Поэтому он был очень удивлен, когда его, держащего в одной руке твердый квадратный светло-серый камень, а в правой — камень, доброжелательно настроенный к людям, схватили и практически внесли в здание Института Высокоэнергетической Магии.
«Это твое?», — рявкнул Чудакулли, отступая в сторону, чтобы показать изображение на вездескопе.
Сундук с довольным видом покачивался на волнах в нескольких метрах от берега.
«Эм…», — замялся Ринсвинд. — «Ну, вроде того».
«И как же он попал туда?»
«Эм… Наверное, меня ищет», — ответил Ринсвинд. — «Иногда он сбивается с пути».
«Но это же другая вселенная!» — воскликнул Декан.
«Мне жаль».
«Ты можешь вызвать его обратно?»
«Слава небесам, нет, конечно. Если бы я мог позвать его, я бы отправил его куда подальше».
«Груша разумная — это метамагическое существо, она будет следовать за своим хозяином куда угодно в пространстве и времени», — объяснил Думминг.
«Да, но не в это место!» — возразил Чудакулли.
«Я не припоминаю, чтобы «не это место» когда-либо рассматривалось в качестве допустимого подмножества пространства и времени, сэр», — сказал Думминг. — «Более того, «не это место» никогда не считалось допустимым в каком-либо магическом заклинании после того случая с Чудником Забывчивым[95], когда он в последний момент добавил эту фразу к своему известному заклинанию, весьма успешно уничтожившему целое дерево, на котором он сидел».
«Вероятно, Сундук вмещает в себя подмножество по меньшей мере n измерений, которые могут сосуществовать с любым другим множеством, состоящим из более, чем n измерений», — высказался Казначей.
«Не обращайте на него внимания, Тупс», — устало заметил Чудакулли. — «После того, как Казначей попытался понять выкладки ГЕКСа, он все время говорит что-то подобное. Это просто бред сумасшедшего. И что такое n, дружище?»
«N-дцать».
«А, снова воображаемые числа», — сказал Декан. — «Это то самое, которое, по его мнению, должно находиться между тройкой и четверкой».
«Между тройкой и четверкой нет никаких чисел», — возразил Чудакулли.
«А он думает, что есть», — пояснил Декан.
«Мы можем залезть в Сундук, чтобы физически попасть во вселенную Проекта?» — спросил Думминг.
«Можешь попробовать», — ответил Ринсвинд. — «Но лично я бы скорее согласился отпилить себе нос».
«Что, правда?»
«Но мысль дельная», — сказал Чудакулли. — «Мы могли бы воспользоваться им, чтобы принести что-нибудь оттуда. А?»
Тем временем в теплой воде каменное строение необычного существа рухнуло вот уже в надцатый раз.
Минула неделя. Во вторник незаконченный снежный шар врезался в планету, раздосадовав волшебников и полностью уничтожив популяцию медуз-сетепрядов, на которых Главный Философ возлагал большие надежды. Но, по крайней мере, Сундук можно было использовать для доставки образцов, которым хватало «ума» заплыть в нечто, сидящее под водой с открытой крышкой — на тот момент к таковым относились практически все морские обитатели.
Судя по всему, жизнь Круглого Мира обладала каким-то весьма распространенным качеством. Волшебники даже решили обсудить, может ли это качество быть каким-либо концептуальным элементом, который, возможно, пытался занять место несуществующего богорода.
«И все же», — объявил Чудакулли, — «Зловредний[96] — не самое лучшее название».
«Может, немного изменить ударение», — предложил Преподаватель Современного Руносложения. — «Зло-вред-ний — что скажешь?»
«Как бы мы его называли, у них его полно», — сказал Декан. — «Этот мир не из тех, кто позволит глобальной катастрофе омрачить свое существование».
Появились новые существа. Неожиданно популярность приобрели моллюски. Все больше подтверждений получала теория, в соответствии с которой планета создавала их автоматически.
«Само собой, если кроликов становится слишком много, возникает необходимость изобрести лис», — сказал Декан на одном из регулярных собраний. — «Если у вас есть рыба, а вы хотите фосфорные удобрения, значит, вам нужны морские птицы».
«Это сработает только при наличии рассказия», — возразил Думминг. — «У нас нет доказательств, сэр, что на этой планете хоть в какой-нибудь форме существует понятие причинности. Существа просто живут и умирают».
А в четверг Главный Философ увидел рыбу. Настоящую, плавающую рыбу.
