- Расскажу тебе все, что знаю о Тайной комнате, - бросив на собеседника укоризненный взгляд, ответил Прингстон. - Идет?
- И то, откуда ты знаешь о Тайной комнате, тоже, - педантично уточнил Северус.
- И то, откуда о ней знаю, - обреченно согласился Гарри. - Какой же ты настырный!
- Да уж не настырней тебя, - фыркнул слизеринец, откидываясь на спинку кресла.
- Ну?! - Гарри в свою очередь нетерпеливо подался вперед, сверля сухощавого брюнета горящим от любопытства взглядом.
- Что - ну? Гарри, ради Мерлина, я действительно тебе уже все рассказал, тебе осталось сделать только минимальное умственное усилие и прийти к очевидному выводу. Но если ты на это не способен, то конечно…
- Снейп! - угроза в голосе Гарри была уже не наигранной, поэтому слизеринец поспешил продолжить.
- Мерлин, хорошо, хорошо, если ты даже на это не способен, я сделаю это за тебя. Для большинства учеников ты стал своего рода спасителем и защитником, хотя я уверен, что ты сам не помнишь, когда и как им помогал. Кроме этого - раньше между факультетами шла непримиримая война, в основном, как ты понимаешь, между Гриффиндором и Слизерином, но и другие факультеты не оставались в стороне. Не только Мародеры - все, кто обладал некоторой долей наглости и толикой таланта, где можно и где нельзя делали соперникам пакости. По коридорам пройти нельзя было без того, чтобы не попасть под перекрестный огонь заклинаний. Про другие факультеты не скажу - но нас ненавидели все, кто только можно, а нам оставалось только держаться вместе и по мере сил огрызаться. Но… опять же, с твоим появлением все изменилось. Не сразу - и не кардинально, но… Наша с тобой… дружба наглядно продемонстрировала то, что многие межфакультетские предрассудки не имеют под собой никой реальной почвы. И, кроме всего прочего, ты не только ко мне, ты к представителям всех факультетов относишься совершенно одинаково. Подойди к тебе с просьбой - или угрозой - слизеринец, гриффиндорец, рейвенкловец или хаффлпаффец - твоя реакция не будет существенно различаться. Взять хотя бы твои знаменитые дуэли в гостиной Слизерина… В начале года вы со слизеринцами готовы были горло друг другу перегрызть, а теперь они как нечего делать списывают у тебя эссе по Зельеваренью… Которые, между прочим, ты списываешь у меня…
К окончанию речи Снейпа вид у Гарри был совершенно потерянный.
- Но я же… Сев, поверь, я не думал… Я даже не догадывался, не планировал… Наоборот, хотел, чтобы меня оставили в покое… Я уже так натерпелся от этого всеобщего внимания, что хотел бы жить в пустыне за сотни миль от любого человеческого жилища…
Снейп только иронично хмыкнул, но потом с некоторым сочувствием посмотрел на своего совершенно расстроенного и выбитого из колеи товарища.
- Ну, Гарри, ты же должен сам понимать, что у такого человека, как ты, это вряд ли получится… Через некоторое время к тебе и в пустыню придут последователи и поклонники, чтобы «скрасить» твое одиночество… Слово «харизма» тебе что-нибудь говорит? Даже если и захочешь, от всеобщего внимания не отвертишься… В тебе есть что-то… притягательное, как у Тем…неважно. К тому же ты еще и красив, талантлив, великолепно играешь в квиддич и и извилин у тебя - побольше чем две. Достаточно причин, чтобы привлечь к себе людей, особенно девушек. Как будто ты не замечаешь, какую охоту на тебя устроило все женское население Хогвартса…
- Э-э-э… нет? - Гарри выдавил слабую улыбку.
- Хм… Слухи о гриффиндорской недалекости явно преуменьшены… Ничего, вот наступит 14 февраля, ты сам убедишься… Не говоря о том, что или я, или твоя Лили с регулярностью раз в три дня выхватываем из-под твоего носа очередное любовное зелье, подмешанное то в сок, то в шоколад…
- То-то я гадал, с чего это вы так оголодали, что не даете мне спокойно поесть…
- Ага, конечно… Твоя самоуверенность просто не знает границ, как и твоя глупость, - Снейп смерил его убийственным взглядом, но желаемого эффекта не добился - Гарри так глубоко о чем-то задумался, что перестал обращать внимание на окружающую его реальность.
Мысли Гарри бежали по кругу. Действительно ли он не хотел такой популярности? Нет, конечно, не хотел - он слишком хорошо помнил свою… прошлую жизнь, слишком хорошо знал, насколько переменчиво настроение толпы, слишком много страдал от ее назойливого внимания или еще более назойливой неприязни. Но… что-то в глубине его сознания шептало тихо, почти не слышно, и в то же время непреодолимо настойчиво - да, ему нужно все это - нужно, чтобы за ним следовали преданные ему люди, нужно вызывать любовь и восхищение, нужно привязывать к себе невидимыми нитями симпатии, уважения и благодарности - нужно, нужно, нужно… И, подчиняясь этому голосу, такому настойчивому, что он сам того не осознавая - считая, что просто идет на поводу гриффиндорского благородства - заступался, помогал, советовал, поддерживал… Чтобы иметь потом возможность позвать - и увидеть за своей спиной тех, кто готов за ним последовать несмотря ни на что - или вопреки всему. Даже ему самому.
