Рита заплакала.
— Прости. Не выдержала. Да ещё водка помогла. Я сейчас. — Она вытерла слёзы платочком. Рыжий понимал её. Не у всех всё гладко. «А я сам? Мне бог всё дал. А я не захотел. Ведь сам многое сломал».
— Тогда я возьми и расскажи ему про учителя. А он, как узнал всю правду, сжал кулаки и вышел, хлопнув дверью. Я волком выла. Знала, что отпуск короткий, подружку просила позвонить. Там мать отвечала: «Нет дома». Потом он письмо прислал. Что, мол, три дня пил, а потом болел и уехал. Написал, что, конечно, не сможет никогда забыть такого. Что он молод и сейчас не может знать, как поступит со мной позже, останься мы вместе. И вообще у него на первом месте аспирантура. Вынесла я этот удар, переболело. И стала понимать, что не любила я по-настоящему ни учителя, ни студента. И ушла серьёзно в науку. Меня в университете оставили преподавать. Вот такая история. Глупо всё, да? Ты не ожидал узнать меня такую?
— О чём ты, Рита? Ты боль испытала. Ты знаешь цену жизни. Ты думаешь, у меня всё гладко? Я тебя понимаю, даже очень. Главное, что человек из всего этого выносит, что для него важно. Я знаю, что всегда останусь художником. Не изменю главному — творчеству своему. Не стану вором или маньяком. Я люблю жизнь и хочу прожить её честно. Пусть не так красиво и богато, но как умею, как научили, как сам понял. А не сложилась у меня семья — так и что же...
Рыжий взял бутылку шампанского и выдернул пробку. Струя брызнула искрящимся фонтаном и, описав дугу в воздухе, окатила Маргариту.
От неожиданности она взвизгнула и засмеялась.
— Ой, прости, — испугался Рыжий. — Как я неловок.
Рита, оглядев себя, спросила:
— У тебя есть что-нибудь, во что бы я смогла переодеться?
— Ты знаешь, я дам тебе свой костюм, в котором собирался к тебе. — Он снял с вешалки свой хорошо отглаженный костюмчик и, прихватив сигарету, вышел на улицу. Стоял прохладный вечер. Сверчки оглушали своим писком. Мушки и ночные бабочки вились вокруг единственной лампочки во дворе. Мимо прошла девочка-подросток с собакой на поводке:
— Здравствуйте, дядя Серёжа.
— Здравствуй, Маша. — «Вот и эта уже скоро замуж пойдёт. Как быстро время летит!»
Сигарета «Мальборо» выкурилась непривычно быстро. «“Астра” лучше», — констатировал он и, бросив наземь окурок, вернулся в мастерскую.
— Можно? — костяшками пальцев коротко стукнул в дверь.
— Да, я уже давно переоделась. А куда платье повесить? Хотя проще позвонить Валентину, чтобы привез мне другую одежду. Ты знаешь его телефон? Он, скорее всего, в офисе.
— Да, я мигом. — Рыжий вылетел и через минуту набирал номер.
— Алло. Мне нужен Валентин.
— Его сейчас нет, что ему передать? Это его секретарь. С кем я разговариваю?
— Тут такое дело. Передайте, что Маргарита ждёт его в мастерской художника Сергея Рыжова.
— Хорошо, — вежливо произнесла секретарь и повесила трубку.
Рыжий вернулся. Рассказал о звонке.
— Спасибо. Он вот-вот будет здесь. Я его знаю.
Рыжий включил магнитофон. Заиграла красивая тихая музыка. Высокий женский голос словно окрасил всеми цветами мастерскую. Рыжий зажёг свечи и погасил свет.
— Здорово, — улыбнулась Рита. — Если бы кто-то другой облил меня шампанским, я бы точно подумала, что это сделано специально, но на тебя никак не подумаешь. Ты Валику очень понравился.
Раздался стук. Рыжий крикнул: «Войдите!» Никто не вошёл. Стук повторился.
— Глухие, что ли, там? — удивленно пожал плечами и пошел открывать.
На пороге стояли двое парней в кожаных куртках.
— В чём дело, ребята?
— Вы — Сергей?
—Да, а вы кто и что вы хотели?
— Мы от Валентина. Он очень занят и просил узнать, зачем его вызывает Марго.
— Это Миша, — крикнула Маргарита, — Сергей, впусти его, я поговорю.
Парни вошли и внимательно огляделись. Рита вполголоса объяснила всё
Мише, и тот ушёл. Второй паренёк, Александр, остался стоять, где остановился, войдя в комнату.
— Миша через 20 минут будет здесь, — как бы извиняясь, заполнила паузу Рита. — Сергей, я должна буду уехать. Но мы обязательно встретимся. Валентин говорил тебе уже о моём деле?
— Да, — растерянный и огорченный внезапным отъездом Риты, подтвердил Рыжий. — А когда мы увидимся?
— Позвони мне на днях. Ну, давай «на посошок» — Рита, улыбаясь, уже сама налила Рыжему и немножко себе.
Они чокнулись, выпили.
— Очень хорошо у тебя. До сих пор удивляюсь, что толкнуло меня говорить тебе о своей жизни. Мне приятно было даже оказаться. в твоём костюме.
