Клеон женится. Спустя шесть месяцев он опять встречается с Дамисом, но ничего не говорит ему о своей жене. От других же Дамис узнает, что ангел, выйдя замуж и не считая больше нужным себя стеснять, заменил скромность — гордостью, застенчивость — дерзостью и если порой еще и краснеет, то лишь от строптивости или досады. Дамис узнает, что у нее в доме своя половина, что она проводит время в обществе маркизы, баронессы и президентши; что она переняла их высокомерный и презрительный тон; что она насмехается над мужем, при малейшем прекословии с его стороны выходит из себя и отзывается о нем как о ревнивце, грубияне и скряге.
Она не встает раньше двух-трех часов пополудни, а ложится в шесть утра. Раньше пяти часов дня она не выходит из дома. О ней говорят, что она бывает весела и любезна только за интимными ужинами, когда царит полная непринужденность. Достоверно не знают имени ее любовника, и это особенно удручает мужа. Ему приходится желать, чтобы жена нашла себе такового, так как он мог бы через его посредничество убедить ее относиться разумнее к вещам, от которых зависит благосостояние семьи, то есть самый важный вопрос, поглощающий в наши дни все остальное.
Интимный ужин. С гравюры Эльмана по рисунку Моро младшего (Гос. музей изобразит. искусств).
Она разговаривает с мужем только в многолюдном обществе, там она ему улыбается; дома же неделями с ним не разговаривает и не видит его. Все женщины торопятся заявить, что она ведет вполне благопристойный образ жизни и что муж ее должен считать себя счастливцем, имея такую разумную жену.
29. Парижанин в провинции
Покинув Париж и приехав в провинцию, парижанин не переставая рассказывает о столице. Все, что он видит, он сравнивает с привычками и обычаями, существующими в Париже, и находит нелепым все, что отличается от последних. Он желает, чтобы в угоду ему все переменили взгляды. О дворе он говорит так, точно хорошо его знает; о писателях — как о своих приятелях; об обществе — словно именно он и задает ему тон. Он знаком с министрами, с чиновниками, он пользуется у них значительным доверием; имя его известно всем. Все его разговоры сводятся в общем к тому, что нигде, кроме Парижа, нет ни талантов, ни знаний, ни учтивого общества.
Все это он рассказывает взрослым и здравомыслящим людям. Он или считает их за дураков, или мания превозносить себя так его ослепляет, что он не видит, до какой степени легко было бы уличить его в заблуждениях и во лжи. Но он воображает, что возвысит себя в глазах всех, говоря с похвалой только о Париже и о дворе.
Известный стих: Для провинциальных глаз ее глаза недурны, парижанин, сам того не зная, применяет ко всему, что находится вне его кругозора; приехав в Бордо и Нант, он говорит: Гаронна и Луара{52} для провинциальных рек недурны!
Некоторые живут весь день, — это мудрецы, мыслящие люди. Другие живут полдня, — это люди деловые. Больше же половины городских жителей живет всего только три-четыре часа в день, — это женщины; они приятно проводят время только по вечерам.
Нужно иметь ум, чтобы не скучать или, по крайней мере, скучать меньше других. Человек, смотрящий здраво на вещи, извлекает пользу изо всех уз, накладываемых на него положением или состоянием. Тут он находит пользу для самообразования; там — наслаждается удовольствиями, доставляемыми обществом. В одном месте он хлопочет, осуществляет свои надежды, изощряется в оказании тех или других услуг; в другом — проникается духом соревнования, необходимым для того, чтобы честным трудом накопить себе состояние; в третьем — находит побуждение к развитию, к украшению своего ума; в четвертом — изучает человеческие сердца, наблюдает движущие их пружины. Он извлекает для себя пользу из всех своих открытий; он научается познавать человека.
Но к Парижу можно применить слова Плиния о Риме: Mirum est quam singulis diebus in urbe ratio aut constet, aut constare videatur, pluribusque iunctis non constet{53}. «Удивительно, как здесь идет время! Возьмите каждый день в отдельности: не окажется ни одного незаполненного; соедините их все вместе, и вы изумитесь, увидав, до чего они пусты!»
Есть не мало праздных людей, которые с трудом находят чем бы убить время и прибегают ко всевозможным хитростям, чтобы достигнуть этого.
