сообразно пониманию людей, избегая того, чего обычно избегают, и
добиваясь того, чего обычно добиваются люди.
Итак, видя, что все это столь неблагоприятно и даже столь
препятствует тому, чтобы я задался какой-либо новой целью, что по
необходимости должно воздержаться или от того, или от другого, я
был вынужден рассмотреть, что для меня более полезно; ибо, как я
уже говорил, казалось, что я хочу ради недостоверного блага
потерять достоверное. Но, после того как я несколько углубился в
дело, я прежде всего нашел, что если, отбросив все это, я возьмусь за
новую задачу, то отброшу благо, недостоверное по своей природе,
как мы можем это ясно понять из сказанного, ради блага
недостоверного не по своей природе (ибо я искал постоянного блага),
а лишь по своей достижимости. Постоянным же размышлением я
пришел к пониманию того, что в этом случае я, если только смогу
глубоко рассудить, утрачу достоверное зло ради достоверного блага.
__________________
* Можно было бы развить это пространнее и подробнее, различая
соискание богатства или ради него самого, или ради славы, или ради
любострастия, или ради здоровья и возрастания наук и искусств, но это
будет сделано в своем месте, ибо здесь неуместно столь тщательно
исследовать это.
321
Действительно, я видел, что нахожусь в величайшей опасности и
вынужден изо всех сил искать средства помощи, хотя бы
недостоверного. Так больной, страдающий смертельным недугом,
предвидя верную смерть, если не будет найдено средство помощи,
вынужден всеми силами искать этого средства, хотя бы и
недостоверного, ибо в нем заключена вся его надежда. Все же то, к
чему стремится толпа, не только не дает никакого средства для
сохранения нашего бытия, но даже препятствует ему, оказываясь
часто причиной гибели тех, кто имеет это в своей власти (если можно
так сказать) *, и всегда причиной гибели тех, кто сам находится во
власти этого. Ведь существует множество примеров людей, которые
претерпели преследования и даже смерть из-за своих богатств, и
таких, которые ради снискания богатства подвергали себя стольким
опасностям, что, наконец, жизнью поплатились за свое безумие. Не
менее примеров и тех, кто ради достижения или сохранения славы
претерпел жалкую участь. Наконец, бесчисленны примеры тех, кто
чрезмерным любострастием ускорил свою смерть. Далее,
представлялось, что это зло возникло от того, что все счастье и все
несчастье заключено в одном, а именно в качестве того объекта, к
которому мы привязаны любовью. Действительно, посредством того,
что любви не вызывает, никогда не возникнут раздоры, не будет
никакой печали, если оно погибнет, никакой зависти, если им будет
обладать другой, никакого страха, никакой ненависти, никаких,
одним словом, душевных движений; между тем все это появляется от
любви к тому, что может погибнуть, а таково все, о чем мы только
что говорили.
Но любовь к вещи вечной и бесконечной питает дух одной только
радостью, и притом непричастной никакой печали: а этого должно
сильно желать и всеми силами добиваться. Но я не без основания
употребил слова: если только смогу серьезно решиться. Ибо хотя я
столь ясно постиг это духом, все же я не мог отбросить все
корыстолюбие, любострастие и тщеславие.
Одно я уяснил, что, пока дух (душа — mens) оставался
погруженным в эти размышления, до тех пор он отвращался от
прежнего и усердно размышлял о новой задаче; и это было мне
большим утешением. Ибо я видел, что
__________________
* Это нужно показать подробнее.
322
указанные пороки не таковы, чтобы не поддаться никаким средствам.
И хотя вначале такие промежутки были редки и длились очень
краткое время, однако, после того как истинное благо уяснялось мне
более и более, эти промежутки становились более частыми и
продолжительными, в особенности когда я увидел, что приобретение
денег или любострастие и тщеславие вредны до тех пор, пока их
ищут ради них самих, а не как средства к другому; если же их ищут
как средства, то они будут иметь меру и нисколько не будут вредны,
а, напротив, будут много содействовать той доли, ради которой их
ищут, как мы покажем это в своем месте.
