и задумчиво уставилась на удлинившиеся когти. — Хочешь их всех казнить?
— А ты как предлагаешь? — повернулся к ней на кресле и, не выдержав искушения, крутанулся еще несколько раз. Классная штука! Жаль, в моем мире таких не было, сделал бы себе вращающийся трон.
— У всех главарей разный стиль управления. Мы… старались не убивать без нужды. Заместителей и шестерок, понятно, в расход, остальных отпустить или оставить себе. — Она с сожалением вздохнула. — У Вензеля не было приближенных, он никому не доверял.
— Значит, им повезло. Идем посмотрим другие комнаты.
Пришлось немного задержаться, чтобы опустошить сейф в потрепанные сумки. До смены замков пользовать им было как минимум очень глупым.
Остальные помещения гораздо больше напоминали место обитания банды, чем бывший кабинет Вензеля. Что-то такое мы видели у Кавалеров — несколько общих комнат, большая кухня с забитыми магазинной едой холодильниками и арсенал, где в основном остались шоковые дубинки, сетеметы и дешевые пистолеты.
Оставшиеся члены банды косились на нас, не решаясь заговорить. Почти все внимание доставалось Фортуне, и понятно, каким оно было. Но похотливые взгляды быстро меркли, стоило им увидеть окровавленные когти, которые кошка не спешила убирать. Девушка не показывала никаких эмоций и смотрела сквозь втягивающих головы в плечи бандитов, чем изрядно их нервировала. Лишь когда мы дошли до спуска в подвал, тихо зашипела:
— Меня держали там. — Она внимательно осмотрела лица самых смелых бандитов и злобно спросила у ближайшего: — Где Махмуд?
— Не знаю… госпожа. Наверное, внизу или бежал. Мы не видели.
— Он… отвечал за наше содержание, — пояснила она. — Можно я отрежу ему яйца?
— Я не против. — Вежливо пропустил даму вперед. Не стоит вставать между женщиной и ее местью. Буквально через десять секунд снизу послышался полный нестерпимой агонии крик, заставивший всех присутствующих побледнеть. Я указал на самых крепких и тихо приказал: — Избавьтесь от тела и вымойте там все.
— А с бабами и товаром что делать? — спросил один из них. — Там же не только девки босса, но и наши.
О, вот и прекрасная возможность очистить ряды. Я сейчас крайне слаб, но чтобы чувствовать ложь и не требуется много силы, главное ведь умение.
— Кто из вас пользовался… общественными девками? Поднимите руки. — Большинство подчинились, остальных я вычислил по всплеску страха и смущения. — Понятно… здесь все члены банды?
— Да, босс. Кроме раненых, их мы в лазарете оставили под присмотром Авиценны. — Опрашиваемый мной приободрился, видимо, счел себя моей новой правой рукой. Его я решил убить последним. — Э-э-э… за что⁈
Они молча стояли и смотрели, как невидимая нить поочередно перерезает горла. Первого, кто попытался сбежать, я располовинил, и этого хватило, чтобы остальные покорно ждали своей участи, устрашенные возможностью мучительной смерти.
— Я могу закрывать глаза на многое, ту же пыльцу. — Не знаю, зачем отвечал на риторический вопрос. Наверное, захотелось выговориться, или покрасоваться перед вернувшейся Фортуной. Девушка застыла в проходе, с мстительным наслаждением наблюдая за массовой казнью. — Но есть вещи, которые я не прощаю.
— Дак это при старом боссе было! Он разрешал! Скажете — и мы перестанем! — Он все еще надеялся спастись, пока моя нить без устали уменьшала число выживших бандитов.
— Смена власти как-то изменит содеянное тобой? — От удивления я аж ненадолго остановился, размышляя, что бы ему ответить. В итоге решил не тратить время и просто убил его вместе с остальными. Затем по-доброму улыбнулся оставшимся в живых, их набралось аж три штуки, основа моей будущей гвардии. — Приберитесь здесь.
— Мне нужна помощь. Там, внизу… ну… — Всегда собранная и смелая Фортуна смутилась и покраснела, не в силах подобрать слова. Мне они и не требовались, прекрасно понимал, кого держат в подвале.
— Ей тоже помогите. Все приказы исполнять как мои.
Сам вышел на улицу быстрым шагом и с наслаждением вдохнул пропитанный масляными испарениями воздух. Отвык я от всей этой людской грязи…
Не знаю, сколько стоял, размышляя о падении человечества и бессмысленности попыток его исправить. Мимо прошел худющий паренек с гигантскими кругами под глазами и вошел на территорию базы. Он носил запачканный кровью халат, на котором прибавилось пятен, когда он выскочил с распахнутым ртом.
— А… это вы… их всех? — спросил он с дрожью в голосе.
— Ну да. Пытался откачать? Зря, я действую наверняка. Член банды? Тоже пользовался услугами девушек в подвале?
— Я? Нет, конечно! — искренне возмутился он, на мгновение позабыв о страхе. — Я вообще-то доктор! Ну… стану им когда-нибудь. И как мог заботится об их состоянии.
Я молча кивнул, он не лгал и относился к любимому мной типу людей — идеалистам. Такие в работе всегда выдавали лучшие результаты.
— Хорошо. Значит, ты у нас Авиценна. — Не дожидаясь кивка, повелительно махнул рукой. — Ну, веди в свои владения.
«Лазарет» располагался в отдельном коммерческом помещении в доме. Всего их банде, кстати, принадлежало три — в третьем, как быстро пояснил мне вновь вспомнивший о страхе паренек, фасовали пыльцу на продажу.
До убежища добралось всего семеро раненых, плюс те, кто их тащил. Они смотрели на меня с опаской. Еще не узнали о произошедшем, но звериной натурой чуяли опасность. Я не стал их разочаровывать и провел такой же опрос, заодно попросив рассказать о потерявших сознание. В итоге мое «воинство» сократилось до двух боевиков братьев-близнецов и единственной девушки, которая сейчас металась в горячке.
— Да уж, негусто, — тяжело вздохнул я. — Все равно что алмазы в дерьме искать.
Я не питал иллюзий касательно того, с кем разговариваю, но… должны ведь существовать какие-то принципы? Даже у разбойников! В моей империи опускаться до насилия считалось чем-то позорным, и за него наказывали так же, как за убийства своих. Ежели на этом попадался кто-то из легионеров, то его ожидала мучительная казнь, а его семья теряла престижный статус и изгонялась. Железная дисциплина — залог больших завоеваний.
Присел на краешек свободной койки, с любопытством осматривая лазарет. Пропитанная запахом смерти небольшая комнатка со странными лежанками — между железными трубками натянули грубую ткань, на которую и бросили раненых. Никаких лекарств или целительных артефактов не наблюдались. Чистые повязки — вершина того, на что способен Авиценна? Дара лекаря у него тоже нет.
— Расскажите мне о ней, — показал на бессознательную девушку.
— Искра,
