комнату. Для полноты картины. У нас ведь по-другому не бывает.
Где-то хлопнула дверь: должно быть, какой-то постоялец вошёл в свою комнату
или, наоборот, из неё вышел. Но я резко вскинула голову, устремляя взгляд на нашу
собственную дверь. Потребовалась пара секунд, чтобы понять: к нам этот звук
отношения не имеет.
- Расслабься же наконец! - В голосе Кэмерона сквозило раздражение. - Перестань
всё время смотреть на дверь. Ты можешь хоть один раз не думать ни о чём
постороннем?
Я не на шутку разозлилась. Это он меня пытается выставить виноватой? Сбросив
его руки со своих плеч, я отступила на несколько шагов.
- Не думать о постороннем? - гневно переспросила я, отбрасывая свой напускной
холод. - А как тебе кажется? Это целиком и полностью твоя вина! Каждый раз, как
я подпускаю тебя слишком близко, происходит одно и то же! Выясняется, что ты
всё делаешь напоказ. Используешь меня, чтобы достичь собственных целей.
Сначала ты меня целуешь для того, чтобы испортить мою игру против Дориона.
Потом приходишь ко мне в спальню - ради того, чтобы в самый пикантный момент
нас застали вместе. На какую реакцию ты рассчитываешь теперь? Да, я жду от тебя
подвоха, и была бы круглой идиоткой, если бы его не ждала! Я не желаю в
очередной раз наступить на прежние грабли.
Кэмерон не пытался возвратить меня в свои объятия. И преодолевать
разделяющее нас теперь расстояние тоже не спешил.
- Ну, положим, ты первая призналась мне в любви и целовалась настолько
страстно, что любой мужчина потерял бы способность мыслить здраво, только ради
того, чтобы заполучить герцогскую печать, - напомнил он.
- Это неважно, - покачала головой я. - Да, я не ангел во плоти. И не утверждаю,
будто я лучше или честнее тебя. Но дело вовсе не в этом. Просто я тебе не доверяю
и вряд ли когда-нибудь смогу доверять.
- Нет, это как раз важно, - возразил Кэмерон. - Поскольку именно ты ввела в нашу
игру такие методы. Если бы не тот твой поступок, возможно, и я бы вёл себя иначе
- во всяком случае, тогда, с Дорионом. Что же касается той ночи в твоих покоях... -
В его голосе мне послышалась горечь. - Инесса, как тебе самой кажется, зачем я так
поступил?
- Да, знаю, чтобы разрушить мою помолвку. Но ты не находишь, что у тебя
довольно спорные методы? - Я сказала вслух то, что успела обдумать и передумать
тысячу раз за последние месяцы.
- Нахожу, - без тени усмешки откликнулся он. - У меня масса спорных методов. Я
прибегаю к ним постоянно. Есть две категории людей: одни ставят во главу угла
чистоту методов, другие - результат. Я отношусь ко второй категории. Я всегда
стараюсь выбирать метод, наиболее соответствующий ситуации, и не
злоупотреблять спорными методами там, где можно обойтись без них. Но там, где
без них обойтись нельзя, я делаю то, что нужно. - Он помолчал, не то собираясь с
мыслями, не то подбирая слова. Я не торопила. - Инесса, я ведь был там, у герцога,
когда ты просила его отменить свадьбу.
При этих словах у меня внутри всё перевернулось. Ещё бы я забыла, что он
присутствовал при том унижении. К щекам прилила краска и захотелось
немедленно выбежать отсюда прочь, куда угодно, пусть бы и в царящую за окном
непогоду.
- Я видел, как он жёстко указал тебе на дверь, - продолжал Кэмерон, кажется, не
до конца понимая, в какое душевное состояние приводит меня этими
воспоминаниями. - И знаешь, в тот момент мне невероятно сильно захотелось
свернуть ему шею. Не пойму даже, как я удержался. Хотя в случае с любой другой
женщиной на твоём месте, сказал бы, что он поступает совершенно правильно.
Я опустила глаза, смешавшись от этого признания.
- Ты мог просто с ним поговорить, - пробормотала я.
- Представь себе, я это делал, - усмехнулся Кэмерон. - Но совершенно
безрезультатно. Конрад Альмиконте слишком сильно на тебя разозлился, поскольку
ты не рази не два нарушала его планы по укрощению сестры. Так что мне
пришлось действовать по собственной инициативе. И, заметь, я заплатил за это
определённую цену.
- И хочешь сказать, что сделал всё это из чистого альтруизма? - с сомнением
пробурчала я.
Отчего-то это высказывание заставило его рассмеяться.
- Ну конечно же, нет, - весело заверил он. - Я действовал из собственных
меркантильных интересов, и я не шучу. - Теперь он всё-таки подошёл ко мне
ближе. - Мои меркантильные интересы заключаются в том, что я не хочу, чтобы
престарелые бароны увозили тебя на край света. Впрочем, молодые - тем более.
