Петтер со свистом выдохнул сквозь зубы, чуть не обжигая меня коричным ароматом. Ему было невдомек, что интерес господина Гюннара ко мне сродни гурманским мечтам Хельги.
- Тогда отпустите Альг-иссу! – наивно предложила я, делая шаг к нему. – Разве я хуже?
- Ничуть! – заверил он, сглотнул и непроизвольно шевельнул кинжалом.
И запах, ядовитый, как волчьи ягоды. Надо думать, фотографу не терпелось располосовать меня – до исступления, до зуда в кончиках пальцев.
Стараясь ни о чем не думать, я подошла еще ближе, с трудом сохраняя внешнее спокойствие. Если понадобится, Петтер обязательно меня защитит, как когда-то защитил его отец. Вот только страх мой от этого меньше не становился. Я боялась за себя, за Петтера, за Альг-иссу...
- Отпустите! – потребовала я, остановившись шагах в десяти, и капризно топнула ногой.
Разумеется, я не рассчитывала, что он согласится. Зачем упускать добычу?
Только бы у Петтера хватило выдержки не испортить игру!
Школа домашнего притворства не прошла даром: фотограф поверил, нетерпеливо двинулся вперед, больно схватил меня за руку... И упал прямо мне под ноги, оглушенный ударом Матери. Вид ее был страшен: седые косы короной венчали голову, мышцы бугрились, глаза сверкали тьмой, а в крепких зубах тонкой тросточкой держался лом.
А я, стараясь унять бьющееся сердце, подобрала выпавший из безвольной руки фотографа кинжал и бросилась к Альг-иссе. Я принялась пилить неподатливые веревки, однако кинжал словно сопротивлялся моим намерениям, не желая освобождать ненавистное создание Льда.
- Давайте я, - предложил Петтер и, отодвинув меня, ловко разрезал путы складным ножом.
- Альг-исса, ты как? – начала я, однако она не слушала.
- Любимый! – вскричала она, рванувшись вперед. Но не к радостно вскинувшемуся Вет-иссу, а к неподвижно лежащему господину Гюннару.
Лицо у нее при этом сияло такой безграничной преданностью, что Вет-исс взревел и ринулся к безвольному телу соперника. Альг-исса пронзительно закричала, по-кошачьи выставила когти... и забарахталась в крепких объятиях Матери.
- Поспи! – пыхтя, велела ей Мать, аккуратно тюкнув буйную Альг-иссу по макушке ломом.
А Вет-исс не замечал ничего: рыча, он подхватил господина Гюннара, проревел что-то гневное в небеса...
- Не смотрите! – Петтер прижал меня к себе, заставляя уткнуться ему в грудь. – Не смотрите туда!
Впрочем, отвратительных звуков и солоновато-металлического запаха крови мне вполне хватило, чтобы представить происходящее.
- Тихо, тихо, - Петтер успокаивал меня, как маленькую, гладя по спине. – Все будет хорошо, слышите?
Я кивала, не отрывая лица от его шинели. Все будет хорошо, только не для господина Гюннара...
Обратный путь в поселок оказался куда романтичнее. Мать по-прежнему восседала одна, ведя в поводу флегматичного медведя, на котором ехали мы с Петтером, а оклемавшаяся Альг-исса весело пришпоривала Хельги, крепко обнимая своего Вет-исса.
А господин Гюннар остался там, на берегу, кровавым подношением статуе Хель. Достойная судьба для такого, как он, хотя я никак не могла выбросить из памяти кровавые подробности.
Ледяные же смотрели на вещи куда проще: свои все живы, Альг-исса со смертью фотографа резко его разлюбила, мы победили.
Альг-исса не распространялась о том, что с ней произошло. Лишь скупо рассказала, что однажды во время патрулирования встретила на берегу человека. Надо думать, господин Гюннар умудрился наложить на нее мансег - слишком безрассудной и мгновенной была любовь Альг-иссы, позабывшей не только жениха, но даже инстинкт самосохранения. Оказывается, она видела и понимала все происходящее, и была готова с радостью принять свою смерть в огне...
Вспомнив пустые глаза подруги, я поневоле сжала кулаки. За одно это господина Гюннара стоило казнить, потому что приворот хуже изнасилования. Он ломает волю, насилуя и тело, и душу...
А в поселке уже вовсю кипели приготовления к празднику. Кто-то тащил длинные столы, кто-то тонкими ломтиками стругал сырое мясо, а некоторые, судя по всему, уже успели угоститься самогоном.
Альг-исса стреножила своего Хельги, а потом принялась гладить и расчесывать удивленного такими нежностями медведя Вет-исса.
- Приданое! – объяснила подруга, заметив мой взгляд. Хельги ревниво взревел и попытался ударить соперника лапой.
Я неуверенно кивнула. Видимо, забота о медведе Вет-исса была одним из национальных способов проявить внимание к мужу.
«Она ж его из-за медведей полюбила, а он ее – за чуткость к ним» - вспомнилось в тему хельское народное.