31. Вежливые мошенники. — Воры
Всевозможные мошенники, рассеянные по провинции, отправляются в столицу, как на сцену обширного театра, где они смогут развернуть свой талант, действовать в более широком масштабе и где встретят больше простаков.
Так как они изучили все способы обманывать легковерие, то обычно выбирают себе жертву из среды юношей, которые, находясь в периоде увлечения и доверчивого отношения к людям, с открытой душой идут навстречу их искусным приманкам. Они знают, что прежде всего нужно ослепить жертву блеском роскоши, и пользуются поэтому разнообразнейшими внешними эффектами.
Стараясь понять дух различных классов, они одинаково льстят предрассудкам каждого. Самолюбия у них нет. Они меняют речь в зависимости от того, с кем говорят. Они никогда никому не противоречат, всегда покладисты, терпеливы, льстивы; у них золоченые языки, как говорят в народе. И народ иногда умеет распознать их лучше, чем представители хорошего общества.
Единственная их цель — приобретение денег; они с первого же взгляда, узнают того, у кого они водятся. У них всегда имеется наготове какой-нибудь план, какое-нибудь выгодное предприятие, которое должно увеличить ваше состояние во сто раз. Коснувшись этой темы, они становятся красноречивы и говорят о вашем будущем богатстве как о чем-то вполне обеспеченном; сами же они, по их словам, всегда преуспевают. В разговоре они кстати ввертывают имена тех или иных должностных лиц. У них всегда в запасе анекдоты, способные возбудить ваше любопытство. Они не злоречивы, ни на кого не клевещут; в их шутках никогда не бывает горечи; все это потому, что их обхождение так же обдуманно, как и их хитрые речи, и потому, что им решительно безразлична чья бы то ни была репутация, а занимают их исключительно лишь кошельки податливых людей.
Один заводит знакомство с игроками, подкупает кого-нибудь из них добровольными проигрышами и, заманив его, обирает с помощью смелых, заранее обдуманных мошеннических приемов.
Другой снимает целый особняк, приобретает красивые экипажи, ходит по лавкам. Вначале он расплачивается безо всяких проволочек, а вскоре заводит разговоры и о заказах для заграницы. Дело быстро налаживается. Ему предлагают всевозможные товары; он этим пользуется, а тем временем потихоньку все распродает. А когда приносят счета, — ищите его! Его и след простыл!
Третий рассказывает об исключительном доверии, которым он якобы пользуется, показывает настоящие или поддельные письма, обещает места и берет деньги взаймы.
А наиболее коварному удается заручиться планами и проектами, наполовину рассмотренными, наполовину принятыми должностными лицами, к которым у него иногда бывает доступ. Об этом знают и со всех сторон ссужают его деньгами для ускорения и облегчения тех или иных дел. Он набивает себе карманы и в один прекрасный день спасается в Голландию, где меняет фамилию и широко пользуется всем, что ему удалось наворовать под маской честности и богатства.
Несколько лет тому назад один лицемер, кассир в почтовом управлении, обворовал целый город. Все поплатились своими деньгами, и утешением им послужило только то, что в конце концов они увидели вора в железном ошейнике. Но ему удалось вырваться из цепей; он приобрел себе неподалеку от Льежа великолепное поместье и живет там богатым землевладельцем.
Не так давно один уже клейменый мошенник выдавал себя за иностранного барона, ведущего крупное коммерческое предприятие. Он поселился в одном из лучших домов, нанял приказчиков, пригласил к себе купцов и, сделав вид, что пренебрегает всеми их предложениями, потребовал себе более редких и ценных тканей.
На следующий день его сообщник, лакей, отправился к купцам, которых он выпроводил накануне, и, отзываясь в самых хвалебных выражениях о своем господине, принялся рассказывать о его богатстве, о доверии, которым он пользуется, о его громадных связях и уверял, что он может обогатить любую торговую фирму, с которой имеет дела.
Настолько непривычно, чтобы лакеи хорошо отзывались о своих господах, что все прониклись глубоким уважением к поддельному барону и поспешили отнести к нему самые редкие товары. Ему оставалось только выбрать.
После некоторого размышления он заявил, что все это ему вполне подходит, так как он успел получить новые заказы, а все вещи, предназначенные для чужих стран, должны пройти через его руки.
