Лёд исчез, как ни бывало. Воздух потеплел. Светильники мигнули, восстанавливая своё ровное сияние.
В руках русого, так и стоявшего в шаге от дверей, оказалась одна из шкатулок с жемчужинами.
Когда колдун двинулся вперёд, казначей затаил дыхание. Сердце лепрекона колотилось лихорадочно, недоверчиво, когда он понимал, что это невозможно - но, похоже, этот тёмный мог, мог сотворить сейчас то, что поможет ему...
Русый занёс ногу над порогом.
И отлетел назад.
А казначей с облегчением понял: нет, не поможет.
Русый, донельзя удивлённый, шагнул вперёд снова. И снова. И снова.
Пока его раз за разом отбрасывало прочь от дверей, в лице его оставалось всё меньше удивления - зато прибавлялось злости.
- Нет! - он в ярости швырнул шкатулку на крышку ближайшего сундука.
- Неужели не получилось? - уныло вопросил его подельник.
Он так и прижимал подбородком верхний ларец в пирамиде, высившейся у него в руках.
- Оно должно было сработать, не могло не сработать! - колдун в бешенстве воздел руки к потолку. - Мёркер, йорт о луфф...
Казначей злорадно, но уже без особого интереса наблюдал, как русый предпринимает вторую попытку сломить защиту сокровищницы. Потом, с ещё большим злорадством - как колдун, дочитав заклятие до конца, снова бьётся лбом о невидимую стену.
- Хватит, - в конце концов проворчал его подельник. - Ничего у нас не выйдет. Мы облажались, признай уже.
Русый, тяжело дыша, застыл перед порогом.
Отставив шкатулку на тот же сундук - уже спокойнее - повернулся к казначею.
- Да, - колдун криво улыбнулся: в густую щетину, покрывавшую его щёки. - Вы умеете хранить то, что принадлежит вам, маленький народец. - И сплюнул на пол. - Ладно. Подавитесь этими жемчужинами. Обойдёмся без них.
Казначей ещё успел улыбнуться, прежде чем русый махнул рукой, сверкнувшей рунной насечкой серебряного кольца. И, падая в бессознательную тьму, куда его отправил треклятый колдун, лепрекон чувствовал лишь одно - глубочайшее удовлетворение.
Впрочем, нет. Было и ещё одно. Гордость.
За то, что их маленький народец в который раз оказался на высоте, обставив и превзойдя этих несносных громил.
Стоило лепрекону раскинуть руки по белому полу, похрапывая в блаженстве безмятежного сна, как с лица Лода мигом сползла злобная гримаса.
- По-моему, с эффектами ты всё-таки переборщил, - поморщился Восхт, когда наследник Ильхта стал забирать шкатулки у него из рук. - Лёд был определённо лишним.
- Зато ты недобрал, - Лод усмехнулся, но усмешка эта была весёлой. - Актёр из тебя отвратительный, если честно.
- Не всем же быть великими лицедеями, как некоторые.
Лод оставил замечание без комментариев: его мысли явно были уже о другом. Составив все шкатулки на пол, опустился на колени подле одной из них. Откинув крышку, прищурил глаза - словно любуясь чёрным сиянием, красившим матовую поверхность крупных, в пол-ладони, жемчужин.
В ларце их было около дюжины.
- Что ж, - Лод взял одну из них, идеально круглую, безупречно красивую, - пора приступать.
Когда они с Восхтом одновременно потянулись за чем-то, припрятанным во внутренних карманах мантий - губы наследника Ильхта Миркрихэйра, навестившего эту самую сокровищницу триста лет назад, снова тронула усмешка.
Только теперь в этой усмешке отчётливо читалось предвкушение.
***
Когда казначей очнулся, в сокровищнице было прохладно, темно и тихо. Впрочем, стоило пошевелиться, как светильники вновь вспыхнули, ударив по глазам золотой яркостью, заставив сощуриться...
И, в один миг вспомнив, что предшествовало этому пробуждению - лихорадочно подскочить, оглядываясь.
Тёмные исчезли. Ошейник тоже. А вот шкатулки, за которыми они приходили, остались: пять стояли на полу, шестая - на сундуке, куда её положил русый.
Казначей поочерёдно открыл крышку каждой. Пересчитав жемчужины и удостоверившись, что все на месте, выдохнул. На всякий случай взял по паре драгоценностей из каждого ларца - жемчужины едва помещались в его руку - и поочерёдно сжал в пальцах, считывая ойру.
