– Хмм, – сказала Эдит.
– Что такое?
– В будущем мне придется выполнять свои обязанности получше.
Я засмеялся:
– Что ты можешь делать еще лучше, чем сейчас?
– Хотя бы помнить, что ты человек. Я должна была, не знаю, взять с собой корзинку для пикника или что-то в этом роде.
Микроволновка просигналила, я вынул тарелку и торопливо поставил ее, когда она обожгла мне руку.
– Не беспокойся об этом.
Взяв вилку, я начал есть. Я действительно проголодался. Первый кусок ошпарил мне рот, но я продолжал жевать.
– Это вкусно? – спросила она.
Я проглотил:
– Не уверен. Кажется, я только что напрочь сжег себе вкусовые рецепторы. Вчера было вкусно.
Похоже, я ее не убедил.
– А ты когда-нибудь скучаешь по еде? По мороженому? Арахисовому маслу?
Она покачала головой:
– Я почти не помню еду. Даже не могу тебе сказать, что больше всего любила. Теперь она пахнет… несъедобно.
– Наверное, это печально.
– Это не такая уж огромная жертва, – грустно сказала она, словно вспоминая об иных жертвах, которые и в самом деле были огромными.
С помощью кухонного полотенца я переставил горячую тарелку на стол – чтобы иметь возможность сесть рядом с Эдит.
– А по каким-нибудь другим сторонам человеческой жизни скучаешь?
Она на секунду задумалась:
– Не то чтобы скучаю, потому что для этого нужно было бы сохранить какие-то яркие воспоминания, а как я уже сказала, человеческая жизнь стирается из памяти. Но кое-что мне, вероятно, хотелось бы испытать. Пожалуй, можно сказать, что это вызывает у меня зависть.
– Например?
– Например, сон. Бесконечное бодрствование иногда утомляет. Думаю, мне понравилось бы временное забвение. Это кажется интересным.
Думая над этим, я съел еще несколько кусков:
– Такое впечатление, что это нелегко. И чем же ты занимаешься всю ночь?
Она помедлила, потом поджала губы:
– Ты имеешь в виду в общем?
Я удивился, поняв, что ей, похоже, не хочется отвечать на этот вопрос. Может, он получился недостаточно конкретным?
– Нет, не обязательно в общем. Скажем, что ты собираешься делать сегодня, после того, как уйдешь?
Это был неправильный вопрос. Я почувствовал, что моя эйфория постепенно спадает. Эдит должна будет уйти. И не имело значения, насколько коротким будет расставание, – я боялся его.
Кажется, ей тоже не понравился вопрос, и сначала я подумал, что по той же причине. Но потом Эдит бросила на меня быстрый взгляд и отвела глаза, будто ей было неловко.
– Что?
Она состроила гримаску:
– Ты хочешь услышать приятную ложь или правду – возможно, тревожную?
– Правду, – быстро сказал я, хоть и не был полностью в этом уверен.
Эдит вздохнула:
– Когда ты и твой отец уснете, я вернусь сюда. В последнее время это стало частью моего распорядка дня.
Я моргнул. Потом еще раз.
– Ты приходишь сюда?
– Почти каждую ночь.
– Почему?
– Интересно наблюдать, как ты спишь, – непринужденно сказала она. – Ты разговариваешь.
Мой рот открылся, а шея и лицо покраснели. Конечно мне известно, что я разговариваю во сне – мама поддразнивала меня по этому поводу. Но я не думал, что и здесь придется беспокоиться об этом.
Эдит с опаской наблюдала за моей реакцией, глядя на меня из-под ресниц.
– Ты очень сердишься на меня?
Сердился ли я? Не знаю. Но угроза унижения была очень реальной. И вообще, откуда Эдит слушала мое сонное бормотание? Через окно? Непонятно.
– Как ты… Где ты… Что я…? – мне не удавалось закончить ни одну из мыслей.
Эдит приложила ладонь к моей щеке. Прилившая кровь казалась обжигающе горячей по сравнению с ее прохладной рукой.
– Не расстраивайся. У меня не было дурных намерений. Уверяю тебя, я очень хорошо контролировала себя. И если бы мне показалось, что это опасно, я немедленно ушла бы. Я просто… хотела быть рядом с тобой.
– Я… это не то, что меня беспокоит.
– А что же тебя беспокоит?
– Что именно я говорил?
Эдит улыбнулась:
– Ты скучаешь по маме. Когда идет дождь, его звук вызывает у тебя тревогу. Ты много говорил о доме, но в последнее время это стало реже. Однажды ты сказал: «Слишком зелено», – она тихо рассмеялась в явной надежде на то, что не обидела меня снова.
– Что-то еще? – требовательно спросил я.
Она поняла, к чему я веду.
– Ты действительно произносил мое имя, – призналась она.
Я вздохнул, смиряясь:
– Часто?
– Смотря что ты понимаешь под «часто».
– О нет, – простонал я.
