человека?
– Да почему ты так отчаянно ненавидишь людей? – парировал Нэш. – Никто в стае не презирает
их так, как ты.
Стэйша встала из-за стола, её злость была сравнима с гневом Нэша.
– Я не обязана тебе ничего объяснять.
Нэш тоже встал.
– Я не понимаю тебя, мама. Ты никогда не вела себя так с Кортом, – он сильно стукнул кулаком
по столу, отчего зазвенела посуда.
– Не вмешивай сюда своего брата. Он тут совершенно не при чём, и теперь уже у него никогда
не будет возможности высказаться в свою защиту.
– Почему бы тебе не закончить эту мысль? – сказал Нэш, его голос звенел, как сталь, его глаза
сузились.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Стэйша, решительно встретив его взгляд.
– Он больше не здесь, потому что я не смог защитить его.
В это мгновение Стэйша, казалось, поняла, что своими словами ранила её оставшегося в живых
сына сильнее, чем он готов был признать. Но в тот момент её это, похоже, мало волновало.
– Это верно, ты не защитил его, а теперь я не только потеряла моего сына, но могу лишиться и
внуков, потому что вы всегда такой нерешительный.
– Так ты думаешь, что я неудачник?
Стэйша тяжело вздохнула и покачала головой.
– Нет, Нэш, я вовсе так не думаю. Ты для меня надёжная опора в большей степени, чем другие.
Иногда я так хочу, чтобы тебе не пришлось быть отмеченным знаком полумесяца.
Нэш вдруг вспомнил, зачем собственно пришёл к матери.
– Так почему же я был отмечен как Волк-Хранитель?
Стэйша испуганно взглянула на него, широко раскрыв глаза.
– Такова воля случая, я полагаю, – медленно прошептала она.
– Действительно? – скептически поинтересовался Нэш.– И это вовсе не потому, что я
наполовину волк и наполовину человек?
Стэйша тяжело опустилась на стул, румянец гнева, который всего мгновение назад алел на её
щеках, исчез, женщина побледнела, словно мел.
– Ка… Как ты узнал?
У Нэша зазвенело в ушах, внезапная слабость охватила его. Он присел на стул напротив матери.
Разумеется, он всего лишь неправильно её расслышал.
– То есть ты не отрицаешь, что это правда?
Стэйша молча кивнула, слёзы текли по её лицу. От чудовищности происходящего Нэшу стало
нехорошо. Как он мог быть наполовину человеком? Его родители оба были Волками, если
только...
– Кто из вас оступился? – сердито спросил он. – Ты? Или отец? – Нэш посмотрел на мать
жёстким взглядом. – Это была ты, ведь ты родила меня.
Стэйша дрожала – его сильная и независимая мать, вдруг стала слабой и беззащитной, как
котёнок.
– Это не то, о чём ты думаешь. Я любила твоего отца. Ты знаешь это.
– Тогда как?
Она покачала головой, встала и сделала несколько шагов в сторону спальни. Нэш вскочил на
ноги, схватил её за плечи и развернул лицом к себе.
– Расскажи мне!
Стэйша посмотрела на него затравленным взглядом, её глаза были наполнены слезами. Она
закусила губу.
– Мы с твоим отцом были на охоте, – нерешительно начала она. – Он осматривал местность, а я
искупалась в реке и лежала на солнце, обсыхая, когда меня заметили мужчины, – Стэйша
закрыла глаза и содрогнулась. – Ты же знаешь, что Волк не должен изменять обличие перед
человеком. Я осталась в человеческой форме. Беззащитная. Полагаю, мужчины решили, раз я
обнажённая, то готова... готова... – она сглотнула несколько раз. Казалось, ей стоит больших
трудов сдерживать рвотные позывы. – Их было шестеро, и я не могла остановить это, все они...
они все...
Нэш притянул мать в свои объятия, поглаживая её по волосам.
– Мне так жаль, – прошептал он.
– Они изнасиловали меня, – глухо произнесла Стэйша. – Много раз, я не уверена, сколько
именно. Затем они попытались меня убить, но я выжила. Я не могла умереть. Не знаю, сколько
раз они ударили меня ножом. Боже, я так хотела умереть, и тут вернулся мой муж, нашёл меня с
этими отвратительными людьми. Он... он... просто сошёл с ума. И убил их всех.
– Мне так жаль, – снова прошептал Нэш. Он не знал, что ещё можно сказать.
Стэйша молчала довольно долго.
– Мы с твоим отцом держали это в тайне, – наконец продолжила она. – А когда стало ясно, что я
беременна, мы не оставляли надежды, что ребёнок окажется его. Но после девяти недель я даже
близко не была готова к родам. Тогда мы решили скрывать мою беременность. Только твои брат
и отец знали, что я была беременна более девяти месяцев. Ты родился человеком.
