дорогу, минуя изогнутые корни, торчащие из самой земли. Но сколько бы мы не шли, поднимаясь
вверх, а затем, спускаясь в темные лощины – кладбище продолжало сковывать нас плотным
кольцом могил.
Церковь мы заметили случайно. Она будто выросла среди покрытых мхом надгробных плит, и
казалась для нас единственным спасением. И мне почему-то отчаянно хотелось верить, что за ее
стенами безумный морок рассеется, и все угрозы исчезнут с первыми лучами солнца.
Прерывисто дыша, я привалился к тяжелой резной двери: ноги дрожали от усталости, руки сами
собой кинули на землю тяжелые сумки. Вокруг мрачно возвышались обломки деревянных
крестов и массивные пирамиды древних склепов.
Возница захлопнул за нами дверь и скрепя зубами задвинул проржавевший от времени засов.
- Кажется все, господин штудиоз! Спасены!
Я в ответ тяжело выдохнул. По лицу текли капли дождя, а тело наполнила усталость - ни страха,
ни злости.
Привязав лошадей, Филджи, по-моему, первый раз за эту бесконечную ночь улыбнулся:
- Переждем. Мученица Мария! Святые стены защитят нас! Все… Только не шумите, господин
штудиоз!
Пустые, холодные камни, украшенные выцветшими ликами святых отозвались звучным эхом,
заставив меня невольно вздрогнуть. Лошади в один голос заржали, и в церкви воцарилась
гробовая тишина: лишь деревянные фигуры украшенные ореолом звезд мрачно взирали на двух
испуганных путешественников, и монотонный звук дождя пробивался сквозь тонкую крышу.
Церковь была слишком большой и промерзлой, а перевернутые верх тормашками скамьи
создавали ощущение жуткого бардака, будто здесь прошелся огромный великан, разрушив часть
стен и крышу. Да и затхлый резкий запах видимо жил здесь не один год – а стало быть, люди уже
давно покинули эту святую обитель.
***
Трудно сказать, что пугало людей больше – ожившие мертвецы или живые трупы. Первые были
чем-то из области ночных страшилок, и редко кто видел их на самом деле, а вот вторые, к ним то,
как раз и относились душеприказчики. Люди отмеченные клятвенной печатью страшили
окружающих не хуже треклятой чумы. Что придет в голову умирающему старцу на смертном
одре? Чем он решит омрачить жизнь своего душеприказчика? Какие грехи придется отмолить
несчастному?
Я часто слышал, как толстопузые преподаватели пугали студентов историями о хитрых
душеприказчиках, которые передавали свои обязанности первому встречному, сваливая на голову
незнакомца тридцать три несчастья. Но и эта теория держалась лишь за счет многочисленных
слухов, переданных от одного любителя «почесать языком» его болтливым друзьям. Может быть
поэтому, душеприказчики и были сродни ужасным болезням - никто не знал откуда они берутся и
как от них избавиться. Потому и сторонились этих мрачных людей как прокаженных, только
завидев на их щеке огненную печать.
Вскоре меня перестало знобить, и я осторожно взял лист бумаги и попробовал рисовать.
Тревожные мысли окончательно покинули мою голову, и лишь неровные линии складывались в
образ маленького забавного зверька, который почему-то восседал на каменном изваянии какого-то
мифического чудовища, толи горгульи, толи огромного гренделя. Я с трепетом следил за
собственной рукой, какие еще фигуры, в обход моей воли, возникнут на девственно чистом листе.
Филджи задремал: на его лице читались детская безмятежность.
Мой взгляд на миг остановился на дальнем остове стены, где сквозь непроницаемую пелену
дождя и ночной мрак виднелось огромное надгробие, на котором властно словно король, восседал
огромный черный ворон.
Я зажмурился, а когда открыл глаза, птица уже исчезла. Да и была ли она на самом деле? Или это
мое измученное воображение сыграло со мной злую шутку?
Тем временем на листе бумаги появились несколько могил – одна большая и две поменьше. Что
это означало: я не знал, но карандаш выпал из моих рук и я устало откинул голову назад. Сон
обрушился на меня снежным комом, погрузив в мир ночных грез.
***
Проснулся я также внезапно, как и засыпал. Кто-то зажал мне рот рукой и я, вытаращив глаза, со
страхом взирал на горящую адским огнем цифру три.
- Если жизнь важна для тебя, молчи! Понял?
