воспринимать. Помнил и ее страх, и слезы, и отчаяние, и то, как желание разорвать мягкое
тело и попробовать ее крови боролось с желанием ползать на брюхе и просить у самки
прощения. И это все был он, только не Байдек-человек, а Байдек-зверь.
Отодвинулся, перекатился, привстал, опираясь на кулаки, сам не замечая, как трепещут
ноздри, вдыхая его персональный наркотик. Голова кружилась. Василина скорчила
гримаску, поежилась, лишившись тепла его тела, пошевелилась, и он отпрянул. Бежать.
Бежать подальше отсюда. Пока он не сделал чего-то непоправимого.
Обнаженный, мощный мужчина медленно двигался сквозь предутреннюю дымку под
прозрачным сереющим небом. С каждой секундой, с которой он отдалялся от оставленной
под вывороченным деревом девушки, ему становилось легче. И тяжелее. «Ты не
единственный дикий зверь в округе, - шептал ему преждний, хладнокровный и сильный
он. – Ей нужна защита. Не бросай ее».
Он упрямо шел к спящему поместью, полагая, что сейчас он опаснее для Василины, чем
любой дикий зверь. Двигался, пока не наткнулся на перевернутый маленький тапочек,
лежащий на тропинке. И на еще один – чуть дальше.
Василинка проснулась от холода. «Видимо, не закрыла вчера дверь на веранду», - лениво
подумала она и перевернулась на другой бок. Но под телом зашуршала явно не простынь, а плечо отозвалось саднящей болью. Она вспомнила ночь. И открыла глаза.
На стволе упавшего дерева шагах в десяти от ее убежища, низко опустив голову, сидел
совершенно голый барон Байдек и сжимал в руках ее тапочки. Василина почувствовала,
как стремительно краснеет, а ее и так смятенный ум просто отказывается понимать
происходящее.
- Барон? – позвала она, сев на ворохе шуршащей листвы. Он поднял голову, и она
содрогнулась от лихорадочного огня его глаз. – Барон, почему вы в таком виде? И...здесь
был медведь…где он? Вы его прогнали?
Он помолчал, сминая в сильных руках несчастную обувь. А когда заговорил, она со
страхом услышала в его голосе рычание ночного зверя.
- Дело в том, - сказал он медленно, низко, хрипло, словно подбирая слова, и она зябко
запахнулась в халат, - дело в том, принцесса… что, по всей видимости, я и есть …
медведь.
- Но вы же не оборачиваетесь, - сказала она жалобно, хотя где-то внутри уже знала, что это
правда. – Вы сами говорили!
- Я и не оборачивался, - он снова глянул на нее и опустил взгляд. – До сегодняшней ночи.
Ни я. Ни восемь поколений предков до меня.
- Я не понимаю, - Василина покачала головой. – Я ничего не понимаю. Как же это может
быть?
- А я понимаю? – рыкнул он, и принцесса сжалась. – Я понимаю, почему, вместо того,
чтобы защищать вас, я напал на вас? Я понимаю, почему я заснул в своей кровати, а
проснулся здесь, с вами? Боги, я ведь мог растерзать вас! Я поранил вас!
- Не кричите, Мариан, - шепотом попросила она, и он сжал зубы. – Не растерзали же.
Они помолчали, ошеломленные и объединенные общей тайной и воспоминаниями.
- Что же теперь нам делать? – дрожащим голосом спросила Василина.
- Вы останетесь здесь, в имении, - ответил он, играя желваками, - я буду уезжать на ночь.
А днем держаться подальше. Я не смогу жить, если с вами что-нибудь случится.
«Я не смогу жить, если с вами что-нибудь случится!» Кто бы знал, как чудесно могут
звучать некоторые слова!
- Я не думаю, что вам нужно уезжать, барон, - наконец проговорила принцесса, искоса
глянув на него. – Я не верю, что вы представляете для меня опасность. Все же обошлось.
Что вы можете мне сделать?
- Не верите? – прорычал он угрожающе, вставая. – Василина, - он двинулся к ней, замер, судорожно вздохнул, снова двинулся, теперь обходя по кругу. – Василина. Я едва
контролирую себя. Я слышу, как бьется ваше сердце. Я чувствую ваш запах, и он сводит
меня с ума. Запах крови. – Василина смутилась. - Меня тянет к ней, так, что темнеет в
глазах. Я боюсь…боюсь сорваться. Прямо сейчас.
- Я не боюсь вас, - сказала она, встала, болезненно поморщившись – ощутимо болела
лодыжка, и стала развязывать халатик. Она и правда не боялась. А если уж совсем честно, то каждое его слово что-то такое делало с ней, будто она залпом выпивала бокал
шампанского. А потом еще и еще.
- Что вы делаете? – от удивления барон даже перестал рычать. Она сняла халат, оставшись
в тонкой сорочке, бросила ему.