Настойчивый голос Снейпа заставил его вернуться к реальности и временно отложить эти размышления на потом. Чтобы больше о них не вспомнить.
- А? Что ты сказал?
Снейп закатил глаза.
- Кажется, мне придется взять свои слова о наличии у тебя двух извилин обратно. Прингстон, если это способ увильнуть от своей части договора, то способ неудачный. Тебе просто не удастся прикинуться умалишенным, потому что себя переиграть невозможно. Такой ценный предмет, как мозги, у тебя и и без того отсутствует. Так что давай, заканчивай с этим отрешенным видом, второй раз за день это уже не подействует.
Гарри обиженно возмутился.
- Между прочим, я именно что думаю. О важных, к твоему сведению, вещах.
- Да что ты! - Снейп всплеснул руками. - Эту дату я занесу в календарь и буду праздновать каждый год - потому что в этот день я увидел настоящее чудо - думающего гриффиндорца! Все, теперь я могу и умереть спокойно - все равно ничего более поразительного в жизни не увижу!
Гарри запустил в него возмущенно трепыхающимся шахматным королем. Спейп увернулся, но принимать «вызов» не стал - только укоризненно посмотрел на Прингстона и вопросительно изогнул бровь - мол, давай, хватит юлить, выкладывай.
Гриффиндорец мрачно вздохнул и попытался собрать свои мысли в кучку - потому что ему срочно надо было придумать правдоподобное объяснение… Нда, задачка…
- Ну… - осторожно начал он, стараясь не встречаться взглядом с внимательно наблюдающим за ним слизеринцем. Мерлин, ну вот угораздило его же ляпнуть - а врать этому человеку напрямую что сейчас, что в прошлом было практически невозможно. Все равно он или догадается, или заподозрит что-то неладное, а потом бесконечными вопросами вытянет из него правду.
- Ну? - с неприкрытым нетерпением в голосе произнес Снейп.
- Знаешь, я ведь, как бы это сказать… тоже не из простой семьи происхожу…- Надо соврать так, чтобы информация оказалась настолько поразительной и невероятной, чтобы у слизеринца просто не хватило воображения засомневаться в ее правдивости. Зачем врать настолько неправдоподобно, что никто в здравом уме и твердой памяти в это не поверит? Вот и правильно, незачем. Так подумает любой нормальный человек, мыслящий логично и рационально. То есть, в данном конкретном случае, Снейп. Парадоксальность - иногда очень полезная штука, этому тоже его когда-то научил… кто? Он не мог вспомнить… да и не важно, сейчас главное - действовать и говорить, говорить, говорить…
- Я - и есть тот самый наследник Слизерина, последний его истинный потомок. Легенда о Тайной комнате передавалась в нашей семье из поколения в поколение. Естественно, я ее знаю.
Молчание. У Снейпа было именно такое выражение лица, на которое рассчитывал Гарри: как будто он лихорадочно пытался решить, кто же из них двоих сошел с ума - он сам или сидящий напротив и безмятежно взирающий на своего ошеломленного друга гриффиндорец. Впрочем, с этой дилеммой слизеринец справился быстро:
- Ты совсем спятил! Ты понимаешь, что ты несешь? Какой, к Мерлину, наследник Слизерина? Ты на себя посмотри - как не больно мне это говорить, но ты то уж точно гриффиндорец до мозга костей, если он у тебя хоть там имеется! Потому что в голове его у тебя точно нет!
От возмущения Северус даже встал и забегал по комнате, изредка издавая какие-то нечленораздельные, но явно негодующие звуки.
Гарри, посмеиваясь про себя, придал лицу приличествующее случаю выражение искренней обиды и оскорбленной невинности. Потом, после мгновенного размышления, тоже вскочил на ноги, с грохотом опрокинув кресло, и, сжав кулаки, прерывающимся от сдерживаемого сме… гнева голосом заговорил:
- Да как ты можешь так говорить! Еще и уверял, что мой друг! Друг, как же! Да я, да я… Я доверил тебе тайну - тайну, от которой зависит моя жизнь! Как по-твоему, почему за моей семьей охотился Волдеморт? Да потому, что он сам называет себя наследником Слизерина и хочет считаться им и впредь! Он просто боялся того, что мои родители могли с легкостью разоблачить его обман! Он боялся нас, потому что мы - МЫ! - были хранителями всех тайн рода Слизерина! За нами стояла его сила! А теперь… - Гарри, полностью вошедший в роль, сдавленно всхлипнул и обессилено опустился на пол прямо перед Снейпом, в немом изумлении и ужасе застывшим перед ним. - А теперь я остался один, я вынужден скрываться, мои родители мертвы, а у меня ничего, ничего нет… Родители ничего не успели мне передать, а от дома остались одни угли… От наследия Слизерина ничего не осталось, кроме крови в моих жилах - а этот убийца процветает, упивается своей властью, вершит свои дела с именем моего предка на устах! Оправдывая свои преступления именем, на которое у него нет права! А у меня даже этого не осталось - потому что свою настоящую фамилию я вынужден скрывать, чтобы избежать травли…
