Как все удачно получилось, Мерлин всемогущий, как удачно! Как эта случайно (случайно ли?) пришедшая ему в голову выдумка все чудесно объясняет и ставит на свои места! Да даже Дамбладор не усомнился бы…хотя кто знает, откуда получает информацию директор, может, сами стены в Хогвартсе открывают ему свои тайны, и этот спектакль не только для одного зрителя…
- Гарри… - в голосе Снейпа теперь звучала неуверенность… Он не мог, не мог усомниться в искренности скорчившегося перед ним на полу юноши, о чьей сдержанности и хладнокровии по школе уже ходили легенды… К тому же то, что он говорил… Да, это было невероятно, невообразимо, немыслимо… Но в то же время - разумно, Мерлин подери, и логично! Что еще, кроме могущества древней крови, могло испугать Темного Лорда и заставить его уничтожить чистокровную семью, к которой, без сомнения, принадлежал Прингстон? А потом еще и разыскивать уцелевшего подростка, который все равно не смог бы ничем повредить такому, без преуменьшения, великому магу, как Волдеморт… Так вот почему он так интересуется Гарри! Вот почему теперь на каждом собрании уделяет такое внимание ему, Снейпу, жалкому полукровке, которого до этого он даже не замечал! Почему не осуждает эту странную дружбу с гриффиндорцом - да еще и заставляет заткнуться всех тех слизеринцов, которым она претит! Как он был слеп, слеп и глуп, считая, что сумел выделиться, привлечь к себе внимание своими успехами в учебе, а особенно в Зельеваренье! Осознавать это было одновременно и обидно и… страшно. Страшно не за себя - потому что ему-то как раз терять, кроме жизни, которой он не очень-то и дорожил, ему было нечего… до последнего времени. Он, как никто другой, понимал в эту секунду Гарри - Гарри, потерявшего все и оставшегося один на один лишь с полной боли и тьмы памятью о прошлом… Когда умерла его мать - он тоже корчился вот так на полу, пытаясь забыть, хоть на секунду забыть… вечно помнить.
- Гарри, Гарри, прости меня… - Снейп опустился на пол рядом с другом и после секундного колебания все же решился и обхватил его за плечи, притягивая, стараясь унять бьющую того дрожь, прижимая, прижимая к себе и зная, что он никогда, никогда не допустит, чтобы подобное повторилось - с ним ли, с Гарри ли… Он не даст никому отобрать у него этого свалившегося из ниоткуда «наследника Слизерина»… и что бы ни было дорого этому глупому мальчишке, так доверчиво прильнувшему к нему, спрятавшему лицо у него на плече… Он не даст отнять это, что бы это ни было - даже девчонку Эванс, даже мерзавца Поттера… да кого угодно, хоть Блэка, хоть лесничего, хоть луну с неба… Хоть эту нелепую историю про наследие Слизерина, невероятную настолько, что она просто не могла быть ложью.
Гарри постепенно расслабился, дрожь прекратилась и юноша бессильно обмяк, продолжая прижиматься к слизеринцу, невнятно шепчущему что-то успокаивающее ему в волосы. Ему было спокойно, тепло и спокойно, и совершенно не хотелось отстраняться, кладя конец этому неожиданному порыву своего бывшего профессора. Мерлин великий, да ему каждую секунду теперь приходилось напоминать себе, что его Сев - заботливый, внимательный, пусть иногда и слишком резкий - это тот же самый профессор Снейп, которого он люто ненавидел в школе. И с каждым таким моментом откровения, когда его друг позволял себе дать волю своим эмоциям, открыть душу перед ним, - с каждой таким моментом ему становилось все труднее играть на его чувствах, заставляя того думать и действовать так, как ему было нужно. Иногда он даже страстно желал, чтобы природная подозрительность и врожденная проницательность взяли в Северусе верх - и он бы пригляделся получше к своему «наивному гриффиндорскому другу» и понял, догадался, разоблачил… Но Снейп, один раз до конца поверив ему, полностью сломил свое внутреннее сопротивление - и в дальнейшем не позволял себе усомниться в своем друге даже в мелочах… И это было больно, дико, обезоруживающе больно - от этой боли «плыли» все заклинания, все уровни защиты, которыми окружил себя Поттер, рвалась в лохмотья «Вуаль Памяти», подкидывая в адский огонь собственного раскаяния все новые и новые клочки воспоминаний - не тех, которые жгли его ненавистью, нет, других…
Вспышка - нет, не снаружи, а в голове, заставившая его еще сильнее зажмурится и застонать сквозь стиснутые зубы… Вспышка-воспоминание, выскочившая из ниоткуда, обрушившаяся на него, как ледяной дождь с ясного неба… Заставившая его забыть свои предыдущие мысли, забыть о том, что прижавший его к себе юноша - его Северус, а вовсе не Принц-Полукровка, профессор Зельеваренья Снейп, его ненавидимый… любимый? Наставник.
