здорово, что полетел я именно вверх.
Итак, согласно подброшенной мне записке, в одной из лабораторий Главного
Субстанционального Хранилища содержалась какая-то информация о дальнейшей судьбе
моего опыта, при чем неизвестная мне информация и, похоже, скрываемая от меня
определенными силами. Для того чтобы узнать все лично, я должен был проникнуть на
Уровень Г26 и тщательно обследовать кабинет №19 на 74 этаже. Основная проблема, однако,
заключалась не в том, что от меня скрыли конкретную цель поисков, и даже не в том, что это
анонимное послание могло оказаться ловушкой. Просто студенты, обучающиеся и
практикующие на территории Дома, не имеют права подниматься выше Уровня Ц87 без
соответствующего распоряжения – банально говоря, без официального пропуска,
завизированного в многочисленных инстанциях. Упомянутая однокурсница очень комично
расписывала мне однажды, как ей пришлось извернуться, чтобы получить одночасовой
пропуск всего-то на Уровень Ц86.
По своему внутреннему устройству Дом чем-то напоминает гигантских размеров
морскую губку, только, с позволения сказать, высокотехнологичную и симметричную губку:
в нем великое множество ячеек-помещений и к тому же он дышит. Процесс «дыхания»
подменяет отлаженная система вентиляции всей территории, или, иными словами,
регулярная организация мощных сквозняков. Именно этой технической особенностью я и
решил воспользоваться. Дом разделен на горизонтальные уровни, каждый из которых
помечен буквой алфавита, при чем использовать для этого пришлось азбуки как всех
действующих языков, так и мертвых. Каждый уровень, в свою очередь, делится на
подуровни, обозначенные цифрами, а их количество может достигать нескольких тысяч.
Наконец, каждый подуровень состоит из определенного числа этажей, множество которых
также варьируется: от десятка до нескольких сотен или тысяч.
Интересно, что при таком изобилии всевозможных секторов, зон и псевдопоясов каждый
обитатель Дома закреплен за строго определенным уровнем и, как правило, лишен свободы
передвижения. Студенты, например, имеют доступ к учебным и библиотечным помещениям
(Ц214-1603) живут в общежитии (Ц88-214), а практической работой занимаются на Уровне
Ю2775 – по слухам, самом многоэтажном во всем Доме. Мы не знаем, что происходит между
уровнями Ц и Ю, но это праведная неосведомленность, – когда ты занят своим делом и
работаешь именно на том месте, которое соответствует ступени твоего развития, все
вопросы отпадают. В таких условиях ты интересуешься только проблемами,
непосредственно связанными с родом твоей деятельности. Я всегда признавал, что
существование нашего Дома зиждется на мудрости и системности высшего порядка, и это,
конечно же, целиком моя вина и подобных мне неуемных его обитателей, что идеальная
гармония Дома периодически ставится под удар.
Запрограммированный лифт остановился на первом этаже Уровня Ц87, где
располагаются кельи высшего преподавательского состава (эти строгие комнаты отличаются
от келий низших преподавателей и студентов только размерами, как-никак премудрые
учителя чрезвычайно крупны). Двери медленно разъехались, и я сразу услышал нежную
оперную музыку, звучащую где-то в отдалении. Теперь от меня требовалось быстро достичь
противоположного конца этажа и по возможности ни с кем не столкнуться, для чего я
принял тройную порцию своего вещества. Задержал дыхание, смело вышел из кабины и, не
мешкая, двинулся в нужную сторону. На мое счастье, правда, коридор оказался совершенно
пуст, – в воздухе после наставников остался только утонченный запах неведомых мне
цветов. Видимо, преподаватели отправились на концерт.
