она имела в виду на этот раз.
Он отстранился от нее лишь для того, чтобы расстегнуть штаны и освободиться
от своих джинсов и боксеров. Нора потянулась между ними и взяла его в руку. Когда
она погладила его, настала очередь Уесли стонать. Нора отпустила его, поднимая
колени к груди, и Уесли ждал.
- Нора?
Она взяла его руки в свои и переплела их пальцы вместе.
- Я люблю тебя, Уес.
Она сказала эти слова просто, и Уэсли мог ответить только одним способом. Он
толкнулся в нее. Годами он мечтал об этом моменте, мечтал о соединении их тел. И
теперь она окружала его, окутывала своим горячим, влажным жаром. Таким
всепоглощающим. Он чувствовал себя цельным внутри нее. Внутри Норы, Уесли был
внутри Норы. Я внутри Норы... Слова прокатились эхом сквозь его сознание,
понимание столь же мощное, как реальность. Он глубоко толкнулся в нее, не в
состоянии остановить себя от того, чтобы погрузиться, насколько он смог и быть
охваченным ее плотью, насколько это возможно. Нора выгнулась на столе, ее спина
оторвалась от белого дерева.
Ошеломленный поразившими его ощущениями, Уесли почти забыл, что это он
должен был двигаться. Но интенсивные покачивания бедер Норы подгоняли его
197
Принц. Тиффани Райз.
дальше, и он начал толкаться сначала медленно, а когда она перестала двигаться
совсем, лишь извиваясь под ним, он начал толкаться в нее жестче.
- Боже, Нора…, - было все, что он мог выдохнуть.
У него не осталось других слов. Бог и Нора. Они стали одой личностью в тот
момент. Он поклонялся у алтаря ее тела, и на мгновение почувствовал силу их союза,
которая была сродни причастию. Нора обвила ногами его поясницу, притягивая его
еще ближе в нее, еще глубже. Зажатый в ловушке ее ног, Уесли мог делать только
короткие, резкие толчки, которые подвели его к краю. Но он не был подростком, ему
двадцать лет, бранил он себя. Он может продлить это дольше пяти минут, если это не
убьет его. Хотя это как раз может его убить. Умышленно, он замедлил свое дыхание,
глядя мимо ее груди, ее тела, на покатые холмы, черные и тихие под покровом ночи.
Он изучал светлячков, которые освещали эту темноту, как крошечные земные звезды.
Уесли сделал глубокий вдох, ощущая едкий запах тины. Успокоившись, он вернулся
взглядом обратно к Норе, ее улыбке, ее глазам, а затем вниз, туда, где соединялись их
тела. Ему необходимо было посмотреть, необходимо было наблюдать, как он
двигался, входя и выходя из нее. Но только на секунду или две. Если он будет
смотреть дольше, он…
Зажмурившись, и отчаянно, с почти бесшумным вздохом, Уэсли кончил внутри
Норы. Он чуть не рухнул на нее от силы оргазма, что ее тело вырвало из него.
- Отец Милосердный, - воскликнула она, подняв голову и обернув свои руки
вокруг него.
Она притянула Уеса ближе и провела пальцами по его волосам. Ее
прикосновения ощущались почти по-матерински, то, как она держала его у груди, что
он мог слышать стук ее сердца, так бешено грохочущего под его ухом. Дико, у его
Норы дико грохотало сердце. И он знал, что это одно соитие с ней, не укротило его.
Ничто не могло укротить его, и за это он любил ее еще больше.
- Ты молишься? Это католические фишки?
Уесли усмехнулся, пока Нора гладила его волосы и слегка проводила ногтями по
его плечам. Он никогда не чувствовал ничего подобного, такого простого
спокойствия. Ничего не казалось неправильным в этом моменте, ничего грязного или
греховного, даже когда он лежал на ней, и его тело до сих пор было погружено
глубоко в нее.
- Молиться после секса? Я имею в виду, после занятий любовью?
- Католики имеют склонность упоминать имя Господа всуе, в подходящие
моменты. Когда в тебе так сильно кончает девственник, чувствуешь, что это можно
расценивать как подходящий момент.
198
Принц. Тиффани Райз.
Ее слова прозвучали хрипло и с придыханием, как будто она пробежала кросс
или что-нибудь столь же абсурдное. Ему нравилось, что он сделал так, из-за чего ее
голос изменил свой тембр. Он уже хотел сделать это снова.
- Ты это почувствовала?
Она прикусила нижнюю губу и медленно кивнула.
