Он кивнул.
— Раньше я жил здесь со своей ж
еной, н
о после того, к
ак мы разошлись, с
юда переехал
Уайатт. Бэк со своей девушкой, Дарси, живут в паре домов отсюда. Мы все в свое время
выросли в соседнем доме и когда это место выставили на продажу, мы скинулись, чтобы
выкупить его.
— А твоей матери больше нет?
— Нет, она умерла за пару лет до Шона и Логана. Рак груди.
Так же, как и мама Кинси. Если она скажет об этом, то это будет выглядеть, как
попытка вызвать симпатию или втереться в доверие, —
д
ве в
ещи, которые о
на н
икогда не
делала.
Люк покосился на нее.
— Ты слышала о правиле Салливана?
— Ты имеешь ввиду то, которое запрещает членам одной семьи служить вместе в
одном военном отряде или роте?
— Д
а, но о
но также применимо и
к пожарным отделениям. Технически, Д
эмпси с
ледует
разделить и направить в разные пожарные отделения, так как в случае, если будет
катастрофа, то нам всем вместе придется столкнуться с ней в один день. Это небольшая
гарантия того, что для близких все ограничится одним гробом в земле, а не пятью.
Кинси вздрогнула от того с какой легкостью он упомянул об опасности, с которой
встречался каждый день.
— Но по закону вы не являетесь братьями и сестрами, так что к вам это не относится.
— И у нас никого нет, мы сами присматриваем друг за другом. Мы с Уайаттом
работали как черти, чтобы гарантировать то, что все мы останемся в ПО №6. После
смерти Шона и Логана, мы должны были быть уверены в том, что дети будут под
защитой. И только
мы
единственные можем защитить их. А твой босс хочет в
зять то, что
мы создали, и разорвать в пух и прах. Он так и сказал комиссару.
— Я не знала об этом...
— Да, не думаю, что ты знала. Но теперь знаешь. У меня м
огут быть н
е такие ж
е г
ены,
как у Шона или у любого другого из моей семьи, но п
о моим венам т
ечет н
ечто л
учшее и
более сильное. Огонь и дым, и лед. Уайатт, Бэк, Алекс и Гейдж — вот те, о ком я
забочусь. Я участвую в твоей дерьмовой кампании не для спасения своей задницы. А д
ля
спасения их.
Сейчас поведение Дэмпси стало проясняться. Люк был с
калой, тем, кто ждал п
о ночам,
чтобы убедиться, что его братья и сестры вернутся из города домой в безопасности, тем, чье сердце билось быстрее, с каждой секундой, которую его близкие п
роводили н
е у
н
его
на виду. Его семья была его целью в жизни.
Кинси осторожно протянула свою ладонь и накрыла его сжатый кулак.
— Я не хочу разделять вас, Люк. У меня тоже есть семья, — та, по которой она так
скучала, словно ей вырвали кусок сердца. — Я просто пытаюсь выполнить свою работу.
Почти так же, как и когда она обернула свое тело вокруг него на календарной
фотосессии, он, казалось, расслабился в ее присутствии. Неожиданно, Люк р
аскрыл кулак
и переплел с
вои пальцы с е
е. Р
ваное д
ыхание, приподнимающее м
ужскую г
рудь с
к
аждым
тяжелым вдохом, постепенно выравнивалось. Эффект, который она оказывала на него, удивил Кинси, — по своему характеру она не была спокойным человеком, так что ее
способность успокоить этого вспыльчивого мужчину ошеломляла и возбуждала ее. Было
чтото особенное в том, как они взаимодействовали, просто работая.
Казалось, этот момент протянулся между ними, пока внезапно не открылась задняя
дверь и не ввалились два тела. Кинси подпрыгнула от их появления. Люк отпустил ее
руку.
— Вы когданибудь слышали о том, что нужно стучать? — рявкнул он.
Вновь прибывшие, афроамериканские парни среднего подросткового возраста,
изобразили смесь небольшого стыда и властного вызова.
— Мы думали, здесь Уай, — проговорил один из них, пока его любопытный взгляд
скользил по Кинси.
— Смотреть прямо, солдат, —
с
казал Л
юк. О
н п
однялся и
произвел несколько с
ложных
ударрукопожатие движений с каждым и
з р
ебят. Тот, что был повыше, тайком б
росил е
ще
один взгляд на Кинси, затем на Люка и усмехнулся.
— Это твой женщина?
