Туман ходил по улицам волнами; к утру от Раевской балки накатился девятый вал; дома стояли в белой мгле, подступавшей к самым крышам. В садиках вскрикивали птицы, не уверенные, стоит ли им просыпаться. Запахло солью, улица перешла в скопление одноэтажных домиков.
- Спасибо за помощь, товарищи бойцы. Всем ревпривет! - Тонька оглядела своё зевающее воинство. - А ну не спать, комсомолия! В ногу - марш! Левой, левой!
- Зря человек пропадает, - сказал Долгодумов. - Надо её на Врангеля сбросить. С аероплана.
- Не шути так, Новил. - В голосе Лютикова прозвучала непонятная печаль.
Движение в тумане привлекло внимание Горшечникова. Несколько человек переговаривались, расхаживая перед одним из домов; блеснул примкнутый штык. Лютиков сделал знак; бойцы взяли винтовки наизготовку.
Люди переговаривались громко, уверенно, по-военному.
- Эй, кто там! - крикнул Лютиков. - Именем революции - всем выйти из сумрака!
После мгновения непродолжительной тишины перед отрядом появились два человека; один из них был Болотов, второй - Нагинин.
- Доброе утро, - сказал председатель Чека, усмехаясь. - Неожиданная встреча.
Смущённые красноармейцы опустили винтовки. Лютиков спешился, за ним и остальные.
- Что вы здесь делаете? - Нагинин щурился, как в прицел.
- Патрулирование улиц, - ответил Лютиков. - По распоряжению ревкома.
- Вот как? - буркнул Нагинин. - Любопытно.
- Мне тоже, - Лютиков снял пенсне, запотевшее от тумана, протёр его платком. - Любопытно, что именно в таком обыкновенном деле как патрулирование улиц вызвало ваш интерес… и почему вы здесь находитесь в такой час.
- Вопросы здесь задаём мы! - горделиво сказал Нагинин. - А интерес мой объясняется просто: ваш боец - Горшечников, если не ошибаюсь - уже который раз оказывается рядом с местом преступления. В первый раз убийство не состоялось, но теперь…
- Кто погиб?
- Наш товарищ, - ответил Болотов. - Кристалевский.
- А я тут причём? Вы меня за контрика считаете?! - Гарька стиснул зубы, чтобы не обложить Нагинина, мать его и всех её полюбовников.
- Что за нелепая подозрительность! - возмутился Лютиков. - Товарищ Горшечников награждён орденом Красного знамени, я за него ручаюсь.
- Головой? - усмехнулся Болотов. - Вы голову берегите, а то как бы вам её не лишиться через ваши поручительства.
- Кого попало я защищать не стану.
- Люди - существа удивительные. Иного с малолетства знаешь, пуд соли с ним съел, в одном окопе сидел, а он вдруг возьмёт и такой сюрприз тебе сделает, что только в затылке почешешь да спросишь, где твои глаза раньше были.
Лютиков хотел возразить, но вдруг замялся.
- Вот видите, - заметил Болотов.
- Разве было с вами такое? - спросил Гарька шёпотом.
- Как-нибудь расскажу, - неохотно ответил Лютиков.
Кристалевский лежал на дорожке, висок его был раздроблен выстрелом в упор. Эксперт, брыластенький мужчина из «бывших» в шинели с нарядными дамскими пуговицами, пришитыми взамен споротых форменных, с «орлами», осматривал пыльную траву вокруг головы убитого. «Обнюхивает», - подумал Гарька. Эксперт и вправду походил на бульдога - низенький, плотный, кривоногий с выкаченными, налитыми кровью глазами.
- Второй день ему пошёл, - сказал он. - Этот человек был убит не здесь. Труп переносили.
- Откуда?
- Если бы вы, господа хорошие, не затоптали всё, что можно, я бы с превеликой радостью ответил на ваш вопрос. Впрочем, судя по следам волочения… поищите кровавое пятно возле калитки.
- В него стреляли с улицы? - спросил Болотов, склонился над телом. - Э, нет… пороховая гарь на коже.
- Выстрел произведён в упор, - флегматично подтвердил эксперт.
- Кристалевский - товарищ бывалый, - сказал один из чекистов с недоумением. - Как же он подпустил убийцу вплотную?
- Кобура застёгнута, - заметил Гарька. - Видно, доверял он убийце.
- Ты на что намекаешь, пащенок? - зашипел Нагинин.
- Попрошу не выражаться! - Гарька сдвинул брови. - Нет у вас прав бранными словами обзывать бойцов революции!
- Парень дело говорит, - сказал Болотов. - Кобура застёгнута, лицо спокойное - Кристалевский не опасался убийцы.
- Я вас, товарищи чекисты, не подозреваю, - сказал Гарька на всякий случай.
- Вот спасибо! - рассмеялся Болотов. - Спасибо, милый, за доверие. Утешил.
- В книжках сыщики как обнаружат труп, ползают по земле с лупой, - подсказал горевший желанием помочь Ромка.
Чекист похлопал себя по карманам.
- Досада какая, - огорчился он, - лупу-то я и забыл! Может, у тебя есть?
- Нет, - признался Ромка.