Ещё один шаг - и он уже стоит ко мне практически вплотную.
- Думаешь, мне было легко тогда подойти к тебе так близко, зная, что ничего не
будет, поскольку этот чёртов Тувинен явится в твою спальню? - спросил он,
склоняясь к самому моему лицу. - И зная, что ещё совсем немного - и ты по-
настоящему меня возненавидишь?
Я подняла голову. Сама положила руки ему на плечи. Он сразу же будто сорвался
с цепи. Стал целовать меня со страстью, готовой смести с пути любую преграду.
Обхватил меня за талию, потом провёл руками по спине, потом погладил шею и,
наконец, дёрнул платье, так что оно съехало с плеч. Припал губами к ключице,
одновременно дёргая шнуровку. Я запрокинула голову, запустив руки в его мягкие
волосы. К чёрту все сомнения. Ещё один раз я позволю себе пойти на поводу у
собственных чувств. Неужели я не имею на это права?
И тут, как гром небесный, прозвучал стук в дверь.
Да, сомнений быть не могло. Это был не гром и не удары, раздавшиеся со
стороны соседей. Стучали именно в нашу дверь. Я рассмеялась так зло, что мне
самой стало не по себе от таких эмоций. Ну конечно, чего ещё можно было
ожидать? Кэмерон просто ведёт очередную игру. Ему опять зачем-то понадобилось,
чтобы нас застали вместе. Странно лишь, что постучали, а не ворвались, как в
прошлый раз. И в данном случае сердиться на Кэмерона даже смешно. Я сама во
всём виновата. Если повторила ту же ошибку... в который раз? Третий? Четвёртый?
Значит, туда мне и дорога!
Я резко вырвалась из объятий Кэмерона, до крови расцарапав ногтями его руку.
- Мерзавец! - выдохнула я, вопреки всем моим мысленным выводам. И, получая
странное удовлетворение от громкости собственного голоса, заорала: - Последний
негодяй! Ублюдок!
Пускай слышат там, за дверью, мне плевать. Уж если меня всё равно выставляют
на посмешище, хотя бы таким способом отведу душу.
Я оглянулась в поисках предмета, которым можно было бы запустить ему в
голову. Что-нибудь поувесистее... Под руку ничего не попадалось. Увы, здесь была
не моя спальня, а простая трактирная комната. На столе стоял вполне удобный для
швыряния канделябр, но в нём были зажжённые свечи... Эдак и трактир спалить
недолго, хотя не уверена, что мне бы сейчас этого не хотелось. Будь проклят этот
трактир, и эта погода, и этот город, и аноним, а заодно и Кэмерон Эстли!
Меж тем предмет моих размышлений мрачно подошёл к двери и распахнул её
одним рывком. На пороге стоял слуга с подносом.
- Вино и фрукты от господина трактирщика, - пролепетал он, вжав голову в плечи.
Поставил поднос на стол и торопливо вышел из комнаты.
Я застыла на месте, тяжело дыша. И тупо смотрела на горку зелёных яблок.
Кэмерон тоже не спешил ничего говорить. Между нами снова сгустилось
напряжение.
- Ладно, - произнёс он наконец, когда молчание слишком затянулось. - Сегодня
мы отсюда никуда не денемся, так что надо ложиться спать. Так и быть, на сей раз я
побуду джентльменом и лягу на кушетку. Спокойной ночи.
Тянуть время он не стал, скинул сюртук, стянул сапоги и улёгся на кушетку. Я
прикусила губу, снова покосившись на злосчастный поднос. Да, нехорошо как-то
получилось. И главное, теперь есть чем в него запустить, но настроение уже не то.
Перевела взгляд на свою кровать. Она была большая, широкая, с горкой подушек
и большим пуховым одеялом, к которому была пристёгнута белая простыня. На
такой в одиночку страшно спать. Боюсь потеряться. Я решительно шагнула к
кушетке и села на край, заставив Кэмерона потесниться.
- Я предпочитаю кушетку, - нагло заявила я.
Кэмерон приподнялся на локте, глядя на меня удивлённо и одновременно с
раздражением.
- Чем тебя не устраивает кровать? - поинтересовался он.
- Там неудобно, - сообщила я. - Не хватает одной детали.
- Какой ещё детали? - Последнее, чего он хотел сейчас, - это выслушивать жалобы
изнеженной фрейлины на нехватку комфорта.
- Тебя.
Ещё несколько секунд он смотрел на меня исподлобья, пытаясь понять, шучу я,
морочу ему голову или говорю серьёзно. Потом обхватил обеими руками, закрыл
губами рот и опрокинул на кушетку.
Глава 22
"Любовь - это грубое преувеличение различия между одним человеком и всеми
