он хочет вернуться.
Конечно, на самом деле вернуться хотелось. Ещё как хотелось! Но ещё
больше не хотелось показаться предателем и папенькиным сынком.
Лок непримиримо шагал вперёд, словно не ведал усталости. Гими, сжав
зубы, двигал следом, хотя в сапогах замёрзли пальцы, а ноги налились
неподъёмной тяжестью. Но не показывать же себя неженкой!
Короткий зимний день угасал. Солнце розовым шаром повисло над лесом,
и облака казались сиреневыми на золотой полоске вечерней зари.
– Спускаемся! – велел Лок. – Заночуем у скал: в лесу ветра нет, и с одной
стороны мы будем защищены. Давай-давай, пока ещё светло!
– Помоги нам Ашторет… – простонал Гими, из последних сил цепляясь за
обледеневшие камни.
До земли оставалось совсем немного, Лок уже стоял внизу… и тут подошва
предательски скользнула по уступу, пальцы сорвались – и Гимильк рухнул вниз.
Он упал в мягкий снег, неловко, набок. Лок кинулся к другу, перевернул.
– Гими! Гими, ты как? В порядке?
Гими слабо улыбнулся. Всё же Лок за него беспокоится…
– Жить буду… – прошептал он.
– Жить он будет… – нахмурился северянин. – Ну-ка, повернись. Встать
можешь? Ничего не болит?
Гими попытался встать и опёрся рукой о снег – и, вскрикнув от резкой
неожиданной боли, снова упал.
– Покажи руку! – деловито велел Лок. – Клянусь Одином! Ты её сломал.
Несчастье моё…
Мальчишка уверенно и осторожно осмотрел кисть Гимилька, срезал с
дерева толстую ветку и выстругал из неё плоскую дощечку. А потом, не обращая
внимания на шипение и вскрики, аккуратно сложил перелом и накрепко
привязал к руке приятеля импровизированную шину.
– Вот так и ходи, – буркнул он. – Я за хворостом, а ты пока снег бы утоптал
под костёр. Завтра обратно пойдём.
– А как же?.. – Гими покраснел – но и испытал в глубине души огромное
облегчение.
– “Как же, как же!” – хмуро передразнил Лок. – Куда тебе с такой рукой?
Он скрылся за деревьями, и Гими слышал только, как, затихая, скрипит
снег под сапогами друга. Вскоре стал долетать стук топорика.
Вздохнув, мальчик принялся утаптывать сугроб в ровную площадку.
Лок вернулся, волоча за собой ствол молодой сосенки. Одобрительно
кивнув приятелю, он обрубил с неё сучья и, утирая пот со лба, разрубил часть
ствола на поленья. Оставшийся ствол Лок бросил в центр утоптанной площадки,
сложил под него дрова и, кинув сверху смолистые зелёные веточки, ударил
кремнём о кресало.
Огонь с треском охватил хвою, разбежался золотыми струйками,
перекинулся на дрова, тщательно очищенные Локом от снега.
– Еду готовь, – кивнул северянин Гими на мешки. – А я лежанки сделаю.
Он снова скрылся в лесу.
Гими только вздохнул.
Лок держался уверенно, и костёр, вон, хороший сложил – огонь, довольно
урча, лизал ствол сосны, – и с рукой помог, не растерялся. А всё равно… Ночь в
лесу…
– Лок, – жалобно всхлипнул он, когда поспела еда и вода в котелке
забулькала. Сил терпеть уже не оставалось. – А у меня ноги замёрзли…
– А чего молчишь? – буркнул рыжий мальчишка. – Отморозить пальцы
хочешь? “Герой”… Снимай сапоги!
Он сунул обувь Гимилька к огню, веточками нагрёб горячий пепел от
прогоревшей хвои – и воткнул туда сапоги самыми носками. А ноги приятеля
обернул тёплой меховой накидкой, извлечённой из дорожного мешка.
– Слушай… как она у тебя там поместилась? – от изумления Гими
распахнул рот.
– Сворачивать надо уметь, – пожал плечами Лок. – Давай-давай…
Он разлил по кружкам из котелка горячую воду, а сам котелок подставил
под ноги приятеля. Сквозь шкуру тепло казалось мягким и ласковым, и
задубевшие пальцы мальчика стали наконец отогреваться…
– Я спать хочу… – вздохнул он.
– Завернись получше в шкуру и спи, – кивнул Лок. – Вон как пламя
разгорелось. Не замёрзнешь. А во вторую половину ночи я тебя разбужу. Будешь
следить за костром.
– А как? – опасливо спросил Гими.
– Да невелика наука! – Лок улыбнулся. – Просто ствол пододвигай по мере
прогорания. Главное, чтобы хищники не подобрались. Но они огня побоятся…
Да у нас и оружие есть. Спи!
Гими не заметил, как провалился в сон. Ему казалось, он только сомкнул
ресницы, как друг уже тормошил.