Поговаривают, что устройство и оформление всех этажей в Доме одинаково. Это очень
длинный коридор гостиничного типа, лишенный, тем не менее, декоративных украшений. В
одном конце этажа располагается пассажирский лифт, в другом – грузовой лифт и
вентиляционная рубка (главные контрольные рубки находятся только на первых этажах
каждого подуровня), по бокам, соответственно, – автоматизированные двери, ведущие в
88
разнообразные помещения: от типовых келий, аудиторий и библиотечных залов до
оранжерей, садов и абсолютно пустых, обитых светлой фанерой комнат, необычайно, как
утверждают, важных для общей системы. Стены и потолок всех коридоров выкрашены в
белый цвет, но не того санитарного оттенка, что дерет глаз, а жемчужного, способствующего
концентрации и атмосфере покоя. Пол везде застлан поглощающим звуки тонким ковром
того же цвета (правда, один мой друг утверждает, что этот материал на целый оттенок
темнее).
Я наконец-то дошел до конца коридора, стремительно ворвался в контрольную рубку и
выпалил, обращаясь к главному работнику за пультом управления:
- Вызовите для повторного теста контроль №Ц87/2.
Естественно, я остался незамеченным, но приказ возымел действие, и главный работник
моментально нажал соответствующую кнопку вызова. Студенты вечно шутят по поводу
страсти вентиляционной бригады к всякого рода тестам, но я и подумать не мог, что эта их
бюрократическая повинность когда-нибудь сыграет мне на руку. Я захлопнул дверь рубки и
вызвал грузовой лифт, зашел в кабину и спустился на второй этаж Уровня Ц87. Мой план
сработал, – когда двери лифта снова открылись, передо мной на этаже стоял работник из
вентиляционный рубки второго этажа, спешащий к начальству на повторное тестирование.
Меня он также не заметил, хотя для подстраховки я все же напустил на себя самый
невинный вид. Я осторожно выбрался из кабины лифта, дождался, пока работник уедет на
первый этаж, и только затем шагнул в его рубку.
Часы на панели управления показывали, что механизм «продува» заработает через
полминуты, и этого мне как раз хватало для того, чтобы в полном одиночестве совершить
задуманное. Я огляделся. Судя по цветастым плакатам, которыми были залеплены все стены
помещения, работник №Ц87/2 являлся страстным поклонником богини Сарасвати. В разных
позах, четверорукая и белокожая, она была изображена на большей части постеров, составив
достойную конкуренцию безвкусным поп-идолам и эротическим моделям, чьи фотопортреты
так любят вешать у себя в комнатах наши подопечные. К сожалению, у меня не оставалось
времени любоваться чарующей богиней, вместо этого я залез из рубки в вентиляционную
шахту и, когда механизм «продува» включился, быстро выбрался через открывшееся
отверстие на стену Дома.
Студентам, разумеется, не известен принцип действия вентиляционной системы – это не
наша забота, но мы достаточно наблюдательны и догадливы, чтобы разобраться во всем
самостоятельно. Моим друзьям на досуге удалось выяснить, что запуск механизма
производится раз в день – сигнал поступает из контрольных рубок на первых этажах и
автоматически дублируется во всех остальных рубках (контролеры вроде №Ц87/2
выполняют роль страхующих наблюдателей). Когда механизм «продува» включен, в стенах
Дома открываются круглые люки, через которые поступает химическая субстанция,
обволакивающая извне все здание. Мощные вентиляторы, расположенные в шахтах на
каждом этаже, затягивают это вещество внутрь и пропитывают им Дом. В конце
«продувного» сеанса, продолжительность которого постоянно варьируется, вентиляторы
выключают, а отверстия в стенах закрывают.
Дом, безусловно, дышит. Когда химический состав попадает в нутро здания, некоторые
этажи заметно сужаются, а другие, наоборот, расширяются, подобно сосудам. Я не могу
объяснить, чем это обусловлено. Но существует версия, что количество этажей и подуровней
напрямую связано именно с дыханием Дома, якобы в результате одного вдоха или выдоха
какой-нибудь этаж может бесследно исчезнуть, а иной подуровень, тем временем,
пополнится десятком свежих, – правда, фактического доказательства этому не существует.
Состав химической субстанции, окружающей здание, прозрачной, но плотной, также не
поддается определению, по крайней мере, оборудования в лабораториях низших уровней не
достаточно, чтобы раскусить этот орешек. И все-таки любопытно, есть ли в Доме хотя бы
один жилец (кроме хозяина, разумеется), которому известны ответы на все местные загадки?