Ойры жемчужин разных цветов не отличались друг от друга. Нет, маги наверняка увидели бы отличие, однако лепреконы лишь чувствовали, что в их руках исключительной силы артефакты, чья ойра характерным образом 'звучала' под пальцами. Раз за разом казначей получал подтверждение того, что из ларца он достал именно жемчужину - без примесей каких-либо подозрительных чар; и, развеяв все свои сомнения, в конце концов захлопнул ларцы.
Взяв один, понёс на место.
Нет, конечно, его отключка ничего не решала. Кража тёмным не удалась, он видел это только что, своими глазами... но проверить было не лишним.
Вернув все шкатулки на полку, казначей любовно погладил одну по крышке. Весело насвистывая, оправил одежду.
Вдруг замер.
Да, это о жемчужинах тёмные то и дело заикались на переговорах... но что, если в самом деле колдуны приходили не за ними? Если это был обманный манёвр, спектакль, который устроили специально для казначея? А в действительности...
Схватив одну жемчужину, лепрекон рванул к выходу так быстро, как позволяли его маленькие ноги. Отлетев от невидимой стены, благонадёжно преградившей выход, с облегчением отёр пот со лба.
Нет. Они не притворялись - чары остались целыми и невредимыми. За чем бы ни приходили воры, вынести это они не могли.
Вернув жемчужину в ларец, казначей подумал ещё об одной вещи. Подозрительно вывернул карманы, но в них было пусто; ощупал свои бока, ноги, зад. Даже башмаки на всякий случай снял.
Ничего не обнаружив, нервно рассмеялся.
Что на него нашло? Он же не идиот. Как и тёмные. Припрятать драгоценность в одежду казначея, рассчитывая, что он вынесет её, сам того не зная, и таким образом обманет чары... это было бы попросту глупым. Да, некоторые уникумы, посягавшие на золото лепреконов, уже пытались такое провернуть - но не так сложно заметить, что в твоём кармане есть нечто, чего там быть не должно. Особенно если это жемчужина размером с твой кулак.
Одна из тех жемчужин, что лежат сейчас на своих местах, в целости и сохранности. Все до единой.
Нет, всё очевидно. Воры приходили за жемчужинами. Попытались осуществить кражу с помощью ошейника - не вышло. Попытались сломать защиту, но и это им не удалось. А, значит, они остались с носом. И истерика русого была совершенно искренней.
То-то Его Величество посмеётся, когда услышит об этом инциденте...
Обувшись, казначей презрительно фыркнул и направился к выходу.
Всё же тёмные идиоты. Отчаянные, горделивые идиоты. Возомнили о себе слишком много, подумали, что справятся с чарами, которые никто и никогда не мог ни сломать, ни обмануть, ха! Хотя дроу стоит пожалеть - ведь то, что собираются с ними сделать эльфы и люди...
Казначей толкнул тяжёлую дверь. Переступил порог: преспокойно, как и ожидалось.
Вдруг снова ощутив на шее чужеродную холодность серебра, несказанно изумился.
- Долго же ты там возился, - широко улыбнулся русый, тут же материализовавшийся из пустоты. - А Сноуи таки умница.
- И правда Белая Ведьма, - уважительно произнёс его подельник.
Под взглядами тёмных, повинуясь ошейнику, казначей беспомощно привалился спиной к стене. Не понимая, зачем оба ещё здесь, зачем ждали его, зачем...
А затем русый вскинул руку. Чтобы, повинуясь этому движению, с камзола казначея отлетели все пуговицы - и миг спустя горсткой сложились в ладонь колдуна.
Большие, тяжёлые пуговицы из чистого золота.
- Если тебе нужны настоящие пуговицы, они в одном из сундуков, - любезно проговорил русый, ссыпая блестящие кругляшки в бархатный мешочек. - Пятый ряд от двери, третий справа.
Казначей оторопело смотрел на колдуна.
Видимо, было в его взгляде нечто такое, что заставило тёмного сжалиться.
- Да жемчужины это, жемчужины, - услужливо пояснил русый. - Мы их преобразовали, прилепили к твоему камзолу и прикрыли маскировочными чарами. Поскольку при трансформации можно менять размер объекта в меньшую сторону, но не в большую, масса остаётся прежней, и желательно сохранять приблизительную форму... пуговицы подходили прекрасно.
