Хлопнув дверью спальни достаточно сильно, чтобы внизу было слышно, я как можно тише подбежал к окну, открыл его и высунулся в темноту. Ничего было не разглядеть, кроме теней, отбрасываемых верхушками деревьев.
– Эдит? – шепнул я, чувствуя себя полным идиотом.
– Да? – ответил мне сзади тихий смеющийся голос.
Я так быстро развернулся, что скинул со стола книгу, и она с глухим стуком упала на пол.
Эдит лежала поперек моей кровати, закинув руки за голову и скрестив лодыжки, с широкой улыбкой на лице и ямочками на щеках. В темноте ее кожа казалась голубовато-перламутровой.
– Ох! – выдохнул я, потянувшись к столу, чтобы опереться на него для поддержки.
– Прости.
– Секунду, только сердце перезапущу.
Двигаясь медленно, как делала, когда старалась вести себя по-человечески или не напугать меня, Эдит села, свесив ноги с кровати, и похлопала по покрывалу рядом с собой.
Я неуверенно подошел и присел рядом с ней. Она накрыла мою руку ладонью.
– Как твое сердце?
– Это ты мне скажи – уверен, ты слышишь его лучше, чем я.
Она тихо засмеялась.
Мы немного посидели в тишине, слушая, как успокаивается мое сердцебиение. В голове крутились мысли об Эдит в моей комнате… и подозрительных вопросах отца… и моем дыхании, отдающем лазаньей.
– Можно я отлучусь на минутку по человеческим делам?
– Конечно.
Встав, я взглянул на нее, всю такую безупречную, сидящую на краю моей кровати, и подумал, что, возможно, мне всё это просто мерещится.
– Ты ведь будешь здесь, когда я вернусь?
– Даже пальцем не шевельну, – пообещала она и снова превратилась в неподвижную статую.
Я прихватил из ящика комода пижаму и, торопливо выйдя из комнаты, с силой захлопнул за собой дверь ванной, чтобы Чарли знал, что она занята.
Зубы я почистил дважды, затем умылся и переоделся. Обычно я сплю просто в дырявых трениках и старой футболке – из маминого любимого заведения, где готовят барбекю, поэтому на ней был изображен улыбающийся поросенок между двух булочек. Жаль, что у меня нет ничего менее… моего. Но я, в общем-то, не ожидал гостей, и к тому же всё равно глупо было переживать из-за этого. Если Эдит бывала тут по ночам, то уже и так знала, в чем я сплю. Напоследок еще раз почистил зубы.
На выходе из ванной я снова получил сердечный мини-приступ, чуть не налетев на Чарли, стоявшего на лестничной площадке.
– Ха! – выпалил я.
– Ох, прости, Бо, не хотел тебя пугать.
– Все нормально, – я глубоко вздохнул.
Оглядев мой наряд, он удивленно хмыкнул.
– Тоже идешь спать? – поинтересовался я.
– Да, пожалуй. Завтра снова рано вставать.
– Ладно. Спокойной ночи.
– Ага.
Радуясь, что с того места, где стоял Чарли, нельзя увидеть мою кровать, я вернулся к себе в комнату и крепко закрыл за собой дверь.
Эдит не сдвинулась ни на миллиметр. Я улыбнулся, и ее губы дрогнули; она расслабилась, вдруг вновь превратившись в человека. Ну или почти. Я уселся рядом с ней, и она развернулась ко мне лицом, подобрав под себя ноги и скрестив их.
– Не уверена насчет своего отношения к этой футболке, – она говорила очень тихо, и я ни капли не беспокоился, что Чарли нас услышит.
– Я могу переодеться.
Она закатила глаза:
– Дело не в том, что ты ее носишь, а в самом факте ее существования, – Эдит провела пальцами по улыбающемуся поросенку, отчего мой пульс ускорился, но она вежливо проигнорировала это. – Стоит ли ему так радоваться тому, что он станет пищей?
Я не удержался и широко улыбнулся:
– Ну, нам же неизвестны его аргументы, не так ли? Возможно, у него есть причина для улыбки.
Эдит посмотрела на меня так, словно сомневалась в моем психическом здоровье.
Я взял ее за руку. Это казалось очень естественным, но в то же время мне не верилось в собственную удачу. Что я сделал, чтобы заслужить такое?
– Твой папа считает, что ты собираешься удрать, – сообщила она мне.
– Я в курсе. Якобы выгляжу взвинченным.
– А ты взвинчен?
– Пожалуй, более чем. Спасибо. За то, что осталась.
– Мне тоже этого хотелось.
Сердце забилось… не то что быстрее, но сильнее, что ли. По какой-то причине, которой мне никогда не понять, Эдит хотела быть со мной.
Двигаясь с человеческой скоростью, она распрямила ноги и перекинула их через мои. Потом снова свернулась калачиком у моей груди – видимо, в своей любимой позе: приложив ухо к сердцу, которое реагировало, пожалуй, сильнее, чем следовало. Я обнял ее и прижался губами к волосам.