- Прикройтесь. Нам нужно еще попасть в имение. Не думаю, что слуги обрадуются,
увидев вас в таком виде.
Байдек раздраженно бросил ей тапочки, обмотал халат вокруг бедер. Ох уж эти южане с
их стыдливостью! Развернулся к ней спиной:
- Они еще спят. Пойдем? Только не подходите ко мне близко, прошу. Василина.
Она и не могла подойти, глядя, как он быстро удаляется, и закусив губу от боли. Ноющая
лодыжка подвела ее при первом же шаге, и она свалилась ободранными коленками на
листья, перевела дыхание, чтобы не заплакать.
Остановился. Повернулся.
Постоял, глядя на нее и словно что-то решая.
Пошел обратно.
Снова остановился, теперь уже в нескольких шагах от нее.
- Лодыжка, - виновато прошептала Василина.
- Не можете идти?
Она замотала головой.
Он помолчал, шумно втягивая носом воздух.
Двинулся к ней.
Остановился, тяжело дыша. Это дыхание отозвалось дрожью в ее теле.
- Принцесса, - проговорил через силу. Его трясло и было страшно даже просто глядеть на
него. – Сейчас я возьму вас на руки. Прошу вас. Не двигайтесь. Не говорите. Не смотрите
на меня. Не касайтесь. Понятно?
- Да, - Василина опустила глаза, и сильные руки легко приподняли ее, прижали к груди. Он
постоял так немного, уткнувшись губами ей в висок. Сглотнул. И сделал первый шаг.
******
Он ошибся. Слуги уже встали, и экономка Матильда с изумлением наблюдала, как
открывается дверь, и напряженный, почти голый хозяин поместья проносит чуть более
одетую гостью через холл к кабинету.
- Вызови Симона, Матильда! – рявкнул никогда не повышавший голоса барон, и экономка
спешно побежала к телефону. – И принеси мне одежду!
Симон прибыл через двадцать минут, и все это время Василина пролежала на диване,
застеленном зеленым сукном, молчаливо наблюдая за стоящим у окна Марианом.
Матильда, любопытно сверкающая глазами, принесла одежду, и он оделся, не
оборачиваясь и не глядя на нее.
Виталист быстро залечил царапины на коленях и спине, тревожно посматривая при этом
на стоящего спиной друга, облегчил боль в ноющей лодыжке.
- Попробуйте, Ваше Высочество, встаньте. Нормально? Стоять можете? Окончательно
отек к вечеру должен спать. Растяжение не страшное, но может быть небольшая
сонливость после процедуры.
- Все хорошо, спасибо, Симон, - принцесса оперлась на предложенную руку, встала. - Вы
прекрасный виталист.
От окна раздалось тихое рычание, от которого у придерживающего принцессу Симона
буквально глаза полезли на лоб. А Василина печально покачала головой, ободряюще
улыбнулась магу-лекарю и выскользнула за дверь.
- Что случилось, Мар? – Симон подошел к другу, заглянул ему в лицо и поразился,
насколько болезненным он выглядит. – Ты заболел?
- Можно сказать и так, - усмехнулся барон Байдек, не улыбаясь. Как только девушка
скрылась за дверью, ему сразу стало легче. И мозг начал работать.
Через полчаса Мариан Байдек, уже приняв душ и побрившись, постучал в комнату
принца-консорта Святослава. Святослав Федорович, только-только вставший, принял
гостя со сдержанным удивлением, которое далее переросло в откровенное беспокойство.
Барон Байдек кратко и честно рассказал о случившемся, пояснил, что понятия не имел о
том, что оборотничество в его случае возможно, и принес свои извинения. И добавил, что
во избежание повторения случившего намерен уезжать по ночам за озеро, в старый домик
лесничего, но днем просто обязан держаться при поместье, потому что принцесс ищут. И
рано или поздно, если не принять меры, кто-то из арендаторов или случайных посетителей
имения Байдек все равно проболтается, что видел здесь девушек. И изменение внешности
никого из ищущих не смутит.
Святослав обещал обдумать информацию, и барон, поклонившись, вышел. У него были
дела. Даже то, что ты ночь бегаешь медведем, не оправдание безделию. И Байдек,
предусмотрительно взяв у сентиментально поглядывающей на него Тамары Дмитриевны
корзину с едой и воду, ушел на сенокос. Там, под мерный свист косы и плеск озерной воды
он снова обрел потерянное было хладнокровие и трезвость. А вечером уехал на другой
берег озера, как и планировал.
А вот принцесса Ангелина, поджидавшая отсутствовавшую ночью сестру, устроила ей
форменный допрос. И Василина, которой по-женски нужно было хоть с кем-то
поделиться, рассказала старшей сестре все. Но не сухо, как разговаривали мужчины, а с
