субстанции, состоит в протяженности. Протяжение и составляет
один из двух атрибутов бесконечной субстанции, потому что без
этого свойства нельзя мыслить, нельзя представить себе ни одной
конечной вещи, ни одного предмета окружающей природы. Выше мы
видели, что вслед за Декартом протяженность истолковывается
Спинозой в физическом плане как отрицание пустоты.
Отождествление материи с протяженностью — типичное проявление
механицизма в воззрениях на природу как у Декарта, так и у
Спинозы.
Однако субстанция — природа не сводится, согласно Спинозе, к
протяженной материи потому, что ей присущ еще один атрибут —
атрибут мышления. Если у Декарта протяжение и мышление
представляли собой две совершенно различные субстанции, связь
между которыми устанавливалась высшим существом — богом,
стоявшим вне обеих этих субстанций, то у Спинозы это два атрибута
одной и той же субстанции, отождествляемой Спинозой с богом. И с
какими бы трудностями ни встретился Спиноза в своей попытке
вывести все явления природы, включая и человека, из единого
начала, из объективной, независимо от человеческого сознания
существующей субстанции, сама эта попытка носила, несомненно,
материалистический характер хотя бы уже потому, что она позволила
философу разрушить традиционную основу всех религий —
представление о боге, как о личности, действующей по свободной
воле, являющейся «существом вне всех субстанций». Декарт при
всем его радикализме, при огромном материалистическом значении
его физики остался на позициях религии в этом решающем пункте,
поскольку у него сохранилось понятие о боге, как о личном
существе, независимом от природы. Спиноза, почти не
полемизирующий с Декартом в своих «Основах философии
Декарта», где он стремится лишь дать геометрическое изложение
существа философских воззрений своего предшественника, тем не
менее недвусмысленно определяет его представления о боге, как о
личности, устаревшими Ч
__________________
1 См. настоящее издание, стр. 186.
27
По мысли Спинозы, бог это отнюдь не личность, это сама
субстанция, сама природа, и мы «постольку не понимаем могущества
божия, поскольку не знаем естественных причин» 1. Философ
неустанно повторяет, что нужно «тщательно избегать смешения
могущества бога с могуществом или правом человеческим,
принадлежащим царям» 2, так как «атрибуты, делающие человека
совершенным, так же мало могут быть применены к богу, как к
человеку те атрибуты, которые делают совершенным слона или
осла» 3. Хотя Спиноза вынужден постоянно говорить о боге, он
вместе с тем неоднократно подчеркивает, что «в природе бога не
имеют места ни ум, ни воля» 4, что бог не является каким-то
трансцендентным, «потусторонним» по отношению к природе
существом, он имманентен ей, слит с ней, поэтому «бог», т.е.
природа, не может действовать в соответствии с целями, и все
совершается согласно законам причинной необходимости.
Энергичная борьба Спинозы против телеологического способа
объяснения явлений, за детерминизм опираемся именно на эти
принципы его философии. Философ высмеивает частые обращения к
богу суеверных людей, которые не могут понять естественной,
причинно обусловленной связи явлений. Он называет бога
«убежищем незнания».
Наибольшая трудность, с которой Спиноза встречается в своей
метафизике, связана с объяснением отношения между субстанцией
как первопричиной всего существующего и отдельными вещами. По
существу Спиноза сталкивается здесь с диалектической проблемой
происхождения вещей из единого материального начала.
Применительно к природе эта проблема может быть решена путем
выяснения конкретного происхождения и развития предметов и
явлений окружающего мира. Спиноза же сделал попытку решить эту
проблему дедуктивно-рационалистическим путем, отождествляя
причинные и логические связи, и, естественно, потерпел неудачу.
Зависимость единичных вещей от субстанции выражается
Спинозой понятием модуса, т.е. состояния, единичного проявления
субстанции. Термин «модус» встречается у Спи-
__________________
1 Б. Спиноза, Богословско-политический трактат, стр. 29.
