Стремительно краснея и отступая назад, в первый миг я так растерялась, что даже не нашлась, что сказать и окажись на моем месте мужчина, благородный юнец, уже наверняка потребовал бы от него платы кровью, вызвав на поединок или дуэль. Вся знать Золотого города поголовно любила подобные разбирательства и самые молодые ее представители чуть ли не ежедневно вызывали соперников чтобы покрасоваться перед разодетыми светловолосыми красавицами и добиться к себе их полного расположения. Это уже успело стать чем то вроде спорта, среди богатенькой молодежи, увлеченной устраиваемыми на острове гладиаторскими турнирами и шрамами полученными на поединках они щеголяли словно медалями и орденами за проявленную отвагу, хотя большая часть схваток носила весьма формальный характер. Смертельных исходов, как и серьезных ранений почти не случалось, но порой не обходилось и без редких несчастных случаев, которые в последствие становились главными новостями недели и бурно обсуждались в благородных кругах всеми, кому только не лень.
Парень смерил взглядом полученное на грудь "украшение" и исказив лицо в дикой смеси гнева и отвращения, пронзил меня лютым, полным ярости взглядом. Мой наряд без сомнений, мгновенно позволил ему понять, что я не одна из благородных гостей и важных господ, которой можно было и даже следовало, простить подобное недоразумение. Прежде чем я успела раскрыть рот и рассыпаться в извинениях, он похоже уже решил обрушиться на меня с воплем словно дикий шквал и для начала саданул опустевший бокал прямо об пол.
- Ты хоть представляешь сколько стоит этот камзол, девчонка?! - В его выпученных от злости глазах читался такой гнев, что я даже успела позабыть о сестре, которая все еще шлялась непонятно где со своим женишком. - Это ручная работа из коллекции самого Амбарано! - Окажись здесь Олисия, она бы наверно ахнула от восхищения, услышав это совершенно не знакомое мне имя, сестра, в отличии от меня разбиралась в подобных тонкостях, а я и без того успела понять, что одного моего жалования здесь явно не хватит.
- Простите, господин, это вышло случайно. Я не хотела. - Робко начала я оправдываться, искренне сожалея, что нахожусь здесь не по собственной воле и вынуждена позволить ему разговаривать со мной в таком тоне, опасаясь, что все это может дойти до моей госпожи и отразиться на ней. - Позвольте я помогу вам.
- Мне не нужна твоя помощь, ничтожная обезьяна! - Ладони, не обнаружившие оружия, которое мне пришлось оставить в карете, сами собой сжались в твердые кулаки, но совершенно не замечавший этого парень, даже и не думал успокаиваться. - Ты мне за это ответишь! Слышишь?!
Он, вскинув руки вперед, попытался ухватить меня за шею и без сомнения поволочь куда-то для наказаний. Многие избалованные высокородные не считали прислугу за обычных людей, и позволяли себе обращаться с ними как вздумается, пользуясь своими деньгами и властью, как гарантией безнаказанности, но к несчастью, для этого паренька я оказалась не из тех покорных прислужниц с которыми он без сомнения привык иметь дело и не стала стоять на месте.
Все еще стараясь держать себя в руках и не переходить дозволенных нормами поведения для прислуги границ, что в условиях моего раздражения на Олисию было крайне не просто, я все же сдержала себя в руках и не став перехватывать его руку для болезненного залома, попросту отшатнулась назад.
- Дрянь! Живо иди сюда! - Снова попытался схватить меня он и все так же безрезультатно ухватил пальцами лишь пустое пространство. Его неуклюжесть даже успела меня позабавить, но к несчастью его выкрики уже успели привлечь к нам совершенно не нужное мне внимание и оказавшись опозоренным столь прилюдно, этот парень похоже был готов выхватить свою декоративную и совершенно не предназначенную для реального боя, тонкую шпагу, висевшую на поясе лишь в качестве украшения.
Дело, с каждой секундой, становилось все хуже и я не знаю чем бы все это могло в итоге закончиться, если бы леди Миласа вовремя не оказалась поблизости и не встала прямиком между нами. Ее неожиданное появление произвело на меня куда более устрашающий эффект, чем все угрозы этого мальчишки и его смешные попытки схватить меня вместе взятые.
- Сэр Бургрант, что вы себе здесь позволяете? - Грозно остановила она его одним взглядом и разом осунувшийся юнец из грозного палача словно бы сам превратился в невинную жертву.
- Эта служанка испортила мой лучший наряд! - Словно прибежав жаловаться к своей мамочке, начал он. - Ее следует немедленно наказать!
- Это правда? - Стрельнула госпожа взглядом в мою сторону и я лишь виновато кивнула, не став отрицать очевидного.