- И это не так просто, малой. Так что поздравляю. Это была эякуляция
практически ураганной силы.
Уесли хлопнул ладонью по лицу и застонал. Он медленно вышел из нее. Если бы
он мог, он бы оставался внутри нее всю ночь.
- Я не думаю, что от героинь любовных романов можно ожидать слов “эякуляция
практически ураганной силы”. Не то, что бы я множество из них читал.
Нора поцеловала его в макушку, с трудом отрывая руки от его лица.
- Позволь мне рассказать тебе маленький секрет..., - она держала его за
подбородок, чтобы он не отвел взгляд. - Я не героиня любовных романов. Я может
быть даже злодейка.
- Хорошо. Злодеи, в любом случае, интереснее положительных героев. И я не
хочу быть чьим-то героем.
Она улыбнулась ему, и он увидел что-то странное в ее глазах, то, чему здесь не
место, грусть.
- Сегодня была убита лошадь Талела, и у меня есть доказательства. Но ни один из
нас ни черта не сделал с этим. С уверенностью можно сказать, ни один из нас здесь не
герой.
Нора поцеловала его в макушку и снова откинулась на стол. Уесли ласкал ее
лицо, ее губы, гладил ее тело от шеи до талии и обратно. Он стал твердым просто от
прикосновения к ней, от созерцания широкой улыбки на ее лице, даже когда ее глаза
были закрытыми. Сгребая ее в охапку, Уесли снова толкнулся в нее. Нора обвила
руками его спину и уткнулась головой ему в грудь. Здесь. Именно здесь. Здесь было то
место, где ей надлежало быть, в безопасности его рук. И он был там, где он должен
быть… внутри нее. Их губы встретились, пока он медленно проникал в нее все глубже
и глубже.
Ее слова не задели ни одного из них… герои. Он должен быть героем для нее. Он
желал бы, чтобы в мире еще были драконы, и существовало что-то, с чем он мог
сразиться за нее. Он жаждал, проявить себя для нее, доказать свою состоятельность. И
если смерть лошади Taлела причинила ей боль, он исправит это. Для ее. Для них.
199
Принц. Тиффани Райз.
Нора хрипло вздохнула у его груди. Он ждал три года, чтобы услышать этот звук,
звук ее дрожи от подаренного им удовольствия. Три года. Двадцать лет. Это стоило
ожидания.
- Завтра, - шепнул он ей на ухо, когда она поднесла свой рот к его губам снова.
- А что будет завтра?
Она подняла на него взгляд, затянутый поволокой желания.
- Мы начнем вести себя как герои.
Глава 25
Север
Прошлое
Он никогда не думал, что он доживет до этого дня - и Сорен, Стернс, или кем бы
он ни был, занимается физическим трудом. В возрасте семнадцати лет, наблюдая, как
Сорен драит пол в ските, мылом, водой и металлической мочалкой, голыми руками и
на коленях, Кингсли понял, что может умереть в этот момент, и с уверенностью
сказать, что он видел все.
- Предполагалось, что ты будешь помогать, Кингсли.
Сорен ополоснул мочалку в воде и принялся за пятно с удвоенной энергией.
- Прошу прощения. Я в шоке. Еще не отошел, mon ami.
Улыбка играла в уголках губ Сорена.
- Наш Господь был плотником или, возможно, каменщиком. Апостол Павел шил
палатки.* (В Деяниях 18:3 говорится, что ремеслом апостола Павла было изготовление
палаток. В библейские времена, чтобы сделать палатку для путешествий,
ремесленники вначале изготавливали тканые полосы, обычно из верблюжьей или
козьей шерсти. Затем эти полосы сшивали. Палатки также делали из кожи или
льняного полотна, которое ткали в родном городе Павла, Тарсе. Возможно, он делал
льняные навесы от солнца для атриев — внутренних двориков.) Они делали своими
руками изнурительный, непосильный труд. Если запачкать руки не было ниже их
достоинства, это не должно быть ниже и моего достоинства.
- Я хочу быть ниже тебя.
200
Принц. Тиффани Райз.
- Ты ниже меня, Кингсли, во всех смыслах, но не буквально. И если ты хочешь
быть буквально ниже меня до наступления утра, я предложил бы тебе помочь. Я
говорил, что скит - адская дыра.
С тяжелым вздохом, Кингсли взял губку и упал на колени.
- Ты не преувеличивал.
Кингсли огляделся и принялся еще раз за паутину, за покрытый грязью и
пометом мышей и птиц пол, которые сделали из эрмитажа дом после того, как отец
