- Я хочу видеть тебя, Малфой!
- Я и так перед вами. Мой Лорд.
- Я хочу видеть СВОЕГО Малфоя, - Лорд резко поддался вперёд. Склонился, хватая Люциуса под подбородок и заставляя посмотреть на себя.
Люциус чуть поморщился. Пальцы повелителя были холодными, склизкими. Не живыми. Это не укрылось от Волдеморта.
- Брезгуешь? - он сильнее сжал пальцы, впиваясь когтями в плоть.
Люциус криво улыбнулся, в ясных серых глазах мелькнули знакомые надменные искорки.
- Нет. Всего лишь пытаюсь соответствовать. Каков господин, таков и раб.
Лорд не останавливался, пока Малфой не стал захлёбываться кровью. Уходя из собственной спальни, Волдеморт обернулся и долго смотрел на спокойное, умиротворенное лицо своего любимца…
- Хватит пить! - Волна магии Волдеморта сбила с ног Люциуса. Стекла в большой каминной зазвенели, грозя осыпаться в рамах.
Люциус внимательно оглядел бутылку, которую выронил, падая. Удостоверившись, что ей не причинен вред, он ответил:
- Сказать алкоголику не пить - все равно, что сказать человеку, выпившему мировой запас касторки, не срать.* *
Волдеморт на секунду прикрыл глаза. Малфой выводил из себя. Бесил. Вызывал давно забытую горечь и чувство потери. Словно Том Риддл что-то потерял. Потерял что-то ценное, дорогое своему сердцу. И это вызывало ярость. Только смотря на Малфоя, он вспоминал свое прежнее имя. А еще прежнее время, когда ему были доступны плотские радости жизни, когда Люциус был рад видеть своего повелителя, когда он сам наслаждался своим юным любовником, чувствуя все остро, четко.
Иногда хотелось убить мерзавца, но он не мог. Просто не мог убить того, кто помнил его человеком. Кто разделил с ним последние месяцы его бытия обычным магом.
Люциус выжидательно, с садистским интересом наблюдал за повелителем, так и не поднявшись с пола.
- Пошел вон!
- Да, мой Лорд.
Легкая усмешка стала последней каплей. Казалось, что Малфой перестал удивляться, боятся круцио. Падая в болевом шоке на пол, он продолжал ухмыляться, и Темному Лорду стало не по себе. Ухмылка постепенно превратилась в оскал, а блеклые глаза загорелись серебряным огнем ненависти…
* * *
- Драко!
Драко резко сел в постели. У изножья светилась лань Снейпа.
- Драко! В мой кабинет! Пароль - Асмодеус.
Драко сорвался с кровати. Он чувствовал вечером беспокойство. Навязчивое, сильное, болезненное. От того и не стал раздеваться, ложась спать. Зная, что что-то случится, и, опасаясь своего знания, надеялся до последнего, что ошибается.
Он бежал по слизеринским подземельям, задыхаясь от страха и задавая себе один лишь вопрос: кто? Мать? Отец? Поттер? Кто погиб? Кто из них ранен? Страх неизвестности поглощал его с каждой секундой. Дорога до кабинета Снейпа казалась бесконечной. Ворвавшись в него, Малфой на секунду замер, оглядывая пустое помещение. Задержал взгляд на ярко горящем камине. Шагнул к нему, не глядя, собрал пригоршню волшебного пороха и резко бросил в огонь.
- Малфой-мэнор, - выдавил из себя.
Сердце то билось сильно, грозя вырваться из груди, то замирало, и кровь в венах холодела. Драко не мог вздохнуть от страха. Кто?
По своем дому он бежал, не скрываясь, лихорадочно соображая, в какую часть поместья ему нужно. В ту, что закрыта от посторонних? Или туда, где безумцы чувствовали себя хозяевами? Куда? И кто?
Вначале он метнулся в безопасную часть мэнора. Там было тихо и темно, лишь через грязные окна проникали тени луны. Он сорвался в главную залу, где в последний год проходили собрания пожирателей. Приближаясь к распахнутым дверям, он все отчетливее понимал, что случилось. И не верил. Не хотел верить. Он чувствовал запах смерти. Видел, как на полу за длинными пожирательскими мантиями мелькают знакомые белые волосы. Сердце оборвалось. Внутри что-то щелкнуло, ломаясь. И стало пусто. Он не верил. Не верил в то, что видел.
Грубо оттолкнув стоящих на его пути магов, он ворвался в середину круга. Отец лежал на полу, странно улыбаясь и устремив гаснущий взгляд вверх. Не смотря ни на кого. Драко опустился перед ним на колени, обхватил лицо ладонями, склонился низко-низко и еле слышно прошипел:
- Как?
Он не верил. Не верил, что его отца, его Мастера можно вот так… так…
Пальцы стали влажными, Драко провел ими по лицу отца, оставляя красный след. Звуки, образы вокруг исчезли. Остался лишь он и умирающий отец. Хотелось орать.
Биться в истерике. Цепляться за него. Не отпускать. Кричать и просить.
- Как?
Люциус посмотрел на него, улыбка сползла с его губ.
