- Лорд Кембритч, господин Тандаджи рекомендовал вас как крайне молчаливого человека, специализирующегося на особо щекотливых делах.
Люк из чувства внутренней иронии промолчал, только кинул быстрый вопрошающий
взгляд на начальника. Тот был невозмутим, как всегда.
Минкен молчание собеседника оценил, одобрительно сверкнув глазами.
- Еще раз прямо скажу, что дело, с которым я обратился в Зеленое крыло, крайне
конфиденциально. Повторяю, что никто, кроме нас троих, не должен знать о том, что вам
будет поручено.
Люка начало раздражать это хождение вокруг да около, и он с тоской вспомнил, что забыл
сигареты в машине. Тандаджи был крайне демократичен, и ежели сотрудник хотел курить, он мог курить в его кабинете – не прерывать же из-за этого совещание! при том, что сам
начальник рудложской разведки не курил. Точнее, курил, но не табак, что очень
расстраивало его мамочку и жену, ради избавления мужа от хоть и редкой, но вредной
привычки периодически объединявшихся, несмотря на перманентное состояние войны
между собой.
Дело в том, что Тандаджи, как истинный тиддус, был крайне привязан к маме, и настоял, чтобы она, овдовев, жила в их с супругой замечательном доме. Но две хозяйки в доме
превращали его пребывание там в ад, поэтому трудоголиком он был не только
прирожденным, но и вынужденным.
А уж наличие или отсутствие сигареты в руках сотрудника никак не мешало господину
начальнику секретной службы хвалить его, если есть за что, или методично и досконально
втаптывать в землю, ежели, не дай Бог, сотрудник где-то налажал.
- Вам будет дана только та часть информации, которую вам нужно знать, - продолжал
Минкен, водя длинным пальцем с аккуратным ногтем по ручке кресла. На среднем пальце
левой руки у него поблескивало черное кольцо-печатка, передающаяся от одного премьера
к другому.
- Ваша задача в кратчайшие сроки посетить указанных в этой папке людей и задать им
необходимые вопросы. Ответы желательно записывать на диктофон, но так, чтобы если
вас, не дай Боги, перехватят, носитель не нашли, даже разделав труп.
Деликатный Тандаджи при слове «труп» чуть поморщился – не потому, что боялся или не
одобрял разговоры о мертвых. В его должности с отошедшими в мир иной приходится
встречаться чаще, чем с любимой супругой, а некоторым (хорошо, больше, чем
некоторым) и организовывать встречу с иным миром ранее срока. Просто в его ведомстве
мальчиков не было, все знали инструкции и понимали, как нужно действовать, чтобы
избежать утечки. А уж возможную смерть тем более не обсуждали, заданию просто
присваивалась степень сложности от самой легкой «Д» до самой сложной и опасной «А».
Агент всегда должен быть готов умереть, - любил повторять впитавший мудрость своего
народа Тандаджи, читая лекции в школе службы внутренней и внешней безопасности.
Правда, тидуссы вместо «агент» говорили «мужчина», но сути это не меняло.
- С необходимой информацией вас ознакомит господин Тандаджи, - закончил премьер и
встал. – И, лорд Кембритч, - он понизил голос и пристально глянул на смотрящего на него
снизу вверх молодого человека, - если ваши поиски увенчаются успехом, я вас не забуду.
С этими словами он величественно вышел из кабинета, оставив Люка в веселом
недоумении, а Тандаджи – в состоянии легкого недовольства от вторжения вышестоящего
аристократа на его территорию. Впрочем, недовольство на лице Майло было скорее
похоже на улыбку от дурман-травы.
- Что это было? – спросил Люк, когда шаги премьера затихли.
- Это, мой молчаливый друг, - равнодушно (но получилось, будто с изумительным
сарказмом) ответил Тандаджи, - очередная попытка войти дважды в одну реку. Подойди-ка
сюда.
Люк послушно встал, прихрамывая, обошел стол и встал у плеча начальника.
- Возьми в верхнем ящике, - обронил Майло, раскрывая толстенькую папку, лежащую
прямо перед ним. На папке наискосок была приклеена бирюзовая зачарованная полоса –
знак высшей секретности. Папка была настроена на конкретные руки, и открыть ее могли
только один-два человека. В случае попадания в не те руки она мгновенно исчезала, чтобы
появиться в огромном начальственном сейфе, стоявшем в святая святых зеленого крыла –
личной спальне Тандаджи, в которой его запрещалось трогать и где он отдыхал от работ
праведных и от любимых домашних мегер.
