С трудом делая медленные шаги по направлению к соседней комнате, в которой находилось физическое тело Всадника, Титан как мог оказывал сопротивление, находящемуся внутри него чужеродному разуму. Всё тело вибрировало и вздрагивало, а руки нелепо размахивали перед собой, борясь с невидимым противником.
— Подчинись… мне. Раскрой разум… и подчинись… — голос Титана дребезжал и хрипел, а язык заплетался. — Ты слаб… ничтожен… и жалок.
Внезапно правая рука Титана устремилась к его левой груди, на которой находился предмет. Вздрагивая и останавливаясь в неуверенности, рука всё тянулась к фигурке трицератопса, и пыталась его достать. Броня в этом месте слегка расступилась, раскрывая металлический предмет наружу.
Наконец вцепившись в фигурку, рука твердо обхватила её, и резко дернулась вперед, извлекая предмет из груди. И затем отбросила фигурку трицератопса в сторону. Серебристая броня, покрывавшая до этого момента всё тело Титана, мгновенно разошлась по нему, обнажая кожу. Из открывшейся раны в левой груди хлынула густая багровая кровь, а само ослабевшее тело, окончательно теряя равновесие, свалилось на пол.
Оставив физическое тело Титана, Всадник вернул свое сознание в собственное тело. И неспешно вставая со стула в соседней комнате, он направился к лежащему окровавленному протектору. Всадник ногой отбросил валявшуюся на полу фигурку трицератопса в сторону. Она откатился к одному из отверженных, который не преминул возможностью тут же ее подобрать.
— Я был прав на ваш счет, Титан. Теперь я знаю, для чего вы здесь. И мне просто противно от вас. Но еще больше мне жаль тех людей, которые вынуждены жить под вашей тиранией. Вы не протекторы, которые были когда-то призваны защищать человечество, а ничтожные твари, развлекающиеся своими жестокими играми с людьми. Проект «Ехидна» был закрыт по определенным причинам, и вы не вправе использовать его для своих забав, притащив сюда этих тварей. Ты и тебе подобные ведут мир к разрушению, и не только наш человеческий мир.
— Не тебе меня осуждать, — отхаркиваясь кровью, ответил ему Титан. — И не важно, что мы здесь делаем. Я…
— Ты мне больше не интересен. Я знаю, где будут остальные протекторы. Но я буду милостив к тебе, несмотря на все твои прегрешения. Даже такие как ты не заслуживают вечных страданий. Тебя ждет быстрая смерть.
— Ты не можешь меня судить.
— Это неважно. Я твой палач на сегодня.
Достав небольшой клинок, Всадник зашел сзади ослабевшего Титана. Он обхватил его за волосы, опрокинув голову назад, и резким движением перерезал горло.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Укрощение огня
«Делай, что можешь с тем, что имеешь, там, где ты есть».
Теодор Рузвельт
Ущелье Дарга, 2 год н. э. (Через три с половиной недели после Явления в пустыне)
За несколько десятков лет до своей болезни и преждевременной кончины, Ирод развязал войну с арабами. Причиной этих столкновений послужило то, что жители Трахонеиской области, по воле римского императора перешли во владения Иудеи. И не имея более возможности заниматься привычными им разбоями, они были вынуждены приняться за земледелие. Чем были не очень-то довольны, тем более что и сама земля не щедро вознаграждала их за труд.
Вначале они конечно же воздерживались от насилий и грабежей над соседями как раньше, привыкая к новой спокойной жизни, и боясь в первую очередь гнева Ирода, который не допускал подобного в своей стране. А Трахонея отныне была частью его страны.
Но когда Ирод в очередной раз отплыл на аудиенцию в Рим, жители Трахонеи стали распускать слухи, будто царь погиб. И отколовшись от Иудейского царства, они вновь вернулись к своим прежним разбоям и набегам относительно иудейских соседей.
Впрочем, тогда их быстро усмирили военачальники, отсутствующего в стране Ирода, прилюдно наказав несколько сотен трахонеицев, в поучение другим.
Около сорока главарей покинули Иудею в страхе, что их постигнет та же участь. Они отправились в Аравию, где были приняты местным царем, получив поддержку и защиту. И находясь под его покровительством, они получили хорошо укрепленное место на границе двух царств, где и поселились, продолжая при этом совершать свои разбойничьи набеги на Иудею. Что было выгодно и Аравии.
Вернувшись из Рима, Ирод узнал о происходящем в своей стране. И решительно выдвинулся прямиком в Трахонеискую область, не в силах совладать с самими грабителями, из-за покровительствующих им арабов.