// - Мистер Поттер, я и раньше имел очень сильные сомнения по поводу наличия у вас мозгов, но сегодня эти сомнения переросли в уверенность. Не могли бы вы быть так любезны, чтобы объяснить, как можно после практически года ежедневных тренировок с лучшими магами Ордена позволить весьма посредственному волшебнику подметать собой пол в буквальном смысле этого выражения?
- Это вы-то «весьма посредственный волшебник»? - Гарри несколько истерично рассмеялся, пытаясь подняться с вышеупомянутого пола, но, осознав, что это потребует слишком больших усилий, возвратился в исходную позицию у стены. Она хотя бы позволяла ему держаться в более-менее вертикальном положении, а не валяться тряпочкой у ног хмурящегося на него профессора.
- Это вы-то??? - истеричный смех перешел в захлебывающиеся рыдания, все еще прерываемые судорожными всхлипами. - Вы? Вы?
Снейп тяжело вздохнул и наклонился над ним. Гарри весь сжался - он и сам не понимал, почему, за всю ту неделю, как они жили в этом доме, находящемся одному Мерлину известно где, его бывший профессор не то что не притронулся к нему хоть пальцем - он даже подходить к Мальчику-который-выжил на расстояние ближе вытянутой руки избегал. Но Гарри все равно сжался, словно пытаясь избежать возможного прикосновения.
Еще один тяжелый вздох.
- И что же мне с вами делать, Поттер? - в голосе теперь явственно чувствовалась усталость.
У него хватило сил только на то, чтобы по-прежнему беззвучно помотать головой в ответ на этот странный вопрос.
Потом он почувствовал, как тень, легшая на него, исчезла - а следом послышался звук легких, скользящих шагов. Через минуту на кухне что-то загремело, зашуршало… Затихло. Снова шаги.
- Держите, Поттер.
Снейп опять склонился над ним, и, приподняв голову, Гарри с изумлением увидел перед своим носом большую кружку с поднимающимся из нее ароматным паром. Кофе. Все еще не веря собственным глазам, он нерешительно поднял руки и принял в них чашку, тут же, впрочем, чуть ее не выронив. Она была почти нестерпимо горячей.
- Аккуратней, Поттер, я не собираюсь возиться с кофе еще раз. Советую вам все же держать кружку за ручку, хотя вы, гриффиндорцы, простых путей никогда не ищите…
- С-спасибо, профессор, - сумел выдавить Гарри, последовав совету слизеринца и сделав первый глоток. Чудесно. Горячий, сладкий, изрядно сдобренный сливками кофе… Как раз то, что нужно, чтобы унять бьющую его дрожь.
- Еще это - съешьте, по словам вашего обожаемого Люпина, лучшего средства от стресса и эмоционального истощения не найти.
Гарри уже и сам начал сомневаться в собственной адекватности, полностью согласившись в этом вопросе со своим наставником. Снейп протягивал ему шоколадку - настоящую, в немного помятой обертке плитку молочного шоколада. В Святом Мунго для него наверняка найдется отдельная палата - хотя, возможно, ему придется делить ее со Снейпом, если все предыдущие действия слизеринца не были от начала до конца порождением воспаленного мозга Гарри.
По-видимому, все его мысли очень отчетливо отразились на лице, потому что Снейп вдруг фыркнул, покачал головой… и опустился рядом с Гарри, привалившись спиной к злополучной стенке. Гриффиндорец поперхнулся кофе.
Снейп только насмешливо покосился на своего ученика, потом откинул голову и, прикрыв глаза, медленно заговорил.
- Поттер, я понимаю, вам трудно переступить через нашу обычную… рутину. Как впрочем, и мне. Семь лет взаимной ненависти не вычеркнешь в одночасье, да и тех, кто погиб по нашей… взаимной вине, не воскресишь. Да-да, Поттер, взаимной, я признаю это, как впрочем, и то, что бОльшая ответственность за это все же лежит на моих плечах. Вы были подростком, подростком, совершенно определенно и нормально реагировавшим на внешние раздражители. Подростком, для которого нет ничего естественней, чем делить мир на черное и белое, на добро и зло… Отвечать преданностью на ласку, и оскалом - на удар. Вашему крестному это сравнение, я думаю, очень понравилось бы…
Гарри вскинул голову и гневно посмотрел на, казалось, погрузившегося в полудрему Снейпа. По губам мужчины скользнула едва заметная усмешка.
- Вот видите? Удар - оскал, еще удар - и вы уже начнете лаять, еще один - и броситесь… Неумело, безрассудно, не обращая внимания на поднятую над вашей головой палку - но броситесь… Чтобы я прекратил называть вас щенком, вам надо перестать быть им, мистер Поттер. Перестать действовать на голых рефлексах и животном инстинкте. И прекратите скалиться, ради Мерлина. Разве я не прав? Оскорбление - и вы меня ненавидите, чашка кофе - и вы уже сомневаетесь, настолько ли я в конечном счете плох… Хотя то, на чьей стороне я играю, мы, кажется, уже окончательно и бесповоротно выяснили. А вы все равно все время об этом забываете и продолжаете поддаваться на любые, даже самые незначительные, провокации…
