Потому что была ужасно упрямой.
Не думая о том факте, что все, известное ей об ухаживании ее родителей, было наглой
ложью, Кинси приготовилась, как обычно, выступить в свою защиту.
― Пап, это не пример женского упрямства или требовательности. Ты знаешь, что
произошло с Дэвидом.
― Люк ― не Дэвид, Кинси. Приехал бы Д
эвид з
а тобой вот т
ак? В
ту минуту, к
огда ты
завернула на задний двор, лицо Люка озарилось, как Золотые Ворота
[3]
. Он был так
счастлив, увидев девушку, которую любит.
И тогда она разрушила его день. Его неделю. Может быть, его жизнь.
А может и свою.
― Любовь ― это не проблема, ― возразила Кинси. ― Я не могу позволить ему
отказаться от всей его жизни, а если я
вернусь в
Чикаго, т
о б
уду чувствовать, что сдалась.
Как и раньше.
Он заложил прядь волос ей за ухо. Этот жест отозвался теплом у нее в груди и в сердце.
― О, дорогая. Иногда я думаю, может мне стоило жениться еще раз. Чтобы показать
тебе хороший пример женского поведения.
― Ч
тобы я с
могла л
учше п
онять с
вое м
есто? ―
п
ошутила Кинси, х
отя на с
амом деле е
й
было совсем не весело.
― Чтобы ты смогла понять искусство компромисса. Почему это должно быть
соревнованием? Почему вы оба не можете выиграть? Даже когда ты была ребенком, тебе
всегда нужно было победить своих братьев. Быть лучшей во всем. В твоем мире нет
такого понятия, как ничья.
Ее грудь болела, словно объятая огнем.
― Папа...
― Нет, послушай. Ты была с Дэвидом довольно долго, но это никогда не выглядело
так, словно вы действительно вместе. Все было так, словно его жизнь была отдельно, а
твоя ― отдельно. Иногда бок о бок, иногда сворачивая, но никогда не пересекаясь.
Никогда не шла вместе, как одно целое. Сколько времени у него ушло на то, чтобы
наконец сделать предложение? Чтобы предложить тебе настоящие обязательства? И ты
тоже никогда н
е п
одталкивала его к ч
емуто серьезному. Ни один из вас не х
отел м
еняться
ради другого. Это не было судьбой и ты знаешь об этом.
Верно. Она полагала, что всегда знала.
― Ты можешь быть лучшей в чемто и все равно полагаться на когото, если это
правильный человек, ― продолжил ее отец. ― Парень, который тебя заслуживает,
который понимает приоритеты. Который понимает, насколько ты сильная, упорная и
удивительная. Люк приехал ради тебя, тыковка. Он был готов бросить своих близких, потому что
ты
― его человек. Та, без которой он не может п
рожить. И я
д
умаю, ты тоже
не можешь без него.
Правдивость этих слов пронзила все ее существо. Кинси могла находится в своем
материальном доме, но этот мужчина был домом для ее сердца. Ее внутренний компас
указывал на Люка.
― Я не могу забрать е
го и
з с
емьи, п
апа. Возможно, м
еня б
удет не д
остаточно, ―
К
инси
казалось, что у нее не осталось больше слез, но их запас был бесконечным. ― Видел бы
ты его с ними. Они ― все для него.
Сильные отцовские руки обхватили ее лицо и оказалось сильным ударом по
расшатавшимся эмоциям Кинси.
― И ты тоже. Ты ―
е
го ч
еловек номер о
дин, а он ―
т
вой. Вот и
все. И к
огда я г
оворил,
что ты похожа на свою маму, то не имел ввиду, что ты упряма, как она, хоть это правда, или что ты такая же постоянно с
оревнующаяся, хоть и э
то т
оже п
равда. Я имел в
виду, ч
то
ты практичная.
Ее отец одарил Кинси таким же взглядом, как раньше, когда рассуждал о ее коллегах.
― Ты умная девушка, Кинси, самая умная из всех моих детей, и все же я хотел бы, чтобы ты тратила свои таланты на чтото более ст
о
ящее, чем помощь этим мошенникам,
лгущим обществу. Эта проблема с Л
юком? Используй с
вой г
ениальный у
м Тэйлор и р
еши
ее.
Высказав мудрость, не приправленную излишними чувствами, полковник в отставке
Джексон Тэйлор IV вышел во внутренний двор, чтобы почитать биографию Паттона
[4]
,
потягивая Сира
[5]
и обдумывая, какое мясо лучше подойдет для завтрашнего гриля.
Кинси плюхнулась за кухонный стол, мозг усердно работал, чтобы угнаться за бешено
стучащим сердцем. Она прибегла к логике, своему старому и проверенному другу, но
сучка отправилась в творческий отпуск. Может это было и к лучшему. Что вообще
хорошего логика сделала для нее?
Кинси всегда верила, что не важно, насколько сильно ты хочешь, чтобы твои мечты
исполнились, важно, сколько страданий ты готова выдержать, чтобы достигнуть их.
Чтото ты
всегда
должен о
тдать. Отношения неизменно были в
самом к
онце, и
ли э
то б
ыла
просто выученная мудрость? Не было такого понятия, как жизнь на блюдечке с голубой
каемочкой, полная радуги и щенков, или пожарных и котят.
Ее отец был прав. Они с Дэвидом не слишкомто работали над отношениями. Чегото
не хватало, какогото дефицита, о котором они даже не задумывались, потому были так
сосредоточены на том, что происходит снаружи, а не внутри. Их совместная жизнь была
комфортной. Безопасной. Но они существовали, а не жили. Жили в одном доме, но шли
разными дорогами.
Кинси сама достаточно зарабатывала. Сама отвечала з
а свои о
ргазмы, потому ни в к
оем
случае не могла положиться на мужчину в этом вопросе. Но помимо этого списка было
еще много чего. Была страсть. Жизнь. Ктото рядом.
Была искра узнавания, когда ты понимал, что принадлежишь комуто.
Была ли она готова смириться с жизнью “если бы”? Страдать от поздних одиноких
ужинов в высотных ресторанах, с печальными глазами размышляя о том, кого упустила?
Полагаясь на то, что красивый официант подаст безрадостные оргазмы в паре с
“Гленфиддик” восемнадцатилетней выдержки? Если она была готова отдать все ради
работы, то почему же не готова сделать то же самое ради чегото личного?
Ее мужчина, которому ничего не доставалось так п
росто, и
все ж
е он г
отов б
ыл с
делать
все еще сложнее. Принять новый вызов.
Кинси.
Выкорчевать свою жизнь и переехать туда, где не знал никого, кроме любимой
женщины.
Кинси.
Шесть месяцев назад она сделала это ради Дэвида, ради неправильного мужчины, и
сейчас вернулась туда, откуда все начала, испуганная, не способная понять величие
любви, которую испытывает к ней правильный мужчина. П
отому что та б
ыла в
ыше всего,
что она когдалибо представляла.
Все это время, Кинси знала, что готовность переехать в СанФранциско ради нее, б