Люк непонимающе глянул на начальника, наклонился открыть ящик, и чуть не
прослезился – там лежал блок сигарет его любимой марки «Вулканик» и россыпь
зажигалок.
- Отец родной, - простонал он, затягиваясь, - все, ты меня купил с потрохами. Я у тебя
любимчик, да?
- Ты у меня головная боль, гонщик недоделанный, - процедил Тандаджи, брезгливо
отряхивая пепел с драгоценных бумажек, хаотично застилающих стол. – Смотри сюда.
Справишься – забуду про дурь с участием в ралли и сломанную накануне парламентской
встречи ногу.
Люк опустил глаза в папку. Пилил начальник с большим умением, и «поговорил и
простил» - было не про него. А проштрафился Люк знатно.
Тогда проходила какая-то архиважная встреча между братскими и связанными нерушимой
дружбой (правда, Тандаджи едко называл эту дружбу взаимным зажатием в в клещи)
государствами Инляндия и Рудлог. Люку, как инляндскому коренному дворянину,
предстояло провести среди соотечественников почти десять дней, занимаясь благородной
разведкой, а если попросту – то вынюхивая, подсматривая и подслушивая, не вызывая при
этом подозрений из-за своего происхождения. Вместо этого Люк отдыхал в реанимации,
выйдя из комы только на третий день.
Он снова затянулся, глядя через плечо начальника на знакомое большое фото. Фотография
обработана под черно-белый вариант, но все равно производит сильное впечатление.
Посередине сидит статная, высокая женщина с очень светлыми, почти платиновыми
волосами. Взгляд ее полон силы, сама она немного полновата, но это не портит ее
удивительную, холодную красоту. Она в тяжелом и широком бальном платье с узким
корсетом и орденскими лентами, надетыми наискосок через обнаженное плечо. На голове
– изящная корона с семью зубцами. Королева Ирина-Иоанна сидит, держа на коленях
младшую дочь – четырехлетнюю Каролину. Из-за их близости видно, насколько волосы
дочери темнее, чем у матери – если у матери платина, то у дочери, насколько он может
судить по черно-белому снимку, скорее, русые. Каролина с лицом-сердечком, с убранными
назад волосами очень старается не шалить, и поэтому выражение лица ее немного
испуганное.
За королевой при полном орденском облачении, положив одну руку на спинку ее кресла, а
другую – за спину, стоит ее третий супруг, отец Каролины, невысокий, с острым лицом, густыми бровями и лихо закрученными усами. Святослав, принц-консорт, представитель
одной из древнейших фамилий Рудлога, не побоявшийся после смерти двух мужей стать
третьим супругом королевы.
Справа от отчима, с гордо выпрямленной спиной, с надменным взглядом, в золотом платье
– принцесса Ангелина, дочь первого мужа королевы, лорда Виктора Ставийского.
Насколько он помнил, лорд погиб в результате аварии листолета, через пять-шесть лет
после свадьбы. Ангелина единственная из всех, кроме королевы, несет на голове
небольшую корону, как и положено первой наследнице. У нее такие же светлые волосы,
как у матери, но лицо более тонкое, волевое, с выделяющимися скулами и поджатыми
губами. Да и сама она меньше ростом и гораздо меньше размером, хотя каждый, кто видит
ее властный взгляд, меньше всего обращает внимание на ее хрупкость. Бальное платье
обнажает тонкие руки и выделяющиеся ключицы. На вкус Люка, она даже слишком худая
и маленькая. Надо, чтобы у женщины было хоть какое-то подобие груди. Это должен быть
день ее помолвки, но особого счастья на ее лице не видно.
По другую сторону стоит принцесса Василина. Она тоже дочь от первого мужа, и очень
похожа с сестрой. Но, в отличие от старшей сестры, в глазах ее видно хоть что-то
человеческое, - симпатия, доброта, спокойствие. Такое ощущение, что она ободряюще
улыбается фотографу, внезапно оробевшему от такого количества королевских особ. Она
выше и крупнее, чем Ангелина, но кажется больше только по сравнению с первой
наследницей. По сравнению со среднестатистической женщиной, она очень стройна. Но ее
стройность, в отличие от сестринской, не вызывает желания запереть в столовой и
кормить, пока не нарастет хоть немного мяса. У нее мягкие, очень светлые кудряшки до
плеч, схваченные обручем, покрытым драгоценными камнями. На плечах – меховая
накидка, она стоит вполоборота, и платье в стиле ампир мягко облегает ее фигурку.