- Так ступай, поищи, - предложил Болотов.
Улизин собрал лоб складками, соображая. Гарька потянул его за рукав.
- Идём, мы только мешаем.
- Давай ещё посмотрим, - умоляюще прошептал Улизин. - Когда ещё доведётся побывать in loco delicti?
- Чего?!
- На месте преступления! - гордо перевёл Ромка. - Мы гимназиев не кончали, однако тоже кое-чего разумеем! Я вот ещё и немецкий выучу, буду товарища Маркса в натуральном виде читать.
- Ты сначала хоть в ненатуральном прочитай, - сказал Гарька.
Подошёл рябой Яценко, заглянул под мешковину, сочувственно вздохнул, выпрямился. Подал Болотову документ:
- Резольните тут, товарищ председатель.
- Что сделать? - Болотов уставился на протянутую бумагу.
- Резолюцию поставьте, - смутился Яценко. - «Расстрелять».
- Кого? - с интересом спросил председатель.
- Нетрудовой элемент, - отчеканил Яценко. - Социально отрицательных содержанцев домзака.
- И содержанок?
- И такие есть, - согласился Яценко.
- Располным-полны домзаки,
В них преступники сидят,
Все-то дни, с утра до ночи,
Сквозь решёточку глядят, - замурлыкал чоновец, охранявший калитку.
- Расстрелять мы всегда успеем, - Болотов свернул документ и сунул в нагрудный карман. - Прочитаю, а там уж и резольну, если надо. Есть что-то по Кристалевскому?
- Нет, товарищ председатель. Он никому не говорил, что куда-то собирается ночью. Чепуха это всё, насчёт знакомцев. Тут действовала вражеская рука.
- Вражеская рука действовала в лайковых перчатках размера двенадцать с половиной, фирмы «Дерби», - сообщил эксперт.
- Именно «Дерби»? - уточнил Болотов.
- Да, - строго сказал эксперт. - Видите полоску? Это от большой кнопки на манжете. Помимо «Дерби» никто перчаток такого фасона не выпускает.
Ромка слушал с упоением.
- Ой, полным-полна коробочка,
Заключённых сотни три.
Наблюдательна комиссия,
Ихне дело рассмотри! - с чувством пропел чоновец.
- Заманчиво выводит. - Храпов икнул, прикрыл рот ладонью. Ладонь была широкая, с железными мозолями, но удержать густой запах перегара не смогла даже она.
- Ты выпил, что ли? - спросил Гарька шёпотом.
- Я это… вчера, самую чуть. Угостили меня. - Храпов отвернулся, застенчиво дыша в сторону перегаром. - Одна добрая женщина.
- Узнаёт Олёна, из обоих пыль выбьет - и из тебя, и из доброй женщины.
- Часто ваши бойцы самогоночкой наливаются, товарищ помполит? - поинтересовался Нагинин.
- Не чаще, чем ваши нюхают кокаин, - так же ласково ответил Лютиков, глядя в булавочные зрачки чекиста.
У Нагинина дёрнулся мускул на щеке.
- Проедете с нами в Чека, дадите подписку. Покинете город - будете считаться врагами революции.
- Не надо подписки, - вмешался Болотов. - Обещайте, что любой из ваших бойцов в случае необходимости явится для допроса.
- Разумеется, - сказал Лютиков. - Мы окажем вам любую помощь, какую сумеем. Можно ехать?
- Можно.
- Что ж ты нас позоришь, Родион?.. - вполголоса выговаривал Лютиков.
Храпов тяжело вздыхал.
- Есть средь них ребята дружные,
Есть шпана и фраера,
Есть спецы, для воли нужные,
Им домой идти пора… - доносилось из тумана.
* * *
Не выспавшийся Гарька зевал весь день; Ромке бессонная ночь была как с гуся вода.
- Мы, деревенские, к таким делам привычные: день работаешь, ночь пляшешь. Если комиссар отпустит, сходим до почты, отправим письма? Карточки-то вышли - загляденье!
- Одна куда-то пропала, - озабоченно сказала Георгина по дороге. - Ребята, я вам лишнюю фотографию не давала? Я ведь посчитала в точности, сколько мне нужно.
- Должно, завалилась куда-нибудь, - сказал Ромка. - Книжек у тебя пропасть. Охота такой груз за собой возить?
- Своя ноша не тянет. Наверное, ты прав. Потом поищу. Гарька, ты куда?
- Вы пока отправляйте письма, а я схожу, груш куплю.
Путь обратно Гарька решил срезать. Прижимая к себе решето с грушами, он свернул в переулок. Впереди, шагах в тридцати, семенила барышня в пыльно-голубой, под цвет платка на голове, жакетке. Должно быть, барышня была более привычна к удобным башмачкам, поскольку то и дело спотыкалась в туфлях на высоких каблуках.
Гарька пригляделся, и сердце его подпрыгнуло, а потом пустилось отплясывать «Яблочко». Это была Она.
- Постой.. те! Подождите!
Девушка перешла на рысь, подвернула каблук, остановилась, надевая слетевшую туфлю и шепча что-то сердитое сквозь зубы. Гарька самым галантным манером подхватил её под локоток.
