И жди благих и ярких воскресений.
СВИРЕЛЬ:
России очень важно постоянство.
Пусть вера покорит пространство,
И пусть опять взойдёт над головой
Поэт мой, вечно юный и живой!
СЕРЁЖА ЕСЕНИН:
Взойду, дай срок. И скажут снова други:
Нет, не страшны ему ни сны, ни вьюги!
Как хочется лететь в санях по речке снова,
Отдавшись воле чудо-скакуна.
И, освежившись чарочкой вина,
Сверкать как прежде сбруею фартовой.
Взбодрившись, запросто творить узор снеговый.
Под полозом скрипит сибирский путь.
Заломлен малахай, и звучной песней новой
Я не даю тайге своей уснуть.
Лечу и чувствую, и, дней не разбирая,
Я торжествую в Мире и судьбе.
Россия, Родина, жена моя вторая!
Как Блок я восклицаю о тебе!
Нет, не угаснет пыл и чудо-разговоры.
Они восходят по кольцу времён.
Людские я притягиваю взоры
И красотой Рязани полонён.
Но полно, есть же сроки, наконец,
Разгулу, пьянке, даже поединку
С судьбой, где гибнет молодец…
Но снова жизнь грядёт. И всё ему в новинку!
И мы примчались. Лихо стала тройка.
74
Встречай, родная, друга! На крыльцо
Он всходит и заветное кольцо
Тебе вручает. Дверь Души открой-ка!
Открой, открой мне сердце, Полно думать,
Что я брожу вдали и не в себе.
Я здесь. Я весь в России, полон думы
О жизни, о тебе и о судьбе.
Незамутнённый взор роняю снова
На древние рязанские места.
И видится болезненно-суровой
Давнишняя простая красота.
Мне трудно выразить, как больно сердце бьётся,
И как трепещет тонкая рука,
Коснувшись купола, где вечно остаётся
Что, кажется, забыто на века.
О, купол древности, о, мой узор старинный,
Родной узор бревенчатой избы,
Неповторимо-горькой и былинной
С надеждой гульбища, креста и ворожбы!
Где мне найти такое же подворье
И ласковый недремлющий напев?
О, темень горя, темень беспризорья,
Сопровождающее растлеванье дев!
Не буду говорить. Не буду спорить.
Всё на круги вернётся на своя.
Пусть сам январь в своём резном уборе,
Россия синеокая моя,
Взойдёт на двор. Протянут руки ели
Навстречу детским страждущим глазам.
И довершат грядущие метели
Грядущий пир любви. Сезам, Сезам!
12. 10. 28. 1991.
Примечание: * В Африке всё бродишь… Строчка основана на одном из сообщений с
Планеты Душ, что Серёжа Есенин и Александр Блок уехали в Африку в поисках новых
впечатлений.
тетр № 24. 8 июня 1992 года. Свирель просит у Серёжи Есенина прощение за то, что не
ответила ему на какие-то поэтические строки. И даже не записала их в свой блокнот.
СВИРЕЛЬ:
Серёженька, прости, мой нежный друг,
что я молчанием ответила на вызов!
Молчишь? Молчу и я. Поклон мой низок
за проявленье фамильярности, за лень,
которую сегодня не скрывала…
Неужто, мой родной, тебя я потеряла?
Откликнись, слышишь ли?
СЕРЁЖА ЕСЕНИН:
75
Я слышу. Нынче день был полон тайн.
Недаром он восьмёркою означен.
Бессмертье на твоём календаре.
Восьмёрку подарили на заре
тебе и разгадать велели
то, что с тобой мы раньше не сумели.
Возьми ту бесконечность. Этот знак
Дан для любви, для творчества и веры.
Да, мы с тобой любви миллионеры.
Иначе не сказать никак.
Ты скажешь: вяло тянется перо?
Не суетись, не растерялся порох.
У нас с тобой в запасе целый ворох
Стихов и песен, поэтических пиров.
Предвестье лета нам несёт раскачку…
Но скоро-скоро, милая, поверь,
Стихов лиловых в голубую дверь
Своей Земли я брошу глыбу - пачку…
8 июня, 1992 г.
ЧТО ТАКОЕ МАШИНА ОБРАЗОВ?
Сергей Александрович Есенин, пишущий не только стихи, но владеющий философским
слогом, задумал при жизни создать некую МАШИНУ ОБРАЗОВ.
Нигде в оставленных им записках и в архивах Поэт не расшифровал, в чём заключался
смысл этого проекта.
И Свирель начинает с Серёжей этот разговор.
СВИРЕЛЬ:
Серёжа, помнишь о своей машине,
Машине образов, которую хотел
Создать, работая над СЛОВОМ?
Скажи, родной, мне снова:
Ты к этому сегодня охладел?
Какую для читателя загадку
В проекте том тогда предусмотрел?
СЕРЁЖА ЕСЕНИН:
Открой, мой друг, опять свою тетрадку
И запиши, что думал и хотел.
