Теперь ее улыбка стала снисходительной:
– Я не собиралась приезжать на автомобиле.
– Но как… – начал я, но Эдит перебила меня:
– Не переживай. Я буду там, без машины. Чарли точно не увидит ничего необычного, – голос ее стал суровым. – А потом, если ты не вернешься домой, это будет неразрешимой загадкой, не так ли?
– Пожалуй, – ответил я, пожимая плечами. – Может, я даже попаду в новости, и всё такое.
Она нахмурилась, но я это проигнорировал, прожевывая очередной кусочек своего обеда.
Когда ее лицо наконец-то расслабилось, хотя по-прежнему не выглядело счастливым, я спросил:
– На кого вы охотитесь сегодня?
– Что найдем в местном заповеднике. Мы не поедем далеко, – она пристально смотрела на меня, как будто ее немного сердило и в то же время слегка забавляло то, как буднично я говорю о ее необычной жизни.
– Почему ты едешь с Арчи? Ведь ты сказала, что он тебя раздражает?
Она нахмурилась:
– И все же он самый… понимающий.
– А остальные? – нерешительно спросил я, не вполне уверенный, хочу ли я это знать. – Какие они?
Она наморщила лоб:
– Скептики… по большей части.
Я бросил быстрый взгляд в их сторону. Они сидели, глядя кто куда, точно так же, как когда я увидел их впервые. Только сейчас они были вчетвером, а их прекрасная бронзововолосая сестра принадлежала мне, по крайней мере, на этот час.
– Я им не нравлюсь, – догадался я.
– Дело не в этом, – возразила она, но ее взгляд был слишком уж невинным. – Им непонятно, почему я не могу оставить тебя в покое.
Я нахмурился:
– Мне тоже.
Она улыбнулась:
– Бо, ты очень отличаешься ото всех, кого я когда-либо знала. Ты завораживаешь меня.
Часть меня была уверена, что она насмехается надо мной – та часть, которая никак не могла забыть, что я самый скучный человек из всех, кого знаю.
– Я не в состоянии этого понять, – признался я.
– У меня преимущество, – пробормотала она, касаясь пальцем своего лба. – И поэтому я лучше многих улавливаю человеческую натуру. Люди предсказуемы. Но ты… Ты никогда не делаешь то, чего я ожидаю. Постоянно застаешь меня врасплох…
Я отвел глаза, и взгляд мой привычно устремился в дальний угол кафетерия, где сидела семья Эдит. Последние слова заставили меня почувствовать себя объектом какого-то научного эксперимента. Хотелось засмеяться над собой за то, что я ожидал чего-то другого.
– Эту часть довольно просто объяснить, – продолжила она. Я чувствовал, что она смотрит на меня, но все еще не мог ответить ей тем же. Был уверен, что она увидит в моих глазах презрение к самому себе. – Но есть и еще кое-что… и это уже не так просто выразить словами...
Пока она говорила, я продолжал рассеянно глядеть на Калленов. Внезапно Роял повернул голову и посмотрел прямо на меня. Даже не посмотрел, а свирепо впился в меня черными холодными глазами. Я хотел отвести взгляд, но такая открытая враждебность буквально заморозила меня, пока Эдит не прервалась на полуслове и не издала чуть слышный сердитый звук – что-то вроде шипения.
Роял отвернулся; для меня было облегчением освободиться от его взгляда. Я снова посмотрел на Эдит широко раскрытыми глазами.
– Это была явная неприязнь, – пробормотал я.
На ее лице отразилась боль:
– Прости. Он просто беспокоится. Понимаешь… это опасно не только для меня, если после того, как я открыто проводила столько времени с тобой… – она опустила глаза.
– Если?
– Если это закончится… плохо, – она опустила голову на руки, в ее позе отчетливо читалось страдание. Я хотел ее как-то успокоить, сказать, что с ней никогда не случится ничего плохого, но не мог подобрать правильных слов. Не раздумывая я потянулся и дотронулся до ее локтя. Она была одета только в футболку с длинными рукавами, и я сразу почувствовал под рукой холод. Эдит не пошевелилась, а я сидел, медленно осознавая, что ее слова должны были напугать меня. Я ждал, что страх все же придет, но не ощущал ничего, кроме боли от того, что она страдает.
Она все еще прятала лицо в ладонях.
Я попытался говорить нормальным голосом:
– И ты должна уйти прямо сейчас?
– Да, – она уронила руки. Я продолжал касаться ее предплечья. Она посмотрела туда, где находилась моя ладонь, и вздохнула. Внезапно настроение Эдит изменилось, она улыбнулась: – Это, наверное, даже к лучшему. Осталось еще пятнадцать минут этого проклятого фильма по биологии – думаю, я больше не в состоянии это выдерживать.