— Вы что, перестали учить английский в школе, Антон? Правильно
твоя
, а не
твой
.
Сердце Кинси бешено застучало, хоть она и знала, что Люк просто использовал
твоя/твой пример, чтобы удачно обратить внимание на грамматику, а не в самом деле
заявляя, что она его.
— Вы завтракали сегодня? — спросил Люк у ребят.
— Только то дерьмо “ГрейпНатс”
[6]
, которое нам дают по субботам, — пробормотал
Антон. — И чертовы яблоки, — добавил мальчик так, словно эта зеленокожая хрень
оскорбляла его до глубины души.
— Хватайте пару вилок и булочки с корицей. По одной каждому, а затем — в гараж.
Уай ждет вас.
Ребята двигались по кухне со знанием, что где находится, захватили пару тарелок и
вилок, а затем уселись за стол. Стоя у барной стойки, Люк смотрел н
а них поотцовски, а
затем перевел взгляд на Кинси.
— Можешь выбросить эту идею из своей головы, мисс Тэйлор.
Ребята посмотрели на нее так, словно забыли, что она находилась тут.
— Я — Антон, — представился Кинси высокий, не прекращая жевать. Он указал
вилкой на друга. — А это — Кевин.
— А она уже уходит, — жестом “не потерплю никаких в
озражений” Л
юк положил руку
на спинку ее стула. — Пошли, я подвезу тебя до дома.
— Ты не обязан…
— Это было не предложение.
Понятно. Кинси вышла, чтобы захватить свою одежду, ее кровь вскипала. Казалось, Мистер Июль с
егодня б
ыл Мистером Н
епостоянным; в
один м
омент белым п
ушистым, а
в
другой — холодным, как зима в Чикаго. Кинси предположила, что ощущение угрозы со
всех сторон как раз может сделать тебя таким: его семья, его работа, эти ребята, с
которыми он занимался. Люк явно чувствовал, будто все поставлено на карту, и что на
нем лежит ответственность защитить каждого вокруг себя. Но ему не следовало при
каждом удобном случае обращаться с ней, как с бездушной и заинтересованной только в
пиаре дамочкой.
Захватив свои джинсы и рубашку, Кинси встретилась с Люком в его пикапе, даже не
удивляясь тому, что этот самый мужественный из мужчин владел “
Шевроле С
ильверадо”
с турбодизельным восьмицилиндровым двигателем. Меньшее количество цилиндров
повидимому могло быть воспринято, как оскорбление. В мучительной тишине, за
исключение ее указаний направления, они п
оехали к
е
е д
ому на Э
ри в
районе Р
иверНорт.
Люк вел так, словно едет по вызову на пожар пятого ранга[7], лавируя м
ежду машинами,
очевидно чрезвычайно сосредоточенный на том, чтобы выкинуть ее из своей жизни.
Десять минут холодного, как из морозилки, воздуха между ними, дующего из
автомобильного кондиционера, но внутри тело Кинси горело огнем тысячи солнц, способных разрушить планету.
Кем, черт побери, этот парень себя возомнил? Она совсем скоро покончит с этой
работой, только вот не в его постели
(имеется ввиду игра слов, в англ. “покончить с работой” —
“put job to bed” — дословно “положить работу в постель” — прим.пер.) с его твердым телом, раздвигающим ее ноги, пока он словно поршень будет входить в нее, двигаясь этими
подтянутыми бедрами и —
проклятье! Самое время закругляться с формированием
нового имиджа ПО №6; изменением мнения об одном мудаке, и
переходить к
п
роектам, в
которых болванов было как можно меньше.
Дерьмовая ситуация с парковками в Чикаго не подразумевала наличия свободных мест
у ее дома, но к удивлению Кинси, Люк включил аварийку и обошел вокруг машины, подходя к пассажирской стороне. Он открыл дверь, глядя вверх на навес с надписью
“Корпоративные квартиры Бёрнхам”.
— Временное пристанище?
— Временное все, — огрызнулась она и, выходя из машины, проигнорировала его
протянутую руку. Она раздраженно промаршировала ко входу в здание, мысленно
заклиная себя спустить все на тормозах. Просто войти внутрь. Просто...
ох, будь он
проклят! Она повернулась и потопала назад. Ткнула п
альцем в е
го т
вердую грудь, угодив
прямо в мышцы..
— Я взялась за эту работу, Люк, потому что она была лучшей из всех, что я могла