2 См. настоящее издание, стр. 405
3 Б. Спиноза, Переписка, стр. 122 -123.
4 См. настоящее издание, стр. 378.
28
нозы чаще, чем термин «единичная вещь», особенно в «Этике». По
своему содержанию — онтологически эти термины по существу
однозначны, но между ними имеется существенное различие в
гносеологическом смысле. Термин «единичная вещь» означает тот
или иной конкретный предмет объективного мира, то или иное
явление природы — будь то камень, животное или человек — как они
существуют объективно, независимо от человеческого сознания.
Термин «модус» может означать тот же самый предмет или то же
самое явление природы, но рассматриваемое в его зависимости от
субстанции как первопричины. Это различие гносеологического
значения терминов «единичная вещь», с одной стороны, и «модус» —
с другой, связано у Спинозы с различием родов человеческого
познания.
Итак, модус, по определению Спинозы, есть состояние
субстанции, «то, что существует в другом и представляется через это
другое» 1. Субстанция одна, и поэтому она представляется только
через себя, представление о модусе, о той или иной конечной вещи
обязательно связано с представлением о другом модусе, о другой
конечной вещи, так или иначе взаимодействующей с первой, и т.д.
Взаимодействие же всех конечных вещей возможно потому, что
наряду с покоем им свойственно и движение, понимаемое
механически, как пространственное перемещение. Модусы движутся
«то медленнее, то скорее» 2 и благодаря движению отличаются друг
от друга. Между тем субстанция составляет «один индивидуум,
части которого, т.е. все тела, изменяются бесконечно многими
способами без всякого изменения индивидуума в его целом» 3. Как
индивидуум высшего порядка она таким образом совершенно
неподвижна и неизменна.
Субстанции как единому, целостному началу свойственна
вечность существования, что имеет материалистический смысл
несотворенности природы во времени. Вместе с тем субстанция
бесконечна и в пространстве. Модусы же как «конечные вещи»
изменчивы, преходящи, и только по отношению к ним имеет силу
категория времени, называемая Спинозой длительностью.
__________________
1 См. настоящее издание, стр. 361.
2 См. настоящее издание, стр. 415.
3 См. настоящее издание, стр. 419.
29
В постановке вопроса о взаимоотношении субстанции и модусов
у Спинозы имеется момент диалектики. Он состоит в той мысли
Спинозы, согласно которой нельзя свести единство бесконечной
природы, выражаемое понятием субстанции, к сумме составляющих
ее конечных вещей, модусов. Природа в целом представляет собой
нечто качественно своеобразное по сравнению с совокупностью
единичных вещей. Однако эта диалектическая идея только намечена
у Спинозы, но не развита сознательно и систематически в учение о
единстве бесконечного и конечного. Более того, в учении Спинозы о
бытии имеет место несомненный разрыв между бесконечной
сущностью — субстанцией и миром конечных вещей, модусов,
который определяет и наибольшую трудность этого учения.
Трудность эта состоит в том, чтобы объяснить, каким образом
неподвижная и неизменная субстанция является первопричиной
непрерывно движущихся модусов. Если движение может объяснить
происхождение отдельных вещей, модусов, то протяжение как
атрибут субстанции происхождения самого движения объяснить не в
состоянии, так как только из протяжения движение невыводимо.
Ликвидировать это противоречие, порожденное попыткой решения
диалектической по существу задачи односторонне метафизическими
средствами, Спиноза, конечно, не в состоянии. Субстанция как
первопричина у него буквально повисла в воздухе.
Поскольку человек, согласно философской системе Спинозы,
составляет лишь один из модусов, субстанция, будучи оторвана от
модусов, оторвана тем самым и от человека. Это делает понятным
замечание Маркса в «Святом семействе» о том, что спинозовская
субстанция есть метафизически переряженная природа в ее
оторванности от человека 1.
Связь между субстанцией как первопричиной и миром
движущихся модусов Спиноза пытался установить посредством