– Хватит дрыхнуть! Твоя очередь.
Гими сел, потирая глаза.
Стояла удивительная тишина. Свет костра чуть раздвигал плотную темноту
ночного леса, и снег на грани тёплого круга вспыхивал золотистыми искорками.
– Обувайся. Твои сапоги скоро дымиться начнут! – ехидно ухмыльнулся
Лок. – Давай-давай. А я посплю.
Он вытряхнул ещё не проснувшегося приятеля из нагретой шкуры, едва тот
успел натянуть обувь, и, свернувшись калачиком, уснул.
Гими сидел, вороша угли палкой, и чутко вслушивался в тишину. Ничего…
Только иной раз где-то ветка треснет от мороза, или с шуршанием потечёт снег с
дремлющих деревьев…
Гими ни за что не сознался бы Локу, что боится. Подняв голову, мальчик
смотрел на небо. Даже звёзд не видно. Тучи. А ещё ветер в вершинах завыл…
или волки воют?
Ой, быстрее бы рассвело! Быстрее бы домой.
Только как по скалам лезть? Со сломанной рукой?
Лок придумает что-нибудь. Лок сможет…
Гими вздрогнул. Меж деревьев скользнул стремительный белый силуэт.
Кажется, какой-то хищник!
Мальчик приподнялся, высоко подняв над головой горящую палку.
Нет, никого… Показалось.
Облизнув губы, Гими сел. Сердце стучало в горле. Показалось!
Порыв ветра пригнул пламя костра, осыпал мальчика снежной крупой. Лес
зашумел.
Финикиец снова вскочил. Будить Лока? Тот едва уснул… И что сказать?
Ветерок подул, и я испугался?
Ветер усиливался. Лес гудел всё сильнее, а в небе, над вершинами,
закрутилась белая карусель. Костёр то и дело пригибало, кидало пламя почти к
самым лежанкам.
– Лок… – несмело толкнул друга Гими. – Лок!
– А? – Лок стремительно вскочил. – Что случилось?
В его глазах не было и тени сна.
– Лок, пурга начинается! Что нам делать?
– Надо сберечь костёр, иначе замёрзнем! – коротко бросил северянин. –
Живо, строим стену из снега! Чтобы пламя не задуло. Я строю, а ты
поддерживай огонь. Поддерживай во что бы то ни стало!
Лок схватил лопатку и принялся сноровисто ею орудовать. Гими,
мучительно краснея, что не может помочь, изо всех сил старался защитить
костёр. Ветер дул, казалось, со всех сторон…
Наконец усилия Лока увенчались успехом. Стена, конечно, получилась не
ахти какой, но всё же с грехом пополам защищала от ветра. Мальчишка
обессиленно упал на груду хвои.
– Всё… – пробормотал он. – Всё… Я спать.
– Лок… Тут, кажется, какой-то зверь бродит… я видел.
– Зверь? – Лок насторожился, и на лице его промелькнуло странное
выражение. – Он пытался напасть?
– Нет… – Гимильк помотал головой. – Я… не уверен, что видел его…
Лок махнул рукой и снова улёгся.
– Привиделось.
– Лок…
– Ну? – сонно буркнул паренёк.
– А как мы завтра выберемся? У меня же рука больная…
– Гими, ну что ты как ребёнок? – вздохнул северянин. – Доберёмся до моря
и пойдём вдоль берега. И выйдем прямо к лагерю. Делов-то! Дай поспать,
наконец!
– Прости…
– За костром следи, – зевнул Лок и тут же уснул.
Утро вставало пушистое и серое, в хлопьях снегопада. Лес, придавленный
ночной метелью, молчал и, казалось, уснул ещё глубже.
Лок, радостный, умылся снегом и, скача вокруг костра, шумно восторгался
приготовленным Гими завтраком.
– А ты молодец! – хлопнул он финикийца по плечу. – Ничего, не
переживай. Конечно, мы сейчас с другой стороны кряжа, но мы же на острове.
Выйдем мы к твоим. Как рука?
– Ничего… – несмело улыбнулся Гими.
– Ты под шубу её сунь, – посоветовал Лок. – Держи в тепле. А то пальцы
без движения отморозишь. Идём?
– Идём… – вздохнул Гимильк.
Лок помог ему пристроить за плечами мешок и уверенно пошёл меж
деревьями. Гими побрёл за ним.
Мальчишки провели в лесу дней пять. Припасы закончились, но Локу
удавалось бить птиц, и на голод Гими пожаловаться не мог. Беспокоило другое:
рука. Она ныла и болела, пальцы распухли, и по ночам мальчик с трудом мог
уснуть. Если бы дневные переходы так не выматывали, возможно, он не мог бы
уснуть вообще.
Сны были странными, обрывочными. Иногда, приоткрывая глаза, Гимильк
видел над собой склонённое лицо Лока, чувствовал тёплые пальцы на
сломанном запястье – и боль словно бы отступала…
