Я услышала, как открылась дверь в спальню и встала, бросив последний взгляд на свое отражение в зеркале, прежде чем выйти из ванной. Когда я вошла в комнату, то обнаружила Майлза, сидящим на краю диванчика и стягивающим с себя тенниски. Должно быть, я издала какой-то звук, потому что он поднял на меня взгляд, и та невыразительная маска, которую он носил большую часть времени, начала медленно сползать. Под ней отразилось нечто вроде интереса, когда он увидел меня в платье годе9.
– Лила сказала, что форма одежды «черный галстук»10, а это единственная вещь действительно строгого стиля, которую я захватила с собой.
Он прочистил горло и вновь перенес внимание на свои туфли.
– Хорошо выглядишь.
– На вечеринке будет много гостей?
– Мои родители не устраивают вечер без того, чтобы не пригласить всех важных людей Бостона. Будет довольно многолюдно.
От мысли об этом в горле встал ком. Я развернулась, возвращаясь обратно в ванную, и чуть не споткнулась о подол своего платья, успев ухватиться за дверной косяк в последний момент. И в это мгновение появился Майлз, обхватив меня рукой за талию.
– Извини, – произнес он практически мне на ухо, – я не хотел тебя расстроить.
– Нет, я просто... придется встретиться со множеством незнакомцев за один вечер.
– С тобой все будет в порядке. Просто держись рядом со мной.
Я кивнула, опираясь на него на секунду. Отчего так приятно находиться в его объятиях? Почему чувствую себя так великолепно? Словно его тело было создано специально под меня. Или, возможно, это мое было создано под его. В любом случае, казалось, что мы дополняем друг друга, как два кусочка головоломки, которые были разделены на слишком долгое время. Я чувствовала это каждый раз, как мы соприкасались, словно мое тело молило об этой связи, этой целостности.
Это было действительно глупо. Он не был моим. И никогда не будет.
Я отстранилась и проскользнула в ванную, избегая своего отражения в зеркале.
Сорок минут спустя мы вошли в гостиную, взявшись за руки. Комната уже была битком забита людьми, несмотря на то, что официально вечер начался лишь пятнадцать минут назад. Майлз сжал мою руку, как бы говоря «ну, понеслось». Не успели мы войти в комнату, как нас тут же окружили, вокруг кидались именами, как попкорном на просмотре фильма «Шоу ужасов Рокки Хоррора»11. Я пыталась не отстать и старалась запомнить каждое имя, но это было почти невозможно. Всякий раз, когда я была вынуждена обращаться к кому-то напрямую и не могла вспомнить их имен, Майлз был так любезен, что шептал их мне на ухо. Это был единственный способ справиться с происходящим.
Шампанское струилось из небольшого фонтана на веранде, а официанты и официантки наполняли бокалы и передавали их сотнями. Я тоже взяла пару бокалов и не стыжусь в этом признаться. Мне нужно было что-то, чтобы сдерживать мою нервозность. Единственный раз, когда я почувствовала себя абсолютно в своей тарелке, был краткий миг, когда мы вышли на веранду, и музыканты начали играть песню Синатры «То, как ты выглядишь сегодня вечером». Майлз потянул меня в свои объятия и начал импровизированно кружить нас. Я залилась смехом, когда он неожиданно и быстро опрокинул меня в танце. Он тоже смеялся, и от красоты этого момента внутри меня начало что-то таять. Но вот он вернул меня в вертикальное положение, и я увидела, как Клэр Уотсон – сейчас уже Торн, полагаю – вошла в гостиную под руку с человеком, который мог сойти за близнеца Майлза.
Майлз заметил, что выражение моего лица изменилось, и оглянулся назад через плечо. Все его тело тут же охватило напряжение, если бы он не выпустил мою руку в эту секунду, то наверняка сломал бы мне пальцы.
Он развернулся и бросился в сторону приближающейся парочки с таким мрачным лицом, которого я никогда раньше не видела.
– Майлз, – воскликнула я, попытавшись схватить его за смокинг.
Он не остановился; кажется, он даже не услышал меня. Я пробежалась взглядом вокруг в поисках Лилы и с толикой облегчения заметила, что она уже шла к нам – в каждом ее движении читался неподдельный страх. Я вновь добралась до Майлза, стараясь на этот раз ухватить его за смокинг со спины, когда он вплотную подошел к брату.
– Тебе еще хватает наглости здесь появляться?
– Это и мой дом тоже, если ты забыл.
Майлз уставился на брата.
– Эта вечеринка для меня и моей жены. Вас не должно быть здесь.