– Человеком? – удивился Нэш. Их вид всегда появлялся на свет в волчьем обличии. Они даже не
могли принять человеческую форму, пока глаза волчат не откроются полностью. Теперь
дрожали уже они оба. Нэш не был уверен, кто из них кого поддерживал. Он нашел глазами
диван и подтолкнул к нему свою мать, чтобы они сели рядом, прежде чем оба лишатся сил.
– Я ненавидела тебя, когда ты родился, – призналась Стэйша. – Даже хотела убить, но твой отец
забрал тебя у меня. Он заботился о тебе несколько месяцев самостоятельно, прежде чем ты
сумел принять волчью форму, и тогда я смогла бы признать тебя перед всеми своим сыном.
– Значит, он не мой настоящий отец...
– Не говори так, Нэш, – прервала его Стэйша. – Ты может и не его плоти, но определённо от его
сердца. Он любил тебя как родного.
Нэш испытывал множество хаотичных эмоций. Он узнал об обстоятельствах своего зачатия и
что его собственная мать хотела его убить. Понял, что замечательный человек, который
вырастил его, не было ему настоящим отцом, и что он не Волк, каким всегда себя считал. Всё
это было слишком сложно так сразу осознать.
– Я надеялась, что ты никогда об этом не узнаешь, – сказала Стэйша.
Нэш нехотя кивнул.
– Спасибо, что рассказала мне правду, – произнёс он и встал. Ему нужно было держать себя в
руках перед ней. Он не хотел, чтобы она знала, как его расстроил её рассказ. – Мне пора домой,
Марали будет беспокоиться.
Стэйша вздрогнула при звуке этого имени, но теперь Нэш понимал, почему мать так ненавидела
людей. Он вышел из дома и уже собирался закрыть дверь, но мать окликнула его.
– Не забудьте поговорить с Рэллой. Ты не должен позволить ей увести моих внуков отсюда.
Ещё один камень, давивший грузом ответственности на Нэша. Он кивнул и закрыл за собой
дверь. Если бы Марали не было сейчас в его жизни, Нэш уже был бы погребён под этим грузом.
Глава 39
– Я уже начала беспокоиться за тебя, – сказала Марали, когда Нэш вошёл в дом.
Он ничего не ответил, лишь снял пальто и повесил его на крючок у двери.
– Нэш?
– Прости, – произнёс он, затаив дыхание. Затем взглянул на неё с вымученной улыбкой. – Маме
требовалась помощь по дому. Ты же знаешь, какими могут быть матери.
Марали не могла знать, но всё же кивнула.
– Твой обед ещё теплый. Надеюсь, ты проголодался.
Нэш покачал головой.
– Стэйша уговорила меня остаться и поесть с ней. Ты же понимаешь, матери – они такие.
Марали не понимала, но опять кивнула.
– Полагаю, тогда я поем в одиночестве, – сказала она. Между ними было странное непонимание
и какая–то печаль. Она исходила от Нэша, но наполняла и сердце Марали.
– Я посижу и поговорю с тобой, пока ты обедаешь, – сказал он.
Девушка улыбнулась и направилась на кухню. Она накладывала себе в тарелку еду у плиты,
Нэш в это время сел за стол. Марали заняла место напротив него, ела она медленно и молча,
ожидая, когда же он заговорит. Она видела, что ему нужно поговорить, и не хотела отвлекать его
разговорами о пустяках.
– Теперь некоторые странности, произошедшие со мной в молодости, наконец-то обрели смысл,
– пробормотал он. – Моя мать часто злилась на меня, причём это случалось совершенно
внезапно и без всякой причины. Я так старался не расстраивать её и лишний раз даже не
попадаться ей на глаза. Когда она злилась, отец всегда говорил: «Это не его вина, Стэйша». А
затем уводил меня на некоторое время, и мы вместе делали что-то особенное, только вдвоём.
Корт успевал успокоить мать к нашему возвращению. Только он и мог угомонить её. Корт не
способен был сделать ничего плохого, а я никогда не мог сделать хоть что-то правильно.
Именно тогда я впервые начал злиться, что был рождён Хранителем. Мой отец заставил меня
понять важность моего долга и обязательства перед стаей. «Ты был послан нам не просто так,
Нэш», – говорил он мне, – «никогда не забывай о значении этого полумесяца. Ты был рождён,
чтобы защитить нас. Только ты можешь спасти нас от самих себя». Он всегда повторял мне, что
я должен снять проклятие, будто считал своим долгом наставить меня на истинный путь.