В Трахонеи он принялся умерщвлять оставшихся там родственников тех, кто укрылся в Аравии. Но это не остановили набеги, а только еще более озлобило арабов вследствие кровной мести. И они продолжали разорять всю южную страну Ирода, разрушая деревни и казня пленных иудеев, скрываясь в Аравии.
Таким образом, небольшие грабительские беззакония переросли в самую настоящую войну, вынуждая Ирода обратиться к императорским наместникам в Сирии, требуя справедливого наказания для арабов.
Эти набеги приводили в полное смятение все области Иродова царства, а число самих разбойников неуклонно росло, и составляло уже свыше тысячи, вместо прежних сорока.
Ирод ультимативно требовал от царей Аравии выдачи всех укрывавшихся на их территории преступников, и полного возмещении нанесенного ущерба. Являющийся в то время римским наместником в Сирии, Сентий Сатурнин постановил Аравии возместить Ироду в тридцатидневный срок указанную им сумму. Также должна была состояться взаимная выдача пленных.
Но по истечении этого срока, Аравия так и не предоставила ни одного укрывавшегося разбойника, не говоря уже о возвращении долга. Ирод, решив, что это является прямым нарушением указаний римского наместника, говорящего от лица самого императора, и выдвинулся в военный поход на арабов. И во главе своего войска Ирод сделал в течении трех дней семь обычных переходов, достигнув границ Аравии.
Добравшись до той крепости на границе двух царств, где засели разбойники, Ирод приступом взял их всех разом. При том сравнял с землей саму крепость, носившую название Раипты.
Из Аравии, на подмогу укрывавшимся у них разбойникам, выдвинулись царские войска, под предводительством некоего Накеба. Произошло кровопролитное побоище, в котором пало немалое количество людей Ирода, но при этом был убит сам Накеб. А все его арабское войско было разбито, или же обращено в бегство.
Наказав таким образом арабов и всех разбойников, терроризировавших Иудею, Ирод переселил в Трахонеискую область около трех тысяч иудеев, которые должны были держать местных в повиновении от повторения подобных инцидентов.
Но самое главное — то, что всё награбленное разбойниками за время всех этих набегов на Иудею, так и не было найдено, ни в крепости Раипты, ни в прочих укреплениях. Лишь небольшая его часть была возвращена, но где находились основные сокровища не знал никто из ныне живущих, или же скрывал это. И вся добыча до сих пор оставалась надежно спрятанной в неизвестных тайниках.
Эту историю Люций рассказал Нахуму, а тот в свою очередь Эфраиму и Саре, на следующий день, после того как они выдвинулись в путь из заброшенной деревушки. По словам всё того же Люция, тайники с сокровищами арабов и трахонеицев были запрятаны в пещерах, расположенных в ущелье Дарга в Иудейской пустыне, в паре дней пути от заброшенной деревни.
— Так для чего ему нужны мы? — Эфраим задал вполне уместный вопрос Нахуму, возникший у него после всей этой истории. — Если он итак знает, где и что находиться, то зачем делиться этими сведениями с нами?
— Это еще не всё, что он мне рассказал о тех пещерах, — Нахум шел впереди, разговаривая, не оборачиваясь на идущих позади него. — Речь идет о том, что они защищены, по его словам, неким арабским проклятьем.
— Так он просто не хочет рисковать, отправляя вперед нас?
— Видимо так. По его словам, он и сам не знает, что именно за проклятье может нас поджидать в этих пещерах. А может там и нет ничего… опасного, я имею в виду.
— Так почему ты сразу не сказал мне об этом? — Эфраим разом вскипел. — Я не стану рисковать Сарой…
— Ты ведь сам согласился на сделку, Эфраим. Да и какой у тебя выбор? Тем более, что ты мой должник — я не раз спасал тебе жизнь. Ты просто должен сейчас помочь мне. Люций хочет, чтобы мы вместе зашли в эти пещеры. Так сделаем это. И ты получишь свою награду. И я ведь предлагал оставить Сару в той деревне.
— Ты прав, я согласился на эту сделку, не зная ничего. Но и не могу отпустить ее от себя, — крепко обнимая сестру, Эфраим продолжал идти. — По крайней мере зная, что она со мной, я сделаю всё, чтобы ее защитить. А оставив там, в той деревне, кто знает, что могло бы произойти.
— Я конечно не знаю, что именно нас ждет в этих пещерах, но уверен в том, что мы справимся со всем, что бы там ни охраняло эти сокровища. У меня есть змейка. Да и вообще, это всё сказки и ничего больше.