– М-м-м, – протянула она.
– Это… – пробормотал я в ее волосы, – …намного легче, чем я ожидал.
– Тебе кажется, что это легко? – насколько я мог слышать, она улыбалась. Потом приподняла голову, и я почувствовал, как она, слегка касаясь носом, прокладывает прохладную дорожку вверх по моей шее.
– Ну, – сказал я, ощущая ее холодные губы у края своего подбородка, – по крайней мере, похоже, легче, чем сегодня утром.
– Хм… – ее руки скользнули по моим плечам и обхватили шею. Эдит приподнялась и коснулась губами моего уха.
– Почему… – мой голос позорно дрогнул, – как ты думаешь?
– Победа духа над плотью, – выдохнула она мне прямо в ухо, от чего по телу пробежал озноб. Она застыла и осторожно отстранилась. Ее ладонь прошлась по моей руке чуть ниже рукава футболки.
– Ты замерз, – сказала Эдит. Я почувствовал, как под ее пальцами кожа покрывается мурашками.
– Я в порядке.
Нахмурившись, она передвинулась на прежнее место. Мои руки не желали ее отпускать, и, хотя она выскользнула из объятий, ладони все равно остались на ее талии.
– Ты весь дрожишь.
– Сомневаюсь, что это из-за замерзания, – возразил я.
Секунду-другую мы всматривались друг в друга в темноте.
– Я не уверен, что именно мне разрешается делать, – признался я. – Насколько осторожным нужно быть?
Она замялась.
– Мне не легче, – наконец сказала она, отвечая на мой предыдущий вопрос. Ее рука тихонько коснулась моего предплечья, и я снова почувствовал мурашки. – Но днем, на поляне… тогда я еще не определилась. Мне очень жаль, с моей стороны было непростительно так себя вести.
– Я прощаю тебя, – пробормотал я.
– Спасибо, – Эдит улыбнулась, а затем вдруг стала серьезной, когда опустила взгляд к моей покрытой мурашками руке. – Видишь ли… Я не была уверена, достаточно ли сильна… – она взяла мою руку и прижала ее к своей щеке, по-прежнему не поднимая глаз. – И пока оставалась вероятность того, что я… сорвусь, – она вдохнула запах моего запястья, – я слишком… остро на всё реагировала. Но потом решила, что достаточно сильна, что не существует даже малейшей вероятности того, что я буду… что я когда-либо смогу…
Я никогда еще не видел, чтобы ей с таким трудом давались слова. Это было такпо-человечески.
– Что ж, выходит, сейчас нет такой вероятности?
Она наконец взглянула на меня и улыбнулась:
– Победа духа.
– Вроде бы легко, – сказал я, улыбкой давая ей понять, что всего лишь поддразниваю ее.
– Я бы не сказала, что это легко, скорее… требует титанических усилий, но осуществимо. И, кстати… отвечая на другой твой вопрос…
– Прости, – сказал я.
Она тихо рассмеялась.
– Почему ты извиняешься? – ответа явно не требовалось, и Эдит быстро продолжила, приложив палец к моим губам на случай, если бы я решил пуститься в объяснения: – Мнене легко, и поэтому, если это приемлемо для тебя, я предпочла бы, чтобы ты… следовал моему примеру, – она опустила палец. – Справедливо?
– Конечно, – сказал я быстро. – Всё, что хочешь, – как обычно, я имел это в виду в буквальном смысле.
– Если это окажется… слишком, я уверена, что смогу заставить себя уйти.
– Я позабочусь о том, чтобы не стало слишком, – нахмурившись пообещал я.
– Завтра будет сложнее, – предупредила Эдит. – За этот день я привыкла к твоему запаху и порог чувствительности к нему поразительно вырос. Если я покину тебя на какое-то время, придется начинать все заново. Хотя, наверное, не совсем с нуля.
– Не уходи вообще, – предложил я.
Ее лицо смягчилось в улыбке:
– Это мне подходит. Закуй меня в кандалы – я твоя пленница, – говоря это, она обхватила холодными пальцами моё запястье, имитируя наручник. – А теперь, если не возражаешь, могу я позаимствовать одеяло?
Мне потребовалось несколько мгновений.
– О… хм, конечно. Вот.
Свободной рукой я потянулся за ее спину, подцепил старое лоскутное одеяло, лежавшее сложенным у изножья кровати, и передал его Эдит. Она отпустила мое запястье, взяла одеяло и встряхнула его, после чего вернула мне обратно.
– Я была бы счастливее, если бы знала, что тебе комфортно.
– Мне очень комфортно.
– Пожалуйста?
Быстрым движением я набросил одеяло на плечи, словно плащ.
Она тихо усмехнулась.
– Не совсем то, что я имела в виду, – она уже стояла, накрывая одеялом мои ноги и укутывая меня в него. Прежде чем я успел осознать ее действия, Эдит снова забралась ко мне на колени и прижалась к моей груди. Одеяло образовало собой барьер между нами везде, где наша кожа могла соприкоснуться.
