Все антидемократические черты старого закона — многостепенность выборов, лишение избирательных прав женщин, военнослужащих, имущественный и другие цензы — разумеется, сохранились. Всего избирательным правом пользовалось не более 15% населения. Даже царь и его министры окрестили новый избирательный закон «бесстыжим».
Поводом к разгону II Думы послужило обвинение социал-демократической фракции в подготовке вооруженного переворота. На основании этого обвинения Столыпин потребовал от Думы устранения 55 социал-демократических депутатов (всего с.-д. фракция насчитывала 65 человек) и санкции на немедленный арест 16 из них. Провокация была настолько грубой и явной, что тут же была разоблачена прессой. Не дожидаясь ответа от Думы, Столыпин разогнал ее и арестовал социал-демократическую фракцию.
Вдохновителем третьеиюньского государственного переворота был Совет объединенного дворянства, который с самого начала своего возникновения в 1906 г. стал играть по отношению ко всем другим черносотенно-монархическим организациям и партиям роль руководящего идейного центра. По форме Совет представлял собой объединение 32 (позже 37) губернских дворянских обществ. На деле это была настоящая политическая партия крепостников- помещиков со своим центральным комитетом (Постоянный
2 А. Я. Аврех
совет объединенных дворянских обществ), регулярными съездами, программой, партийной кассой и т. д. Организация, благодаря тому, что в нее входили многие дворяне, занимавшие видные посты, имевшие обширные связи при дворе, в правительстве, Государственном совете и т. д., оказывала огромное влияние на всю политику правительства, особенно в критические для контрреволюции 1906— 1907 гг. Первый председатель Постоянного совета (до 1912 г.) граф А. А. Бобринский, ярый реакционер, крупнейший землевладелец и сахарозаводчик, имел возможность излагать взгляды «объединенных дворян» непосредственно царю во время аудиенций, которые обычно испрашивались для преподнесения «трудов» очередного дворянского съезда «обожаемому монарху».
V Совет объединенного дворянства не только потребовал отмены закона И декабря 1905 г., но и разработал основные принципы нового избирательного закона, и именно они были реализованы правительством в законе 3 июня.
Характерно, что свой курс на государственный переворот Совет провозгласил одновременно с курсом на разрушение общины, ставя оба эти требования в неразрывную связь, рассматривая их как части единого целого. Позже, в секретном циркуляре, Постоянный совет отмечал, что и указ 9 ноября и закон 3 июня — дело его рук. «Проектированный на 2-ом съезде новый избирательный закон,— говорилось, в частности, в циркуляре,—в своих основаниях весьма близко подошел к тому, который объявлен 3-го июня 1907 года ж дал нам третью Государственную Думу» [400].
Но реакция не смогла бы совершить государственный переворот, если бы ей не была обеспечена поддержка буржуазии. Октябристы эту поддержку оказывали прямо, требуя изменения избирательного права в духе закона 3 июня, предлагая свои проекты и схемы новой избирательной системы; кадеты, в силу своего положения партии «народной свободы», помогали реакции прикрыто, но их помощь на деле было гораздо более эффективной и важной, чем октябристская. Весной 1906 г. кадеты помогли царизму получить во Франции двухмиллиардный заем, спасший его от финансового краха и пошедший на подавление революции. «...Кадеты,— указывал В. И. Ленин,— помогли правительству в прошлом году получить два миллиарда из Франции
на военно-полевые суды и расстрелы, ибо Клемансо прямо заявил кадетам: займа не будет, если партия кадетов официально выступит против займа» [401]. «Кадеты отказались это сделать и тем помогли достать деньги на контрреволюцию» [402]. Кадеты во II Думе в принципе одобрили представленный правительством бюджет. И хотя Дума не успела принять его, это одобрение сыграло большую роль в укреплении веры в кредитоспособность царизма на европейских биржах.
Кадеты помогли царизму совершить государственный переворот своей трусливой политикой «бережения Думы», означавшей отказ от всяких конфликтов с властью. В частности, согласно этому лозунгу, кадеты решили отнестись к правительственной декларации молча, не выражая правительству ни доверия, ни недоверия. Им удалось протащить в Думе соответствующую формулу перехода (резолюцию). В связи с этим маневром В. И. Ленин писал: «Правительство безусловно вынуждено распустить Думу. Ему выгодно, чтобы она разошлась молча, покорно проделывая конституционную комедию, не открывая глаз народу на неизбежность государственного переворота. И трусливые кадеты своей бесподобной, несравненной „исторической44 формулой: „отнестись молчаливо44, вместо „выражаю недоверие44 сказать „не выражаю доверия44,— только помогают правительству совершить молчаливый государственный переворот» [403].