«Вот так-то», — сообщил он с победоносным видом. — «Море — это природная колыбель жизни. Вы просто посмотрите на сушу. Там один мусор, честно говоря».
«Но море ни к чему не ведет», — заметил Чудакулли. — «Взять хотя бы того моллюска с щупальцами, которого ты пытался обучать вчера. Стоило тебе сделать резко движение, как он обрызгивал тебя чернилами и уплывал».
«Нет, нет, они пытались общаться», — настаивал Главный Философ. — «Ведь чернила — это природный носитель информации. Тебе не кажется, что все они прилагают усилия? Взгляни на них. По ним видно, что они мыслят, разве нет?»
В аквариуме позади него плавал пара существ, выглядывающих из больших спиральных раковин. Главный Философ решил, что их можно научить выполнять простые команды, которые они затем смогут передать другим аммонитам. Но по большому счету они оказались сплошным разочарованием. Возможно, они были хорошими мыслителями, по крайней мере, таково было общее мнение, но когда дело доходило до практики, они ни на что не годились.
«Это потому, что когда тебе не о чем думать, то и в мышлении особого смысла нет», — высказал свое мнение Декан. — «О чем вообще размышлять, если ты живешь в море? Прилив, отлив, и одна вода кругом. Вот и вся философия».
«А вот эти ребятки — совсем другое дело», — продолжил он, подходя к следующему аквариуму. Сундук неплохо справлялся со сбором образцов при условии, что они не представляли угрозы для Ринсвинда.
«Пфф», — фыркнул Главный Философ. — «Подводная мокрица».
«Зато их много», — заметил Декан. — «И у них есть ноги. Я видел их на берегу».
«Случайно. Кроме того, у них нет ничего похожего на руки».
«Что ж, я рад, что ты это заметил…», — сказал Декан и подошел к другому аквариуму.
В нем были крабы.
Главному Философу пришлось признать, что крабы выглядели достойными претендентами на звание Высшей Формы Жизни. На другой стороне планеты ГЕКС обнаружил колонию крабов, которые и в самом деле весьма преуспели в этом деле — они уже жили в небольших подводных городах, защищенных с помощью аккуратно посаженных актиний и, судя по всему, имели фермы по разведению моллюсков. Они даже разработали примитивные методы ведения войны и строили из песка и влаги статуи, вероятно, посвященные знаменитым крабам, павшим в бою.
После перерыва на кофе волшебники вернулись к наблюдению за миром, где успело пройти 50 тысяч лет. К радости Декана, перенаселение вынудило крабов выйти на сушу. Архитектура, правда, лучше не стала, зато в лагунах появились водорослевые фермы, а некоторых (вероятно, более глупых) крабов стали использовать в качестве рабов — там, где были нужны средства передвижения или пушечное мясо для межклановых войн. В одной из лагун были пришвартованы несколько плотов с грубо сшитыми парусами — они просто кишели крабами. Похоже, крабья цивилизация собиралась совершить «Огромный прыжок в сторону».
«Еще не совсем то, что нужно», — сказал Чудакулли. — «Но выглядит многообещающе, Декан».
«Понимаете, в воде жить слишком просто», — объяснил Декан. — «Пища плавает рядом, погода сильно не меняется, защищаться тоже особо не от кого… Попомните мои слова, именно на суше они избавятся от своей бесхребетности».
Послышался стук со стороны ГЕКСа, и картинка в вездескопе начала быстро уменьшаться, пока планета не стала всего лишь жемчужиной, плывущей в просторах космоса.
«Вот те на», — Архканцлер указал на газовый след. — «Летит туда».
Волшебники с подавленным видом наблюдали за тем, как значительная часть одного полушария превращалась в котел из пара и огня.
«Так каждый раз что ли будет?» — спросил Декан, когда дым постепенно рассеялся над океаном.
«Я думаю, виновато слишком большое Солнце и все эти планеты», — высказался Чудакулли. — «А вам стоило бы убрать все снежные шарики. Рано или поздно они бы все равно упали».
«Неужели ни один вид не может просуществовать хотя бы пять минут, не рискуя превратиться в ледышку или сгореть заживо?» — спросил Главный Философ.
«Такова жизнь», — ответил Чудакулли.
«Вот только длится она недолго», — заметил Главный Философ. Позади послышался какой-то визг.
Ринсвинд повис в воздухе, окруженный мерцанием костюма виртуального присутствия.
«Что с ним такое?» — спросил Чудакулли.
