Да и с чего он взял, что она бы согласилась? Принял ее природную доброту и заботу за
какие-то чувства, которых и быть не могло. И она наверняка уже забыла о нем. А ему, хоть
забыть о ней и не получится, нужно жить и возвращаться к спасительному хладнокровию.
В конце концов, он получил свои минуты счастья, и не дерзостью ли было рассчитывать
на большее? Королева мудра, и своим решением не только спасла дочь от неравного брака, но и дала ему время осознать всю нелепость своего поведения.
Слуги с удивлением восприняли приказ разобрать все телевизоры в поместье по домам, но
задавать вопросы никто не решился. Молодого хозяина поместья Байдек уважали и
любили.
И когда Василине исполнилось восемнадцать, он, конечно, не пришел просить ее руки
снова. К этому времени он уже понял, что в устах королевы это был просто вежливо
оформленный отказ, который он, не привыкший к иносказаниям, принял за проблеск
надежды.
Часть 4
Глава 17
Вторая половина сентября, Иоаннесбург
Люк Кембритч
Говорят, в начале времен, когда Триединый создавал этот мир, он так утомился, что
обустраивать его сил уже не было. Ну или, сделав самую сложную работу, Всевышний, как
любая творческая личность, потерял интерес и полетел творить что-то новое. Как бы там
ни было, чувство ответственности у него все-таки присутствовало, он решил переложить
остальную работу на плечи помощника, дав ему крупицу божественной силы. Но немного
перестарался, и помощников оказалось целых шесть. Они – то и стали источниками
стихий для магии, и новыми богами для мира.
Люк не был особо набожным человеком, и в храмах бывал редко, в основном тогда, когда
отвертеться уже не было возможности. Свадьбы, похороны и большие праздники, когда
вся аристократия вдруг становится донельзя религиозной и устремляется в святилища – не
в какие-то, а в центральные, огромные, с удобными скамеечками – чтоб и себя показать, и
других посмотреть, и не сильно утомиться при этом.
Никто не препятствовал устраивать святилища и храмы для одного или нескольких богов, да и в богатых домах обычно была комнатка, засыпанная белым песком, на котором стояли
статуэтки богов, ждущие подношений. Но все-таки ортодоксальный храм был именно
таким, по двору которого сейчас шел Люк. Круглый двор, в центре которого стоит статуя
Триединого, всегда удивлявшего Люка какими-то ящероподобными мордами. Творец мог
бы быть и посимпатичнее, да. Окружающие его статуи вполне человекообразных богов –
Синяя любовь воды, Красный воин огня, Белый целитель жизни, Желтый ученый воздуха,
Зеленый пахарь земли стояли дружным полукругом. И только статуя Черного жреца
смерти сиротливо стояла где-нибудь в уголочке, или вовсе задрапированная тканью.
Убрать ее не смели, но и поклоняться было запрещено.
Традиции традициями, но магический прогресс оставил и здесь свой отпечаток – большой
храмовый двор, усыпанный белым песком, был закрыт сверху водно-воздушным куполом,
чтобы приходящие барышни не месили грязь своими туфельками, если пойдет дождь и
снег. Внутри всегда было тепло.
Люк, вздохнув, перехватил трость, достал пузырьки с ароматическими маслами и
совершил положенный ритуал возлияния – в чаши, выдолбленные в пьедесталах у ног
пяти статуй. Черному жертва была не положена. Масла (каждому свое, и не дай Боги
перепутать) впитались в пористый камень без следа. Ничего не произошло, Великие
Стихии взирали на забредшего к ним грешника с полуулыбками на величественных лицах.
- Рад вашему рвению, лорд Кембритч, - у входа в внутренний храм, где велась вся
хозяйственная деятельность, а дальше, в закрытых помещениях, жили монахи, никогда не
появляющиеся на людях с открытым лицом, стоял невысокий, белый, как лунь старичок.
Он был немощен и очень стар, но эта немощность была кажущейся. Его Священство легко
мог скрутить с десяток боевых магов одним движением брови. Другое дело, что дураков
нападать на него не было – Боги требовали с своих избранников обет не нападать и
использовать силу только в крайних случаях, для защиты, но и силы этой отмеряли с
лихвой.
- Ваше Священство, - Люк поклонился, - спасибо, что согласились принять меня.
- Это не я, - легко ответил старичок, - меня благословили на помощь вам.