- Так нужно.
- Кто?
Люциус слабо качнул головой. Драко с ужасом видел, как его глаза начали гаснуть. Зрачки сужались, их контур становился размытым. Черная тень скользнула к ним, опустившись рядом.
- Его нужно унести отсюда. Иначе все увидят его истинный вид.
Драко бездумно смотрел на Снейпа, не понимая, что тот ему говорит. Пощечина обожгла, возвращая в чувства.
- Слышишь? Его надо уносить отсюда!
Драко молча подхватил Люциуса на руки. С трудом поднялся со своей ношей. Снейп попытался вмешаться, помочь, но Драко не дал этого сделать, лишь кивком позвал идти за собой. Маги расступились, пропуская их.
Драко шел тяжело. Ноша была непосильной. Но он шел, прижимаясь щекой к растрепанным белым волосам.
- Я носил тебя на руках. Теперь твоя очередь, - смешок получился совсем неслышным.
Драко ничего не ответил. Он боялся, что если откроет рот, то разрыдается. В голос. От ужаса. От осознания происходящего. От неверия и страха. Он шел и вслушивался в сбивчивое, поверхностное дыхание отца. Когда они входили в спальню Люциуса, дыхание уже почти не чувствовалось. Драко тяжело уложил его на постель. Сел рядом, не обращая внимания на Снейпа, уткнулся отцу в плечо и тихо заскулил. Потом забрался с ногами на постель, обнял отца, с ужасом понимая, что тот больше не дышит. Поднял голову и зашипел на парселтанге:
- Не уходи. Пожалуйста. Не уходи. Не оставляй нас одних. Не может быть, чтобы ты так… Отец, папа! Не уходи. Как же я без тебя! Папа…
Тело под ним было пустым. Мышцы еще расслабленными и безвольными. Люциус напоминал куклу. Бездыханную, мертвую куклу. Драко держал его в объятиях еще несколько минут. Потом, собравшись с силами, встал.
- Кто?
- Тебе зачем?
- Я спрашиваю, кто! - выкрикнул Драко.
Снейп отступил на шаг.
- Кто!?
- Долохов. По приказу Темного лорда.
Драко вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Он поднялся наверх. В зал, где еще оставались пожиратели. Разговоры при его появлении смолкли.
- Где он? - Драко обвел всех недобрым взглядом.
Послышались слабые смешки. Те пожиратели, которые были с ним в ночь убийства Дамблдора, осторожно отступили. Сын Люциуса унаследовал его крутой нрав и магическую силу. Попадаться под горячую руку Малфоям было опасно для жизни.
- Где он, спрашиваю.
Из круга выступил Роули, чуть насмешливо протянул:
- Наш малыш будет мстить? Подрасти чуток, дружок. Окрепни. А то Алекто доложу, она с тебя шкуру живьем сдерет.
Драко медленно повернулся к нему. Чуть склонил голову, копируя манеру отца, и ответил:
- Если ты не закроешь свои поганый рот, полукровка, шкуру с тебя сдеру я.
Горе кипело в нем. Он не мог сдерживать себя, весь горя и задыхаясь в свое боли, он хотел, чтобы и всем вокруг было больно, так же, как ему.
Роули попытался открыть рот, но Драко не дал ему заговорить. Маг рухнул на пол, о стены разбился его тонкий визг.
Драко даже не вздрогнул.
- Где он?
Маги вокруг настороженно оглядывали его. Драко был самым младшим из всех пожирателей. К нему не относились серьёзно. Лишь после ночи на Астрономической башне те, кто был там, стали воспринимать его на равных.
- Кого ты ищешь? - Белла сделала шаг на встречу.
- Долохова.
- Он у повелителя.
Драко отрывисто кивнул и вышел из зала. Пожиратели стали переговариваться. Похоже, им предстояло наблюдать второй акт семейной драмы.
* * *
Волдеморт наблюдал за Долоховым. Тот был бледен и с трудом стоял прямо. Люциус дорого продал свою жизнь. В сердце слабо шевельнулось сожаление и… и боль… Лорд сегодня потерял последнего, кого мог любить, кого любил, будучи человеком. Он потерял последнюю ниточку связывавшую его с прошлым, связывавшую его с человеком по имени Том Риддл. Напоминанием о прошлом.
Люциус слишком много позволил себе. Лорд не сомневался, что Малфой разыграл все по нотам, сам выбрав для себя такой финал. Он не понимал, почему, но отказать своему любимцу в последнем капризе не смог. Сам он боялся смерти и невольно уважал тех, кто добровольно выбирал для себя её поцелуй. Если Люциус не захотел быть с ним рядом, разделить триумф и занять почетное место в новом мире, что ж… такова его воля.
Но вопреки всем мыслям, в сердце росла и крепла боль. Обычная, человеческая боль. Память услужливо подкидывала то время, когда они были вместе. То, каким Люциус был. Юным, сильным, талантливым, жадным до новых знаний и новых, неизведанных развлечений, неутомимым. То, каким был сам Лорд. И то, что он отдал в обмен на бессмертие.