- А ну, слушай сюда! – рявкнула Мать, воздев лом.
Хель послушно оборачивались, бросая свои дела (одной бедолаге прилетело по ноге брошенной скамейкой, однако она даже не пикнула, пожирая Мать преданным взглядом).
- Люди снова пытались нас околдовать! – веско произнесла Мать в звенящей холодом тишине.
Недобрые взгляды хель скрестились на нас с Петтером, угрожающе повеяло запахом сырого мяса, и Мать заторопилась:
- Но люди нас спасли от других людей!
Хель заворчали, переглядываясь, будто не понимали, как такое может быть.
- Люди – разные! – сделала потрясающе логичное заключение Мать, веско стукнув ломом по льду, отчего тот гулко зазвенел. – И вот эти люди – наши друзья!
Нам с Петтером пришлось вынести шквал восторга хель, которые порывались нас качать. Судя по вымученной улыбке юноши, он предпочел бы снова оказаться во льдах.
Спасла нас в конце концов Альг-исса, бесцеремонно выдернув из толпы.
- Ай, надо отдохнуть! – объяснила она, легко удерживая на одной руке меня, а на другой – Петтера, и потопала к дому.
- Уф, - вздохнула я, вытирая выступивший несмотря на мороз пот, и призналась жалобно: - Кушать хочется!
- Ай, сейчас все принесу! – встрепенулась Альг-исса, сгружая ношу (то есть нас с Петтером) на лежанку. Благо, размеры оной, рассчитанной на хель, вполне это позволяли.
Представляю, что творится у меня на голове! Я подняла руки, пытаясь на ощупь определить состояние прически.
Альг-исса уже с порога обернулась:
- Ай, слушай. Я забыл сказать. Это твой приказал!
- Кто приказал и что именно? – уточнила я, застыв с поднятыми руками.
- Ингольв, - с некоторым трудом выговорила непривычное имя Альг-исса. – Ай, приказал, чтоб именно меня... Ай, ты поняла, да?
- Да, - подтвердила я, тяжело сглотнув. К длинному перечню моих претензий к мужу добавился еще один пункт. Неужели ему так хотелось причинить мне боль?!
Альг-исса кивнула и вышла. А я разревелась, как ребенок, всхлипывая в объятиях Петтера...
Наконец Альг-исса появилась снова, уже с Вет-иссом. И, разумеется, без еды!
- Ай, солнце! – воскликнула она так радостно, словно увидела не мою отекшую от слез физиономию, а нового медведя в подарок. – Пойдем, поможешь!
- Хорошо, - согласилась я, несколько недоумевая. В рабочих руках у хель недостатка не было. – Петтер...
- Ай, пусть останется! – махнула лопатообразной рукой Альг-исса. – Пусть мальчики посекретничают!
И властно увлекла меня на улицу. Признаюсь, я с трудом могла предположить, о чем могут секретничать Петтер и Вет-исс. Ну не о первой брачной ночи же!
Как оказалось, гипотетическая «помощь» оказалась всего лишь поводом продемонстрировать меня подругам. Я мученически улыбалась и терпела. А что поделаешь? Героям дня всегда приходится непросто...
- Все сюда! – наконец позвала Мать, колотя ломом по скале в центре деревни. Судя по сколотому тут и там льду, бедной скале частенько доставалось.
Приодетые хель высыпали из домов. От раскрашенных лиц, странных запахов благовоний и десятков оттенков зеленого в одежде у меня слегка закружилась голова.
- Мирра, с вами все в порядке? – встревоженно спросил знакомый голос.
- Да, - я обернулась, чтобы заверить Петтера, что все нормально, да так и замерла с открытым ртом.
Юноша был хорош: подведенные черным глаза, чуть подрумяненные щеки, губки бантиком...
- Что с вами?! – слабым голосом спросила я, пытаясь понять, не сошла ли с ума.
Петтер свел густо подчерненные брови.
- А что, не надо было?.. – спросил он, прикусил губу и отвернулся. – Я дурак, да? Вет-исс сказал, что всем нужно...
- Не расстраивайтесь, Петтер, - я очень старалась не смеяться. – Он ведь хотел как лучше!
Юноша только раздраженно дернул плечом. И словно топорщились острые углы запаха перца – стыда и раздражения.
- Вет-исс просто хотел, чтобы вы мне понравились! – шепнула я, взяв его под руку. – А мне вы дороги в любом виде.
Петтер обернулся, хлопнул густо накрашенными ресницами.
- Слушай меня! – зычно призвала Мать, не дав юноше что-то сказать. – Сегодня у нас праздник!
Хель согласно взревели.
- Хозяин моря голоден! – продолжила Мать, и я встрепенулась. Хм, разве речь не о свадьбе Альг-иссы и Вет-исса?! – Настал час его покормить! Где Свельд-исса?
- Эй, чего кричишь? – вышла вперед хель, осторожно прижимая к себе что-то белое. – Ребенка разбудишь!