Я думал, что любое слово в жизни
Несёт в себе загадочность числа,
Которое стихия принесла
И подарила страждущей Отчизне;
Что в каждом слове – тайна, код, секрет.
Оно, то СЛОВО, вовсе не случайно,
Как нет случайного в рожденье, – в Слове нет
Случайного, как нет стихии в тайнах.
Возьми то Слово, на простор умножь,
Повторенный движением эфира.
Так логарифм рождает СОВЕСТЬ Мира,
Так алгоритм ласкает слух и рожь.
76
Нет, в каждой строчке несть числа значений.
В любой спрессовано многосозвучье сфер.
В любом из слов, пословиц и речений
Таится смысл любви, световращений,
Которого боится Люцифер.
Возьми любое СЛОВО. В нём из корня,
Из множества инверсий и слогов
Составишь смысл глубокий Синегорья,
Таинственность восходов и лугов.
В них – пашня, луг, где всходы сердца зреют
Со-вместного, со-мудрого жилья,
Где Со-весть, свет и вера уцелеют,
Где колокол судьбы не заржавеет,
И где душа Российская прозреет,
Слагая звуки «ЛОГОС» и «СЕМЬЯ».
Объединив значение великих,
Святых и вечных, как Порог и Бог,
Божественных, как ангельские лики
Святых имён, Иван наш Превеликий
С почётом выдержит Евагельский урок.
Вот в чём Машины Образов секрет.
Он в тайном всеединстве всех значений,
Ключ к мысли, к чувствам, к бездне ощущений,
Ключ к восприятию и молодости лет.
Возьми тот ключ. Он – в слове. СЛОВО – тайна.
И эта тайна в сердце залегла.
Она – в любви, случайно-неслучайной,
Помноженной на счастье и отчаянье,
Пришедшей из Рязанского села,
А, может, из Сибири иль с Востока.
Любовь та зиждется в потерях и беде.
Она наказана за искренность жестоко.
Она – везде, повсюду и нигде.
Она в сердцах. Иль ключ искать в пустыне?
Кому же в голову такое вдруг придёт?!
Нет, сердце – не пустыня. И отныне,
Вовек и присно, – только на вершине
В народном сердце та любовь живёт.
Машина образов – всё тот же Человек.
Он смысл числа и Слова образует.
Он все значенья в образы связует
И, проживая на Земле свой век,
В языковеденье преобразует
Свой опыт, знание, теченье слов и рек.
Река несёт с собой поток бурливый,
Охватывает пашни и луга,
77
Связует море, горе и, игриво
Размахивая серебристой гривой,
Объединяет грозы и снега.
В потоке вяжущем сокрыта плоть значений,
Событий, потрясений и пиров.
Река – не только русло вод – поток речений,
Объединяющая сонмище течений
И звездоноскость множества Миров.
Перебирая свои тетради – космические дневники сегодня, убеждаюсь, что Серёжа Есенин
очень часто был собеседником и третейским судьёй при обсужелнии каких-либо вопросов,
касающихся Мироздания. Свирель к нему частенько обращается с просьбой высказать своё
мнение, как к главному арбитру в суждениях.
БЕСЕДА
от 27 июня 1992 года
тетрадь №24, стр. 58.
СПОРЫ О БЕССМЕРТИИ ЧЕЛОВЕКА
СВИРЕЛЬ:
Серёженька, опять идут бои
По телевиденью за толкованье истин.
И атеисты всё долбят свои
Нелепости в том бесконечном сыске.
Псевдоучёные, упершись носом в догмы,
Твердят о том, что доказательств нет,
С того бы Света, мол, хоть раз вернулся кто бы
И доказал, что в самом деле есть Тот Свет.
И, как назло, никто о Ванге нынче
Не говорит, как будто нет - как- нет
Такой волшебницы. И мёртв давно да Винчи,
И Пушкин мёртв. И нет надежды нынче
Назвать бессмертье аксиомой наших лет.
Скажи, Серёженька, решительное слово,
Поставь на место этих дураков,
Которым дурь мозги дурманит снова
И затуманить всем мозги готова
На зло Богам на тысячи веков.
СЕРЁЖА ЕСЕНИН:
Скажу, мой друг: Сто лет и даже тыщу
На Свете говорят, что жив Поэт,
Метафоры искуснейшие ищут,
Фантазию преображая в пищу
Своей строки, явившейся на свет.
Все ради красного словца готовы в пекло.
И каждый стать бессмертным норовит,
Доказывая, что нисколько не поблекло
Поэта зарево, что в строчках жив Пиит.
Вот гений Пушкина, – вещают все с трибуны, –
Он сотни лет в бессмертьи проживёт.
Он нас тревожит, радует, зовёт.
78
Он вечно мудрый, радостный и юный.
Но стоит мне сказать, что жив Поэт
Не только в глянце многотомных строчек,
Что он давно шагнул за кромку лет,
И сам сказать стихом об этом хочет,
