дальше у него. Раскрасавица-то посылает – причём не как раньше, намёками… а
открытым текстом. Стал дядя узнавать разными путями, что и как… И узнал.
Что любовь у неё появилась. Вот тогда и решил… словить соперника, пакость
какую над ним умудрить, помучить, прикончить… и потом его голову девушке
принести: любуйся! Может, и полюбишь меня теперь, душа-девица?..
– Он у вас что… совсем того? – ахнул Эет.
– Да не секрет! – устало отмахнулся Локи. – А где искать парня-то? Вот и
призывает наш дядя того хитреца, детей которого в плену держит… И говорит:
как хошь изворачивайся, а хоть из-под земли достань моего соперника и поймай
его! Так и сказал: найди и поймай.
– И?..
– И что? Найти он его нашёл… поймать – пока не поймал. Вот и всё, что
знаю. А вот скажи мне, Эет, – прищурился вдруг Локи. – Что бы ты на месте
этого нежного папаши делал?
– В союзники бы влюблённого парня взял, – сразу ответил Эет. – Если тот
действительно любит девушку… Они могли бы вдвоём что-нибудь придумать,
разве не так? Её бы спасли и детей…
Локи подмигнул и хлопнул Эета по плечу.
– Вот и наш герой рассудил так же! А что дальше будет – поглядим.
Эет задумчиво смотрел на мальчика.
– Странный ты, Локи, но… – он присел на корточки и посмотрел прямо в
глаза Лока. Казалось, они вмещают всю скорбь мира. Не детские глаза. И,
повинуясь необъяснимому порыву, юноша обнял это исстрадавшееся,
измученное существо. – Локи, оставайся, – прошептал он. – И, обещаю: у тебя
будет семья!
Лок рассмеялся. Немного истерически, как показалось Эету. Плечи его не
расслабились.
– Спасибо, – невесело ответил наконец мальчик. – Я б остался, но… – Он
опустил голову, а потом резко вскинул и прямо посмотрел в глаза Эета. – Я
вернусь, – сказал вдруг он. – Если смогу. Моему дяде было предсказано, что
однажды поплывёт корабль из страны мёртвых, и я поведу его. И вот тогда
настанет им всем большой трындец! – мальчишка рассмеялся, тряхнув рыжими
прядями. – Словом, на месте дяди я, зная об этом предсказании, держал бы одну
рыжую бестию от Аталанда подальше… А вы бы пока продолжали магию
изучать.
Мальчик мягко отстранился и пошёл прочь, к колоннам Верхнего храма.
– Лок… – растерянно окликнул Эет.
Локи обернулся и посмотрел на молодого мага. Взгляд его переполняли
усталость и боль.
– Не допусти тебе Мортис пережить всё то, что довелось мне, – вздохнул он
и оставил хранителя Храма одного.
Глава XVI
Охота на Белого Тигра
Эет
Хранитель Храма стоял в коридоре напротив двери Вирлисса и чутко
прислушивался к ночной тишине. Из комнат мальчишек доносилось тихое
сонное дыхание, внятное лишь чуткому слуху немёртвого, да красный отсвет
пламени с алтаря ложился на плиты коридора. Ночь наполнял покой – но Эет
почему-то испытывал тревогу.
Разговор с рыжим мальчишкой практически перевернул представления
мага о реальности. Или дети немыслимо изменились за сто лет, или этот ребёнок
– не простой ребёнок.
– Вир! – тихо позвал юноша. – Вир, ты не спишь? К тебе можно?
Тишина.
– Вир!
Наконец с той стороны послышалось какое-то движение, двери
распахнулись – и пред Эетом предстал сонный Вирлисс с раскиданными по
плечам серебристыми волосами.
И в безукоризненной бордовой рубашке с чёрными брюками.
Эет невольно улыбнулся, мысленно возблагодарив богиню, что Вир –
призрак. Будь Белый Тигр материальным существом, которому нужна настоящая
одежда, на пороге могли продержать и дольше.
– Сами не спим и другим не даём? – с изысканной язвительностью
осведомился вампир. – Что случилось?
– Ты меня пустишь или через порог будем разговаривать? – кротко
поинтересовался Эет.
Он всегда с удовольствием заходил в комнату друга, наслаждаясь тонкой
атмосферой роскоши и уюта, которую умел создавать Вирлисс. Воздушные
занавеси под бордовым бархатом штор, кровать под балдахином с
белоснежными стойками, книжные полки с великолепной подборкой самой
лучшей литературы, от классиков поэзии, прозы и драматургии до мэтров
философии, на полу шкура белого оленя – надо полагать, потому что Вир не
сумел отыскать белого тигра – и картины на стенах.
Картины писали оба, и Вир, и Эт. Как правило, морские пейзажи. Но
иногда – портреты.