– Может быть, я просто пришел тебя поздравить, большой брат, – сказал он с ехидством и перевел взгляд на меня. – А это должно быть твоя застенчивая жена?
Не отрывая взгляда от брата, Майлз скользнул рукой на мою талию и задвинул себе за спину.
– Не смотри на нее, – произнес он. – Даже не смей смотреть на нее.
Брови Роберта приподнялись. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Клэр подошла к нему ближе, ловко проскользнув между двумя мужчинами.
– Пойдем, поздороваемся с твоей мамой, дорогой, – сказала она пронзительным голосом, который был совершенно не похож на уверенный тон, который мы с Лизой ей приписывали в своих фантазиях.
– Отличная идея, – поддержала ее Лила, передвинувшись и встав рядом с Майлзом. – Она как раз вышла на террасу.
Роберт перевел взгляд с сестры на брата, в его глазах горел вызов.
– Полагаю, брат, мы можем закончить разговор позже.
– Он окончен!
Роберт приобнял Клэр за талию, и они отошли. Клэр обернулась, когда я обошла Майлза и взяла его за руку. В выражении ее лица было что-то похожее на грусть, во мне даже встрепенулось нечто вроде жалости к ней. И в этот момент они скрылись за дверьми на террасу.
– Не дай ему завести себя, – сказала Лила Майлзу, бросив на меня взгляд, говоривший «Удержи его подальше от неприятностей».
– Почему он здесь?
– Мама пригласила его. Она надеялась, что теперь, когда все изменилось, каждый сможет загладить свою вину.
– Ничего не изменилось, – сказал Майлз.
Лила слегка приподняла брови и многозначительно посмотрела на меня. Майлз, смутившись, тоже посмотрел на меня. После секундного колебания, он прижал меня к себе:
– Пойдем.
Мы вернулись на веранду, и он направился к небольшой площадке, расчищенной вместо танцпола. Он нежно обнял меня и повел в танце, медленно двигаясь под незнакомую для меня песню, мелодию которой, тем не менее, я никогда не забуду. Это была мелодия, под которую мой муж впервые по-настоящему держал меня в объятиях. Мы плавно танцевали, практически не двигаясь с места, скорее просто покачивались, как часто это делают молодожены. Я чувствовала, как его сердце стучит напротив моей груди, как его пульс бьется под моими пальцами, когда я коснулась рукой его шеи. Меня окутывал его аромат, заполняя каждую частичку моей кожи, становясь частью той, кем я была в этот момент. Это был первый раз, когда я по-настоящему почувствовала себя невестой, словно я принадлежу кому-то, что являюсь частью чего-то большего, чем я сама.
Было естественным продолжением этого мгновения, когда он приподнял пальцем мой подбородок, а его губы соприкоснулись с моими. Вкус был таким знакомым, ни с чем несравнимый, когда он прижался губами к моим губам. Я вздохнула – не смогла сдержаться – и придвинулась к нему, желая стать ближе. Я не знала, как он мог так быстро перейти от злости к подобному, но это казалось сном, менее причудливым, чем момент наших клятв, но таким же сюрреалистичным. Я парила, словно танцуя на облаке, не обращая более внимания на кучу людей, слоняющихся вокруг. Все это уже не имело значения.
Этот момент ощущался как новое начало. Мое сердце начало открываться, и мне показалось, что я падаю. Я думала, что была в безопасности… я должна была предвидеть, чем это обернется.
Спустя два месяца, он протянет мне бумаги о разводе и сообщит, что мои обязательства перед ним выполнены в полном объеме. Он выведет из гаража новую машину, которую купил для меня – из чувства вины? – и отправит восвояси, снабдив списком потенциальных работодателей, которым мне следует позвонить. Это было похоже на то, будто меня бесцеремонно уволили с любимой работы. На самом деле, я почувствовала, словно меня подкосили; словно занялись со мной любовью прошлой ночью, а на следующее утро вышвырнули за ненадобностью; словно меня приютили только на одну ночь.
Это был не лучший из моих моментов.
Однако тот случай на танцполе был из тех мгновений, которые я хотела удержать.
Я все еще цеплялась за него.
Глава 9
Безумие ли то, что спустя все эти месяцы, я все еще цепляюсь за то воспоминание?
Вот я поднимаюсь на круизный лайнер, мои тетушки машут мне с пристани, стараюсь оставить позади прошлое и начать новый этап в жизни, но воспоминание о том поцелуе по-прежнему крепко укоренилось в каждой частичке моего сознания. Мне нужно это пережить: Майлз Торн, наш брак и последовавший за этим развод – теперь это часть моего прошлого. Шесть месяцев. Можно подумать, я смогу пережить все это за такой срок.
