распластанными крыльями. В-третьих, стрижи, когда играют или ссорятся, гоняясь друг за дружкой, так громко и резко визжат («визззз-визззз»), что когда 8-10 этих птиц проносятся с визгом близко мимо человека, то хоть затыкай уши – голоса своего не услышишь. Ничего подобного этому визгу не издает ни одна из прочих наших птиц.