В этом отношении весьма примечательно признание кадета Ф. А. Головина, председателя II Думы, сделанное им позже в своих «Воспоминаниях». «Немедленно (утром 3 июня.— А. А.),— писал Головин,— я поехал в помещение к.-д. фракции. Там я застал спокойствие. На мой вопрос, не собираются ли в Выборг или еще куда (т. е. выступить с протестом на манер «Выборгского воззвания».— А. А.) и что вообще намереваются делать бывшие члены Думы, мне заявили, что решено принять совершившееся вполне спокойно и разъехаться по домам» [404].
Третьеиюньский блок. Два большинства. Третьеиюнь- ский государственный переворот обеспечил переход от Думы с кадетским «центром» к Думе с «центром» октяб-
киотским/«Опыт кадетской конституций Кончился кр&- хом»,— писал В. И. Ленин. Опыт этот «не удался... не потому, что у кадетов или у правительства не было доброго желания (сотрудничать.— А. А.), а потому, что объективные противоречия русской революций оказывались слишком глубоки» [405]. Кадеты не сумели выполнить свою основную миссию — договориться в Думе с левыми, прежде всего с трудовиками, и тем самым обеспечить путь «реформ». В связи с этим царизм встал перед необходимостью «об- карнать избирательные права „левых44 и отдать решение в руки октябристов»[406]. «Смена второй Думы третьей Думой, — писал В. И. Ленин еще до выборов,— есть смена кадета, действующего по-октябристски, октябристом, действующим при помощи кадета»[407]. Итоги выборов в III Думу полностью подтвердили эти слова. В 1907 г. численный состав фракций, который в последующие годы не претерпел сколько-нибудь существенных изменений, выглядел следующим образом: крайние правые — 50, уме
ренно-правые и националисты — 97, октябристы и: примыкающие к ним — 154, прогрессисты — 28, кадеты — 54, мусульманская группа — 8, польское коло (вместе с литовско-белорусской группой) — 18, трудовики — 13, социал- демократы — 20 (затем 14 за счет отсева случайных элементов) .
Бросается в глаза, что ни одна из помещичье-буржуаз- ных партий, не говоря уже о левых, которых было ничтожно мало, не имела в Думе абсолютного большинства. Большинство зависело от октябристов. В случае, если они голосовали совместно с правыми, создавалось право-октябристское большинство, при голосовании с прогрессистами · и кадетами — октябристско-кадетское. »Таким образом, октябристы в III Думе становились тем же самым, чем были кадеты в первых двух думах — партией «центра», главной партией, решавшей судьбу думских голосований. Так октябристы и голосовали. Единый контрреволюционный по- мещичье-буржуазный думский блок попеременно делился на два большинства, и в этом заключалась главная особенность третьеиюньской системы. Здесь перед нами обнаруживается важнейшая черта третьеиюньского избирательного закона — бонапартизм. Два большинства были не случайным, а рассчитанным результатом. «Избирательный закон в III Думу,— отмечал В. И. Ленин,— так и подстроен, чтобы получить эти два большинства» [408]. «...Третьеиюнь- ская система,— писал он позже,— сознательно создала два думских большинства: правооктябристское и октябристско-кадетское» [409][410][411].
«Бонапартизм,— писал В. И. Ленин,— есть лавирование монархии, потерявшей свою старую, патриархальную или феодальную, простую и сплошную, опору,— монархии, которая принуждена эквилибрировать, чтобы не упасть,— заигрывать, чтобы управлять,— подкупать, чтобы нравиться,— брататься с подонками общества, с прямыми ворами и жуликами, чтобы держаться не только на штыке. Бонапартизм есть объективно-неизбежная, прослеженная Марксом и Энгельсом на целом ряде фактов новейшей истории Европы, эволюция монархии во всякой буржуазной стране» и.
Два большинства, по замыслу творцов третьеиюньского закона, были тем средством, которое позволяло царизму лавировать между помещиками и буржуазией и, играя на их противоречиях, оставаться хозяином положения. Поскольку Дума предназначалась в конечном итоге для того, чтобы осуществить известный минимум буржуазных реформ, большинство не могло быть отдано в руки правых партий. Но не годилось и либеральное большинство, так как в таком случае Дума отдавалась буржуазии, а царизм отнюдь не намеревался делиться о ней политической властью. Исходя из этого и определялись задачи первого и второго большинства. Право-октябристское большинство должно было осуществлять «охранительные» функции — проводить в жизнь карательно-полицейские законопроекты и умерять запросы октябристов и кадетов по части «реформ», а октябристско-кадетское большинство должно было обеспечить проведение «реформ». «Правительству,— писал В. И. Ленин,— необходимо либерально-октябристское большинство, чтобы пытаться вести Россию вперед при сохранении всевластия Пуришкевичей»