Словно это было для нее легко и естественно, она обхватила меня за плечи и положила голову мне на грудь. Я не раздумывая ответил на объятие. Чтобы удержать Эдит на месте.
– Не стесняйся, – прошептала она. – Помнишь, ты уже упоминал о том, что я тебе снюсь?
– Это другое. Я говорил сознательно.
– Если бы я могла видеть сны, они были бы о тебе. И я этого не стыжусь.
Я погладил ее по голове. Если на то пошло, я и в самом деле был не против, поскольку всё равно не ожидал от Эдит следования нормальным человеческим правилам. Достаточно и тех, что она сама установила для себя.
– Мне не стыдно, – прошептал я.
Она напевала без слов, как будто мурлыкала. Ее щека лежала на моем сердце.
Потом мы оба услышали шуршание шин по подъездной дорожке и увидели в окнах свет фар. Вздрогнув, я опустил руки, а Эдит отстранилась.
– Хочешь, чтобы твой отец узнал, что я здесь? – спросила она.
Я попытался быстро это обдумать.
– Хм…
– Тогда в другой раз…
И я остался один.
– Эдит? – шепнул я.
И услышал лишь тихий смешок, после чего наступила тишина.
Отец повернул ключ в замочной скважине.
– Бо? – позвал он. Я вспомнил, что раньше находил это забавным: кто еще тут может быть? Теперь вдруг оказалось, что его вопрос не совсем лишен смысла.
– Я здесь.
Не слишком ли взволнованный у меня голос? Я откусил еще лазаньи, чтобы можно было жевать, когда Чарли войдет. После дня, проведенного с Эдит, его шаги показались слишком громкими.
– Ты взял всю лазанью? – спросил он, заглядывая мне в тарелку.
– Ой, прости. Вот, возьми у меня.
– Не беспокойся, Бо. Я сделаю себе бутерброд.
– Прости, – снова пробормотал я.
Чарли шумно сновал по кухне, собирая все, что ему нужно. Я поедал свою огромную порцию лазаньи на предельной скорости, доступной для человека, не желающего подавиться насмерть. И думал о том, что Эдит сказала: «Ты хочешь, чтобы твой отец узнал, что я здесь?» А это не то же самое что: «Ты хочешь, чтобы твой отец узнал, что я была здесь?», в прошедшем времени. Так означают ли ее слова, что на самом деле она не ушла? Я надеялся на это.
С бутербродом в руке Чарли сел на стул напротив меня. Было трудно представить, что Эдит сидела там же всего пару минут назад. Чарли был здесь на месте. Воспоминание же о ней было похоже на сон, который, вероятно, не мог быть реальным.
– Как прошел день? Ты сделал все, что хотел?
– Ммм, вообще-то нет. На улице было слишком хорошо, чтобы оставаться дома. Рыба клевала?
– Ага. Ей тоже нравятся погожие дни.
Я соскреб остатки лазаньи, набил полный рот и начал жевать.
– Есть планы на вечер? – внезапно спросил Чарли.
Я покачал головой – возможно, слишком выразительно.
– Ты какой-то взвинченный, – заметил он.
И надо же ему было проявить наблюдательность именно сейчас.
Я проглотил.
– Правда?
– Сегодня суббота, – размышлял он.
Я не ответил.
– Значит, ты пропускаешь танцы…
– Как и собирался, – заметил я.
Он кивнул:
– Ну да, танцы. Понимаю. Но, может быть, на следующей неделе… ты мог бы пригласить эту девушку Ньютон на обед или что-то еще. Выбраться из дома. Пообщаться.
– Я говорил тебе, она встречается с моим другом.
Чарли нахмурился:
– Ну, в море много другой рыбы.
– Не при твоих темпах лова.
Он рассмеялся:
– Делаю все, что могу. Так ты сегодня никуда не собираешься? – еще раз поинтересовался он.
– Некуда, – ответил я. – К тому же я устал. Снова лягу спать пораньше.
Я встал и отнес тарелку в раковину.
– Угу, – сказал он, задумчиво жуя. – Ни одна из девушек в этом городе не в твоем вкусе, а?
Пожав плечами, я начал мыть тарелку.
Я чувствовал на себе взгляд Чарли, и изо всех сил старался не краснеть. Не уверен, что у меня получалось.
– Не будь слишком придирчив к нашему городку, – сказал он. – Я знаю, что выбор здесь не так велик, как в большом городе...
– Здесь большой выбор, пап. Не беспокойся за меня.
– Ладно, ладно. Так или иначе, это не мое дело, – это прозвучало удрученно.
Я вздохнул:
– Ну, я закончил. Увидимся утром.
– Спокойной ночи, Бо.
Поднимаясь по лестнице, я старался еле волочить ноги, как будто безумно устал. Интересно, купился ли он, ведь актер из меня никудышный. Вообще-то, я не соврал. Я действительно никуда не собирался сегодня вечером.