Я вздрогнул и отдернул руку, неожиданно обнаружив стоящего за плечом Эдит Арчи – выше ростом, чем мне казалось, с короткой щетиной темных волос, с черными как чернила глазами.
Эдит, не отрывая взгляда от меня, поприветствовала брата:
– Арчи.
– Эдит, – ответил он, пародируя ее тон. У него был мягкий тенор, такой же бархатистый, как голос Эдит.
– Арчи, это Бо… Бо, это Арчи, – представила она нас с суховатой улыбкой на лице.
– Привет, Бо. – его глаза сверкали, как черные бриллианты, но улыбка была дружелюбной. – Приятно наконец-то с тобой познакомиться, – он слегка выделил «наконец-то».
Эдит бросила на него мрачный взгляд.
Нетрудно было поверить, что Арчи вампир. Стоящий в двух футах от меня. С темными голодными глазами. Я почувствовал, как капля пота скатывается по шее.
– Э… привет, Арчи.
– Ты готова? – спросил он у Эдит.
Ее голос звучал холодно:
– Почти. Встретимся в машине.
Арчи ушел, не сказав ни слова; его походка была настолько плавной и грациозной, что мне снова подумалось о танцорах, хотя движения выглядели не вполне человеческими.
Я сглотнул:
– Следует ли сказать «желаю повеселиться», или это неуместно?
– Подходит не хуже всего остального, – усмехнулась она.
– Тогда желаю вам повеселиться, – я пытался говорить с энтузиазмом, но Эдит, разумеется, не поверила.
– Я попытаюсь. А ты постарайся поберечь себя, пожалуйста.
Я вздохнул:
– Сберечь себя в Форксе – сложная задача.
Она сжала зубы:
– Для тебя – действительно сложная. Обещай.
– Обещаю постараться поберечься, – продекламировал я. – Я собирался воспользоваться стиральной машиной… или это слишком опасное занятие? Я имею в виду, что могу свалиться в нее или еще как-то пострадать.
Она сузила глаза.
– Хорошо-хорошо. Я сделаю все возможное.
Она встала, я тоже поднялся.
– Увидимся завтра, – вздохнул я.
Она задумчиво улыбнулась:
– Тебе кажется, что это очень нескоро, не так ли?
Я угрюмо кивнул.
– Завтра утром я буду на месте, – пообещала она, а потом, подойдя ко мне, легонько прикоснулась к моей руке и развернулась, чтобы уйти. Я смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду.
Очень не хотелось идти в класс, и я подумывал прогулять с пользой для здоровья, но понял, что это было бы безответственно. Я догадывался: не увидев меня на уроке, МакКейла и остальные решат, что я ушел с Эдит. А она и так беспокоится насчет времени, которое мы открыто проводили вместе… и если что-то случится… Я не собирался размышлять о том, что это означает или насколько может быть болезненно. Я просто искал способ как можно надежнее обеспечить ее безопасность. В общем, надо было идти на занятие.
Я был уверен, и, казалось, она тоже, что завтра для нас все изменит. Она и я… если мы намереваемся быть вместе, то нам придется встретиться с этим в открытую. Нельзя продолжать неустойчиво балансировать на грани «почти-вместе». Рано или поздно мы упадем, и только от Эдит зависит, в какую сторону. Я был согласен на всё даже до того, как сделал осознанный выбор, и готов довести дело до конца. Потому что ничто не приводит меня в ужас сильнее, не причиняет больше боли, чем мысль о том, что я никогда больше не увижу Эдит.
То, что ее не было рядом со мной на биологии, не помогло мне сосредоточиться. Напряжения и электричества не возникало, но я был слишком занят мыслями о завтрашнем дне, чтобы уделить достаточно внимания уроку.
На физкультуре МакКейла, казалось, простила меня. Пожелала хорошо провести время в Сиэтле. Я осторожно объяснил, что отменил поездку из-за проблем с пикапом.
Она вдруг снова надулась:
– Ты пригласил Эдит на танцы?
– Нет. Я же говорил тебе, что не пойду.
– Тогда чем ты будешь заниматься?
Я весело соврал:
– Устрою стирку, а потом буду готовиться к тесту по тригонометрии, а то я его провалю.
Она нахмурилась:
– Эдит будет помогать тебе «готовиться»?
Я прямо-таки услышал, как она взяла последнее слово в кавычки.
– Если бы, – с улыбкой сказал я. – Она намного умнее меня. Но она куда-то уехала на все выходные со своим братом, – забавно, что эта ложь далась мне намного легче, чем обычно. Возможно потому, что я лгал не для себя, а ради кого-то другого.
МакКейла оживилась:
– О, знаешь, ты все еще можешь пойти на танцы с нами. Это было бы здорово. Мы все будем танцевать с тобой, – пообещала она.