- Ну, что ж, если это вас хоть сколько ни будь утешит, я покрою ваши расходы, сэр Бургранд. - Перешла Миласа на куда более снисходительный тон, но по-прежнему смотрела на мальчишку из под сурово сведенных к переносице тонких бровей. - Эта особа, мой личный телохранитель, и вам очень повезло, что она не сломала вам обе руки после первого же оскорбления. - Лицо паренька вытянулось от удивления, но извиняться он не спешил. - Она работает исключительно на меня, мальчик, и только я в праве решать заслуживает ли она наказания. - Продолжала Миласа. - Как бы то ни было, ваше поведение заслуживает порицания ни чуть не меньше ее оплошности, которая без сомнений, вышла случайно и не стоила столь бурной реакции. Я буду вынуждена побеседовать с вашим отцом об воспитании и грубом отношении его сына к представительницам слабого пола. На этом прошу меня извинить, я покидаю вас и советую впредь задуматься о том где и когда можно распускать руки.
Развернувшись Миласа зашагала прямиком к выходу и мне не оставалось ничего другого, как последовать в след за ней.
- Ты хоть знаешь, кто этот мальчишка? - Почти шепотом осведомилась она.
- Нет, госпожа.
- Не называй меня госпожой!
- Хорошо.
- Бургранд сын лорда Фарада, в чьем доме мы с тобой имеем неосторожность находиться и этот инцидент не останется без внимания, поверь мне. Только его и будут обсуждать до конца этого вечера и по этому нам с тобой лучше здесь не задерживаться.
- Да, госпожа.
- Не называй меня госпожой!
- Простите.
- Где весь вечер носит Олисию? Найди сестру, пока я прикажу подавать экипаж.
В этот момент мое сердце словно пронзила ледяная игла страха и боли, и причина была вовсе не в леди Милассе, решившей обнаружить Олисию, дело было в нашей с ней неразрывной связи двух близнецов, которая всегда позволяла мне почувствовать когда сестре плохо, и судя по моим ощущениям, так больно ей еще никогда прежде не было.
Глава 4.
Дронг Мрак.
Это утро, даже для всегда не самого жаркого сезона желтой мглы, выдалось на острове удивительно холодным, и стоя прислонившись спиной к каменной кладке стены, я смотрел на клубящийся над головой желтый туман, и выпускал в верх, невесомые облачка пара от собственного дыхания.
После душного и прокуренного зала таверны эта прохлада была словно небесное благословление, она прочищала мысли, мгновенно отрезвляя сознание, освежала и бодрила не хуже ведра ледяной воды, резко вылитого прямо на голову, и только оказавшись в полной и безграничной власти этой утренней свежести, пощипывающей конечности ледяными уколами тонких игл своей прохлады, я наконец начал успокаиваться, после встречи с проклятым, пожелавшим остаться инкогнито посредником, и постепенно приходя в себя, больше не трясся от нервного напряжения и лютой злобы, каждый раз, как вспоминал об этом проклятом заказе, свалившемся на мою голову.
Первое время, когда мы оба только покинули зал и разошлись в разных направлениях, я скрипел зубами от злости так, что наверное чуть было не стер их в порошок, и стоило мне только подумать об этой работе, как я тут же, сам того даже не замечая, с такой силой сжимал кулаки, что глубоко, и до боли, впивался давно не стрижеными ногтями в кожу ладоней. Меня колотило от ненависти, словно от лихорадки, и осознавая всю глубину, безвыходность и обреченность своего положения, я провалился в бездонную пропасть отчаяния по самые уши, и все ни как не мог понять, за какие грехи заслужил эту кару, не догадывался, чем же так сумел прогневить небеса, что из всех возможных вариантов, их выбор пал именно на меня, и даже не представлял, как же буду выбираться из всей этой выгребной ямы.
Сколько бы я не напрягал свое серое вещество, похоже совершенно напрасно проживающее под панцирем моей черепной коробки, оно не видело ни единой возможности выпутаться из всей этой истории и выйти сухим из воды. Заказ был просто не выполним. Даже доверившись заказчику на слово, и вопреки всему здравому смыслу поверив, что это проклятое сердце все же можно было достать из глубин мертвого мира, в одиночестве, я был обречен в Бездне на верную гибель, и ни за что не смог бы выполнить этой работы один. Конечно же Карл с командой, и многие другие глодары, наверняка не отказали бы мне в помощи, стоило мне только заикнуться об обещанном золоте, но зная все риски, я никого не хотел подставлять под удар, не желал подводить их под нависший над моей головой топор палача, и ни за что не мог брать на себя такую колоссальную ответственность за все их жизни, в таком заведомо обреченном на полный провал, безнадежном и сомнительном деле.