Я бы и рад был кивнуть, но его рука слишком сильно прижала меня к стене.
Вокруг царила кромешная темнота, словно кто-то или что-то нарочно убрал из этого мира любой
источник света, лишь щека душеприказчика продолжала ярко гореть огнем. Моей ладони
коснулась мордочка зверька, и я почувствовал, как натянутые до предела нервы успокоились,
заставив меня расслабиться.
Душеприказчик помог мне встать на ноги, и сразу же, не давая опомниться, потащил куда-то в
сторону церковной кафедры. Я попытался дотянуться до Филджи чтобы смахнуть с него крепкий
сон, но меня резко одернули, прошептав на ухо:
- Не время…
Я хотел что-то возразить, но незнакомец так сильно потянул меня вглубь спасительных стен, что
ничего не оставалось делать, как подчиниться.
И еще один миф о душеприказчике был разрушен в одночасье. Церковь не проклинала их,
отгораживаясь спасительным кругом, иначе как он мог оказаться в святом месте?
Мы быстро бежали куда-то вниз по ступеням: я совершенно не ориентировался в темноте,
стараясь идти осторожнее, и сильнее прижимал к себе походную суму.
Где-то рядом, прямо за нами, едва поспевал зверек.
В какой-то момент мы ускорились, а вернее будет сказать, душеприказчик перешел на бег, я
лишь покорно последовал за ним, засеменив в два раза быстрее.
Наконец мы остановились, и я смог отдышаться. Меня колотила мелкая дрожь.
- За…Зачем? Что…что происходит?
Душеприказчик лишь поиграл скулами.
- Та…там…остался мой воз…возница…- я едва ловил ртом воздух, сердце билось с бешеной
скоростью.
- Заткнись! – незнакомец зло сверкнул глазами.
Вокруг воцарилась неприятная тишина, как на уроке строгого преподавателя, когда, не зная
ответа, ждешь вызова к доске, словно ужасного приговора.
Душеприказчик настороженно прислушался. Со стороны казалось, будто он впитывает в себя
тишину. Глубоко вздохнув, его ноздри жадно втянули влажный, заплесневелый запах церкви, и
только после этого лицо Проклятого озарило спокойствие.
И пускай я не различал в непроглядной темноте даже кончика собственного носа, но мой
таинственный незнакомец продолжал всматриваться вглубь мрачных церковных коридоров. И
взирал он во тьму отнюдь не глазами, а всем своим телом. Я мог поклясться, что ощущаю,
насколько обострен слух и обоняние Проклятого.
- Мчи сат, - внезапно пискнул зверек, нарушая привычную тишину, отчего мороз побежал по
коже.
В кромешном мраке послышалось странное мерзкое шуршание, и я заметил, как у
душеприказчика на щеке ярким пламенем вспыхнула огненная цифра.
- Ты прав, Ша. Это Сат, - согласился Проклятый.
Я окончательно поддался паническому ужасу - и не потому, что меня похитил странный,
источающий могильный запах незнакомец, а потому что были мы в этом святом месте отнюдь не
одни.
Осторожно приблизившись к огромному арочному входу, я затаил дыхание, продолжая ощущать
совсем близко чье-то незримое присутствие.
В один миг в дальней части коридора мелькнула высокая, слегка сгорбленная тень в длинном
темном балахоне. Фигура показалась мне неестественно худой и вытянутой, словно под тканью
имелись только голые кости.
От стен отразился противный скрежет, который разлетевшись по мрачным коридорам церкви,
растворился в пустоте.
Мы долго стояли как вкопанные, не в силах двинуться с места. Первым в темный проем
прошмыгнул Ша и Проклятый смело доверившись своему питомцу, последовал за ним.
***
Его рука указала на дальний предел кладбища и, повернувшись ко мне спиной, Проклятый
зашагал обратно в сторону церкви. Ночь выдернула из полумрака удаляющейся фигуры, отблеск
длинного лезвия, застывшего в правой руке.
Он хотел меня убить? Эта мысль заставила меня съежиться словно беззащитную букашку.
Я смотрел в след Душеприказчика и с каждым его шагом нарастающий страх сковывал меня все
сильнее – неужели я остался в этом царстве мрака абсолютно один и никто не сможет помочь
мне.
Слова отчаянья вырвались из моей груди сами собой:
- Стой! Что мне делать?! Где я?
Проклятый продолжал идти, не обращая на меня никакого внимания.
