Голод — извечный источник беспокойства — давал все сильнее о себе знать и в конце концов исколол иголками шар всепоглощающей дремы, раздувшийся было до горизонта.
Из-за бортов повозок показались заспанные лица, тут же со вздохом завалившиеся обратно: пейзаж вокруг нисколько не изменился, не считая надвигавшихся с востока сумерек — сырых и темных, как кошачий желудок. Необходимо было остановиться и разбить лагерь, ибо потом это уже будет невозможно сделать в темноте — и в результате, что случалось уже не раз, они окажутся ночующими под телегами, встретив утро разбитыми, мокрыми и замерзшими.
Да и лошади уже смертельно устали и больше ковыляли на одном месте, чем волокли ношу. Кир и Гумбольдт спустились по склону за дровами, пока Бандон распрягал их, а Хвет чинил какую-то мелочь из рюкзака, щурясь на клонящееся солнце.
Там, немногим ниже импровизированной стоянки, под шевелюрой перекрещенных колючек из пологого склона выступала каменная плита. Любопытный, как лисица, Гумбольдт тут же полез в их гущу, увлекая за собой спутника.
Облепленные паутиной и запыхавшиеся, они склонились над необычной для чащобы находкой — фрагментом массивной каменной кладки с поросшими лишайником зубцами, который, по-видимому, был давно опрокинут оползнем и застрял здесь среди глины и мелких камешков, став пристанищем для целого семейства енотов. Последние бросились врассыпную, спасаясь от незваных гостей.
— Похоже на обломок стены какой-то… или башни.
— Ага. Только башни торчат вверх, а эта вроде зарыта в землю, — отдал дань очевидному Гумбольдт, слюнявя проколотый колючкой палец.
Кир осмотрелся вокруг. Они стояли на засыпанной щебнем прогалине под скалой, возвышавшейся с другой стороны гребня, вдоль которого продвигалась экспедиция. Очевидно, скатываясь с вершины, камни выбили этот узкий, как змеиный язык, пустырь, благодаря чему и был обнаружен съехавший по склону фрагмент некоего древнего укрепления.
— Знаешь что… Мне кажется, дорога, по которой мы тащимся от дома той странной дамочки, — это какая-то древняя засыпанная до кромки крепостная стена. Что думаешь? Может такое быть?
Гумбольдт посмотрел назад, словно примеряя к пройденному пути высказанную Киром мысль.
— Такая длиннющая? Не слышал, чтобы кто-то строил такие стены. Да и за ней только горы. Был бы хоть город какой… На кой хрен огораживать стеной горы? Или кто-то решил так поразмяться?
— Ну, может, она наоборот — защищала долину от гор? — предположил Кир. — Мало ли. В старые времена всякое могло быть?
Гумбольдт лишь пожал на это плечами.
Из интереса часть находки раскопали, получив звание почетных придурков от своих товарищей.
Что было, то было: перед ними лежала упавшая на бок часть сторожевой башни с двумя узкими бойницами и зубцом. Предположение о том, что они все время пробирались вдоль заброшенной крепостной стены, ушедшей в землю словно брошенный кладбищенский памятник, казалось теперь не таким уж глупым.
— Только давайте не будем искать сокровища! Я не готова рыть землю по всему лесу, — запротестовала Аврил.
* * *
Как выяснилось немногим позже, путешественники весьма вовремя остановились и весьма предусмотрительно развели костер в небольшой пещере, где его не было видно издалека, потому что, подойдя к обрыву, в наступившей темноте они увидели целое поле огней, раскиданных по долине[26].
— Она об этом говорила? — спросил Кира Хвет.
Тот пожал плечами:
— Думаю, да. О чем еще?
— До этой минуты я надеялся, что та дамочка с канделябрами пошутила, — отозвался Гумбольдт.
— Ага, пошутила за сто золотых монет. Мне бы такие шутки каждое воскресенье! — отозвалась темнота в глубине пещеры, слепившаяся вдруг в Бандона. — Туалет готов.
В долгой цепи везения слабым звеном оказалось то, что буквально в паре сотен шагов за поворотом скалы из земли росла приземистая башня с провалившейся внутрь крышей и не в лучшем состоянии пристройкой. Прямо-таки настоящая рыцарская башня, наверняка принадлежавшая настоящим и давно мертвым рыцарям. Можно было полагать даже, что они сложили головы в праведном бою и во славу прекрасной дамы, стабильно отвечавшей им взаимностью.