Вирлисс посторонился.
– Ну? – заперев дверь, вопросил он и скрестил руки на груди.
Эет вздохнул, немного расслабившись. Взгляд скользнул по портрету
Фрери, стоявшему на столе, в свете ночника.
– Эт, – вздохнул Вирлисс и движением головы отбросил волосы за спину. –
Ты сюда пришёл интерьером любоваться? Или, – он перехватил взгляд друга, –
Фрери?
– Ага, – невольно улыбнулся Эет. – Понимаешь, потянуло со страшной
силой.
Вирлисс сел на кровать.
– Эт, я тебя слушаю. Что случилось?
– Не знаю, – коротко ответил юноша. – Ничего.
– Тогда сядь, – Вир пожал плечами. – Вина хочешь? Или чаю принести?
Эет со свистом втянул в себя воздух и, вместо того, чтобы сесть, сделал
круг по комнате.
Разговор с Локом не давал покоя.
– Что… – начал было Эет – и замолчал.
Лок не выдал Гими ни одной тайны обитателей Храма. И тем самым словно
обязал самого Эета молчать…
– Что? – спросил Вирлисс.
– Ничего, – через силу вытолкнул Эет. – Прости, что я тебя потревожил.
Он повернулся и медленно пошёл к выходу, сейчас как никогда похожий на
зомби. Даже налетел на стойку балдахина.
– Эет! – Вирлисс вскочил.
Молодой человек остановился и через силу обернулся к Вирлиссу.
Вир с тревогой всматривался в его лицо, ставшее вдруг таким измученным.
Так Эет выглядел, лишь когда считал себя виноватым перед ним.
– Эт, что бы там ни было, забей! – как можно беспечнее улыбнулся призрак.
– Все проблемы обычно существуют только в твоей голове.
– Нет, – вытолкнул Эет. – Просто…
– Просто что? – вампир взял друга за руку и почти силком усадил на
табурет. А сам присел рядом на корточки, пытаясь поймать взгляд светлых глаз,
синих, как полуденное море.
– А я Локу предложил у нас остаться, – вдруг выдал Эет.
Вирлисс не сумел скрыть удивления.
– Ну… – пробормотал он наконец. – Предложил так предложил. И что он
ответил?
– Что подумает.
Вирлисс невольно рассмеялся.
– Да уж… Действительно, странный мальчишка. Занятный. Ну и дальше-то
что?
– Ничего… – прошептал Эет. – Много о себе рассказал… А я не могу
тебе…
– И это тебя терзает? – Вир расхохотался уже в голос, запрокидывая голову.
– Мо-ортис!.. Что же ты за существо-то такое? Не можешь – и правильно. Лок
тебе открывался не затем, чтобы ты направо и налево… Если он захочет что-то
мне рассказать, то сам это сделает.
– У меня… такое ощущение… что я предаю твоё доверие, – почти
беззвучно признался Эет. – А почему – и сам не знаю…
– А у меня ощущение, что тебе надо лечиться. Жаль, не у кого! – хмыкнул
Вир, показав клыки. – У тебя уже крыша едет.
Зомби попробовал улыбнуться. Тревога отступала…
За окном тихо падал снег, в стекле дрожало отражение танцующего огонька
светильника… И мягкие отблески золотили портрет кареглазой девушки…
– Даже и не подумать, что она была богиней, – почти беззвучно заметил
Эет.
Вирлисс вздохнул и поднялся. Лицо его омрачилось.
– Сказки заканчиваются, – тихо произнёс он странную фразу, не отрывая
глаз от картины.
– О чём ты?
Вирлисс пожал плечами.
– Понимаешь, Эт… – медленно заговорил он. – Иногда я задаю себе
вопрос… есть ли на свете девушка, которую я люблю? Или то уже мечта о
любви? Прошло столько лет… я изменился… Возможно, изменилась она. Там, в
Асгарде… Иной раз… Эт, я ловлю себя на том, что боюсь встречи!
– Ты разлюбил её? – прошептал Эет.
Ему почему-то стало жутко.
То чувство, что горело в нём, любовь к Госпоже, словно стало неким
маяком. Оно согревало в леденящие минуты отчаяния, дарило силы, когда их,
казалось, уже неоткуда было черпать, вело и направляло… и сама мысль, что
можно лишиться этого внутреннего огня, повергала в ужас.
Вир криво улыбнулся.
– На тебе Заклятье, Эт, – ответил он. – Ты не сможешь разлюбить Ринн… а
главное – не захочешь. А я…
– Ты?
– Я люблю Фрери. Но я начинаю сомневаться, что люблю живую девушку, а
не собственную мечту. Я люблю Фрери, а не Фрейю. Я не знаю Фрейи…
Понимаешь?
– Нет.
Вирлисс закусил губы.