Здесь я лишь кратко скажу, что я понимаю под истинным благом
(verum bonum) и вместе с тем что есть высшее благо (summum
bonum). Чтобы правильно понять это, нужно заметить, что о добре и
зле можно говорить только относительно, так что одну и ту же вещь
можно назвать хорошей и дурной в различных отношениях, и таким
же образом можно говорить о совершенном и несовершенном. Ибо
никакая вещь, рассматриваемая в своей природе, не будет названа
совершенной или несовершенной, особенно после того, как мы
поймем, что все совершающееся совершается согласно вечному
порядку и согласно определенным законам природы. Однако так как
человеческая слабость не охватывает этого порядка своей мыслью, а
между тем человек представляет себе некую человеческую природу,
гораздо более сильную, чем его собственная, и при этом не видит
препятствий к тому, чтобы постигнуть ее, то он побуждается к
соисканию средств, которые повели бы его к такому совершенству.
Все, что может быть средством к достижению этого, называется
истинным благом; высшее же благо — это достижение того, чтобы
вместе с другими индивидуумами, если это возможно, обладать такой
природой. Что такое эта природа, мы покажем в своем месте, а
именно *, что она есть знание единства, которым дух связан со всей
природой.
Итак, вот цель, к которой я стремлюсь, — приобрести такую
природу и стараться, чтобы многие вместе со мной приобрели ее; т.е.
к моему счастью принадлежит и старание о том, чтобы многие
понимали то же, что и я, чтобы их ум (разум — intellectus) и желание
(cupiditas) совер-
__________________
* Это пространнее развивается в своем месте.
323
шенно сходились с моим умом и желанием, а для этого * необходимо
[во-первых] столько понимать о природе, сколько потребно для
приобретения такой природы; затем образовать такое общество,
какое желательно, чтобы как можно более многие как можно легче и
вернее пришли к этому. Далее [в-третьих] нужно обратиться к
моральной философии и к учению о воспитании детей; а так как
здоровье — немаловажное средство для достижения этой цели, то
нужно построить [в-четвертых] медицину в целом; и так как
искусство делает легким многое, что является трудным, и благодаря
ему мы можем выиграть много времени и удобства в жизни, то [в-
пятых] никак не должно пренебрегать механикой
Но прежде всего нужно придумать способ врачевания разума и
очищения (expurgatio) его, насколько это возможно вначале, чтобы он
удачно понимал вещи без заблуждений и наилучшим образом.
Отсюда каждый сможет видеть, что я хочу направить все науки к
одной цели **, а именно к тому, чтобы мы пришли к высшему
человеческому совершенству, о котором я говорил. Поэтому все то,
что в науках не подвигает нас к нашей цели, нужно будет отбросить
как бесполезное; одним словом, должны быть направлены к этой
цели все наши действия и мысли (cogitationes). Но так как, заботясь о
ее достижении и стараясь направить разум по правильному пути, нам
необходимо жить, то поэтому мы должны принять за благие
некоторые правила жизни, а именно следующие:
I. Сообразно с пониманием толпы говорить и делать все то, что не
препятствует достижению нашей цели. Ибо мы можем получить
немало пользы, если будем уступать ее пониманию, насколько это
возможно; добавь, что в этом случае все охотно склонят слух к
восприятию истины.
П. Наслаждениями пользоваться настолько, насколько это
достаточно для сохранения здоровья.
III. Наконец, денег или любых других вещей стараться
приобретать лишь столько, сколько необходимо для поддержания
жизни и здоровья и для подражания обычаям общества, не
противным нашей цели.
__________________
* Заметь, что здесь я хочу только перечислить науки, необходимые
для нашей цели, но не имею в виду их порядка.
** У наук единая цель, к которой они все должны быть направлены.
324
Установив это таким образом, я обращусь к первому, что должно
быть сделано прежде всего, а именно к тому, чтобы
усовершенствовать разум и сделать его способным понимать вещи
так, как это нужно для достижения нашей цели. А для этого, как
требует естественный порядок, я должен здесь дать свод всех