В башне нагло полыхал костер. Вероятно, ее нынешние постояльцы нисколько не были смущены наличием целой армии в долине, которой вдруг окажется до них дело.
С одной стороны, это, конечно, ставило точку в археологическом диспуте, подтверждая гипотезу профессора Кира, а с другой — давало доктору Гумбольдту основание полагать, что странствующая труппа очень скоро и весьма болезненным путем может присоединиться к бывшим хозяевам башни и уточнить у них все детали.
Бандон отреагировал на происходящее единственным проверенным поколениями путешественников способом: подобрал среди сухостоя приличных габаритов дубину и тщательно обжег ее над костром.
Дальнейшее же, как мы увидим, к категории разумного и даже условно неглупого никоим образом не подходит. На языке вертятся определения, самым безобидным из которых будет «идиотская авантюра». А именно: подкрепленные остатками горлодера из «Лукового Джима» и возбужденные азартом ночного приключения друзья решили взять в плен этих, вероятнее всего, караульных, резонно полагая, что уж они-то точно знают, сколько ихнего войска присутствует в долине… Пара слов — и дело в шляпе. Дамочка ведь хотела знать именно это, не так ли? Час-другой возни и можно спокойно возвращаться в Вестингард за второй порцией звонкой монеты.
* * *
Под свисающим козырьком кусками держащейся на стропилах крыши за каменным столом сидели главы двух соединенных армий и бросали кости между бутылок (большая часть которых была пуста).
Время от времени один отыгрывал у другого золотую чушку с насечками, кидая ее в одну из двух кучек на полу. (О реформе денежных отношений в Северном кантоне знали только вблизи столицы. Многие проживали целую жизнь, так и не увидев ни одной купюры. А в дальних деревнях заезжих торговцев, пытавшихся дать сдачу «бумажкой», отчаянно били за мошенничество. В этих глухих местах добрый кусок золота всегда оставался таковым и пользовался неизменным успехом. Проблема возникала только с его владельцами: иногда они слишком часто менялись, так что даже не успевали пересчитать свои сокровища[27].)
Никого из охраны военачальников не было видно. Судя по огням, мерцавшим лишь вдалеке за деревьями, все войско осталось внизу в долине в ожидании своих предводителей, решивших устроить суровый мужской пикник на отшибе новых владений, где, по их убеждению, никто не мог представить для них угрозы. Эта самоуверенность сыграла с парнями дурную шутку.
* * *
Хвет змеей просочился между камнями и хорошенько рассмотрел перспективную добычу…
Поскольку выиграть честный бой с любым из игроков было под силу только Бандону, и то лишь один на один и скорее в теоретическом, нежели в практическом плане, то действовать необходимо было решительно, быстро и на первом этапе скрытно — то есть наиболее подлым образом, который так превозносят историки военных кампаний.
Как можно тише он подобрался к арке узкого входа, когда-то забранного решеткой. Сейчас ее острые заржавленные останки торчали из земли, заставляя подумать о желательности прививки от столбняка. Хвет и Гумбольдт забрались через развороченный оконный проем на верхнюю площадку узкой каменной лестницы, идущей по периметру башни. За ними с земли следили Кир с Бандоном.
Аврил осталась с животными в арьергарде, готовясь оказывать медицинскую помощь или сматываться — смотря как пойдет. Лошадям и макаку было строжайше воспрещено издавать звуки, помимо дыхания и умеренного бульканья в животе.
Отсчитав два раза по двадцать пять, Хвет бросил знаменитый отвлекающий камень, одновременно дающий сигнал к действию. Бандон бросился под арку, замахиваясь дубиной. Кир последовал за ним, пытаясь что-нибудь придумать на ходу…
Как ни странно, наибольшие проблемы возникли с королем под горой, звавшемся у друзей Забоем, а не с королем над горой, в той же компании называвшем себя Склонном. Последний был немногим крупнее Бандона, что по меркам троллей считается сущим карликом. Верховный же гном был ростом с Аврил, что делало его бесспорным лидером гномьей баскетбольной команды, если вы способны себе такое представить. Короче, судьбе было угодно, чтобы на самый верх (для гномов — в самый низ) попали наименьший из больших и наибольший из меньших.
Ближайшим к входу сидел Склонн. Отключив его ударом дубины (хорошо, двумя приличными ударами, от которых дубина разлетелась в щепки), безоружный Бандон оказался нос к носу с широким, как винная бочка, и очень недовольным Забоем, выхватившим топор.