Они прошли в покои, в аскетично обставленный кабинет священника, пропахший
маслами, и Его Священство, сняв накидку, долго усаживался на жесткий стул без спинки, жестом предложив Люку сесть на такой же. «Вообще он, конечно, мог бы позволить себе
уже и мягкое удобное кресло под свою спину, - подумал Люк,- вряд ли Боги обладают
настолько садистскими наклонностями».
- Итак, лорд Кембритч, суть вашего дела я понял, - благожелательно молвил старый
служитель, пронзительно глядя на него. – Но меня благословили помочь вам при одном
условии.
- Каком же? – осторожно и несколько нервно спросил Люк. Кто знает этих Помощников
Триединого, еще заставят обет какой соблюдать или в монахи податься.
Старик улыбнулся, глядя на заерзавшего лорда. Трудно знать все наперед, но зато как
интересно наблюдать за теми, кто не знает!
- В ближайшие дни у вас должен состояться разговор с отцом. Он сделает вам…некое
предложение. И вы согласитесь.
Люк криво ухмыльнулся.
- Вообще-то разговор должен был состояться еще позавчера. И, зная папеньку, не уверен, что он не предложит мне пойти и утопиться.
Он снова вспомнил, как орал в трубку его родитель, когда он, приехав после встречи с
Мариной, сонно сообщил ему, что встречи не случится, потому что он всю ночь пил, гулял
и играл, и теперь будет спать. Ничего, он тоже с удовольствием поорал в ответ.
- Знаю, - мягко сказал Его Священство. Глаза его смеялись. – Обещаю, это не больно, и
даже повысит ваше материальное благосостояние.
Лорд Кембритч задумался, рука машинально потянулась к пачке сигарет, он вытащил одну, покрутил, затем вспомнил, где находится и со вздохом убрал обратно. Священник все так
же весело наблюдал за ним. В принципе, что он теряет? Нет, наверняка это какая-нибудь
гадость, на которую он бы без божественного нажима не согласился. С другой стороны, папенька постоянно пытается привлечь его к работе парламента, может, это и есть его
желание? Соглашаться неизвестно на что было не в его стиле, но был в этом и какой-то
азарт. А Люк был игроком. А еще больше он любил раскрывать тайны, и если это
обещание поможет ему пополнить список своих побед, то так и быть.
- Согласен, - наконец произнес он, и снова рука дернулась к сигарете.
- Вот и отлично, - окончательно развеселился Служитель Стихий. Вы можете курить, лорд, не стесняйтесь, я переживу.
- Нет уж, - пробормотал Люк, - я, пожалуй, потерплю. А то вдруг божественные наши
господа бонусом еще и курить бросить потребуют. Скажите лучше, вы нашли его? Он
действительно здесь? Дело действительно крайне важное.
- Вы даже не представляете, насколько, - со внезапной серьезностью сказал самый
могущественный человек в Рудлоге, протягивая ему увесистый конверт. – От встречи он
отказался, но просил передать вам это.
Люк почувствовал странное разочарование. Ему очень хотелось увидеть человека, про
которого даже его начальник говорил с примесью благоговения. Который в одиночку
уничтожил после переворота более десятка самых влиятельных на тот момент людей, чем
дал возможность вернуть жизнь в стране в нормальное русло. И хотя Люк не разделял
таких методов, все-таки он был сыщиком, а не убийцей, понять, каким образом
Стрелковский в одиночку, когда его искали, избегал охраны и осуществлял свою кровавую
жатву, было бы познавательно.
Письмо он прочел уже дома.
«Лорд, - было выведено четким, острым почерком, - меня настойчиво попросили дать вам
информацию, объяснив, какие последствия может иметь для страны мое молчание. Я
скажу прямо, что эта страна заслуживает всего с ней происходящего. Но я многим обязан
Его Священству, который передал мне приказ тех, ослушаться которых я не имею
возможности.
Сразу скажу – я не знаю, где могут быть принцессы и живы ли они вообще. Я пытался их
найти, но в одиночку это было невозможно. В ваших руках мощь Зеленого Крыла, и вам
легче. Но я не буду желать вам удачи. Если они живы, они после всего заслуживают
невмешательства в свою жизнь. Ради памяти их матери. Но если вы их найдете, я не знаю, какие доводы нужно будет привести, чтобы организовать возвращения рода Рудлог на
трон.
Тем не менее, я подробно изложу события последних дней, предшествовавших
перевороту, и события самого дня. Возможно, это вам поможет».
Далее следовало длинное, подробное и очень конкретное письмо, напомнившее Люку