Всё это время Александр стоял молча с каменным лицом. Весь его вид показывал — угощение не предлагать.
Действительно, минут через двадцать без стука вошёл Миша, держа за вешалку зачехлённое платье Маргариты. Она извинилась и зашла с ним за ширму. Музыка заполняла возникшую паузу.
— Может, по маленькой? — предложил Рыжий Мише.
— Нет, — отрезал тот. — Мы на работе. — Только сейчас Рыжий увидел торчащую у Миши из кармана телефонную антенну.
— Ну, всё, я готова. — Рита выглядела великолепно. — Мальчики, поехали!
Она подошла близко к Рыжему.
— Я жду твоего звонка!
Тот наклонился и поцеловал её нежную, тонкую руку. Она пахла так же, как тогда, в ресторане.
— Я позвоню, обязательно.
Они вышли. Рыжий дождался, когда они совсем исчезнут в темноте, и вернулся в мастерскую. Он продолжал испытывать радостное возбуждение Но к нему примешивалась и озабоченность — от рассказанного Ритой о Валентине. «Надо будет завтра Валерке позвонить. Может, он что подскажет».
С чувством полного удовлетворения бухнул себе полстакана водки и залпом выпил. Закусил, смакуя редкое для него лакомство. «Да, столько пропил, что этой колбасой можно было весь двор обмотать».
Вышел прогуляться. Приятно было вдыхать холодный воздух наступающей ночи. Водка ударила в голову. Потеплело внутри. Пройдя ещё несколько сотен метров, увидел яркую рекламу подвальчика. «Зайти, что ли», — пронеслось в голове. Внутри заведеньица было страшно накурено. У барной стойки стояли пару человек. За не особенно чистыми столиками сидели ребята с девицами. Молотила музыка. В углу от входа стояли двое в беретах и камуфляже. «Охрана», — решил он и прошёл к стойке.
— 100 граммов водки и томатный сок, — сделал заказ бармену Рыжий. Взяв стаканы, отошёл к стене, выпил половину и стал рассматривать присутствующих. «Так, молодёжь, даже юная». И вдруг среди смеющихся юнцов в дальнем углу узнал свою шестнадцатилетнюю дочь Катю. «Чёрт возьми, может, подойти? Или не стоит?» Но ситуация разрешилась иначе. Ребята встали и дружно направились на выход. Катя сама издалека узнала отца и подошла к нему.
— Здравствуй, папа, — поздоровалась она первой.
— Здравствуй, ты что, развлекаешься здесь? — спросил Рыжий первое что пришло в голову.
— Да, шли с тренировки, зашли колы выпить. А ты что ж в одиночку? Где же твои друзья?
— Как мама? — перебил её Рыжий.
— Нормально. Работает, — грустно, а скорее равнодушно, ответила Катя.
— Доча, я понимаю. Вам, наверное, тяжеловато. Мне дали крупный заказ. Я скоро привезу деньги.
— Опять жмурика? — ехидно улыбнулась дочь.
— Да вы что, сговорились? — уже даже смеясь от досады, воскликнул Рыжий. — Нет, для одной солидной фирмы. — Он похлопал Катю по плечу. «Какой она стала взрослой. Моя дочь».
Мгновенно в памяти пронеслись отрывки прошлой жизни, когда маленькая Катя вскарабкивалась к нему на колени и задавала вопросы, на которые трудно было отвечать. Ему казалось, что это преждевременные вопросы, и он порой просто отвечал: «Пойдёшь в школу — узнаешь». А потом... Потом он стал приходящим папой. И дочка ждала от него только подарков. И получала их под причитания матери и бабушки. Что был бы, мол, хороший отец, не подарками, а другим бы помогал ребёнку. А он видел, как жадно глядели детские глазки на сумку, из которой извлекались очередная кукла или что-нибудь вкусненькое. Были случаи, когда он брал дочь в мастерскую. Она сидела, рисовала, лепила, а тут приходили друзья и начиналась пьянка. Узнав об этом, мать запретила брать девочку в мастерскую. Катя плакала, просилась. Ей нравилось копаться в открытках, рассматривать папины работы. Дяди, которые приходили к папе, всегда дарили ей что- нибудь и всё время хвалили, добавляя: «Как она похожа на отца». Папа никогда не ругал её. Однажды на прощанье она сказала отцу на ушко: «Папа, приходи к нам домой жить. Мама тоже хочет этого. Я слышала, как она бабушке сказала на кухне: «Да, я люблю его, и если он согласится жить по-хорошему, и перестанет, ну, это, плохих тётей и дядей в мастерскую водить и водку пить, то всё уладится». Папа, а что, разве пить водку и водить плохих тётей и дядей лучше, чем с нами жить?» Не мог опять Рыжий ответить на этот вопрос. Больше года он не видел дочь. А до этого были лишь короткие телефонные переговоры. Он понял, что у дочки пропал интерес общаться с ним, остались лишь редкие просьбы: нужны деньги на кроссовки, джинсы и т.д. Она уходила от него всё дальше и дальше. Вот и сейчас в её глазах равнодушие.
