И никаких ожогов ни на руках, ни на теле или лице. Будто бы этого адского пламени и не было вовсе. Кошмарный сон… и только одно напоминало о реальности происходящего — серебристая фигурка змеи — она по-прежнему находилась в его левой руке, испуская приятный холодок металла.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Во власти иллюзии
«Что такое этот мир?
И всё в нем? Иллюзии!
И каждая его частица — это иллюзии».
Ричард Бах
Ущелье Дарга, Иудейская пустыня, 2 год н. э. (Через три с половиной недели после Явления в пустыне)
— Думаешь я знал о нем? — Нахума до сих пор немного подергивало от произошедшего. — Я думал это всего лишь сказки, и не воспринимал всерьез все эти бредни насчет стража, проклятье и прочем…
— Сделка есть сделка. Я вернул тебе долг. И больше не намерен подвергать опасности Сару.
Когда Эфраим вернулся обратно в сферическую пещеру, то первое что он почувствовал, так это отсутствие обжигающего тепла и яркого света, к которым он уже привык. И без которых эта пещера выглядела мрачно холодной и темной, отталкивая своей безжизненностью.
Ифрита здесь больше не было. По словам Нахума, он видел лишь, как эта огненная масса окутала собой Эфраима, поглотив его, а затем они вместе исчезли. И вот спустя какое-то Эфраим возвращается обратно, ничуть не обожженный и совершенно невредимый.
— Кто знает, что будет дальше, и закончится ли на этом твои «проклятья» этих сокровищ. Я возвращаюсь назад с Сарой.
— А если бы не твоя сестра, то ты пошел бы до конца? Только она тебя удерживает от этого.
— Ты прекрасно знаешь, Нахум, для чего я это всё делаю, и почему… — Эфраим бросил небольшой взгляд в сторону Сары, по-прежнему укрывающейся за выступами камней. Он боялся, что она лишилась рассудка, но может это и был просто шок.
И действительно, для чего он всё это делает? Всё становилось слишком запутанным… Нереальный сон или… кошмар. Вновь появляется такое ощущение, что ты всего лишь какая-то букашка, с которой играют. Ложные надежды и вера… но во что? Нет, не в те игры мы играем, и не для нас эти правила.
— Не хочешь тогда мне вернуть обратно змейку? — с легким вызовом обратился Нахум к Эфраиму, который уже сделал несколько шагов по направлению к выходу и сестре.
Остановившись, Эфраим посмотрел на серебристую фигурку, которая так уютно устроилась у него в ладони. Расставаться с ней совершенно не хотелось. И сама змейка вибрировал так, будто живая, давая ему понять, что и она не имеет ни малейшего желание покидать его.
Она помогла ему, раскрывшись в полную силу. Может быть и в дальнейшем поможет… Небольшой шанс… Он ведь не крал её… нет…
Эфраим еще раз посмотрел на свою сестру — сомнения в правильном выборе захлестывали его. Чувство самосохранения кричало, чтобы он забирал змейку и уходил отсюда с Сарой. Но в то же время чувство долга и вины говорило о том, что Нахум спас его дважды, а Эфраим вернул только один долг. Да и змейка всё же принадлежала Нахуму, а он крадет её у него, уподобляясь вору.
Отступить, когда до конца оставалось немного, или… дойти до конца? Змейка придавала уверенности и надежды — эта сила успокаивала. С фигуркой он сможет защитить сестру.
— А почему бы мне не оставить ее у себя до конца нашего пути? — Эфраима не покидало ощущение, что он не должен расставаться с фигуркой. — Для надежности, конечно же.
— Ты что, уже поменял свое мнение? Только что намеревался уходить? Или я не правильно тебя понял — Нахум потянулся одной рукой к клинку, находящемуся за его спиной. — Как бы то ни было, я давал тебе змейку только на время. А теперь прошу вернуть мне ее назад. И не играй со мной, Эфраим.
— Я решился на то, чтобы выполнить свою часть сделки до конца, Нахум. И отдать тебе последний долг и всё. Мы дойдем вместе. Я всего лишь хочу обезопасить нас, — в голове пронеслась мысль, что Нахум не может отнять у него предмет. И не просто мысль, а четкое осознание и уверенность в этом. — А ты боишься, что я не верну тебе эту змейку?
— Обезопасить? Думаешь я не смогу этого сделать сам?
— Помнится мне, ты говорил, будто невозможно переместиться дальше того места, которое ты видишь перед собой. Из одного города в другой, например?
— Но это действительно невозможно. Я несколько раз пробовал…
— Но я смог это сделать. Я был в реке у Хеврона. И я переместился с ифритом прямо из этой пещеры. И почему-то я думаю, что смог бы переместиться и в сам Рим, если бы только знал, как он выглядит, чтобы представить его себе.
— Ты не мог… — Нахум запнулся, взглянув в жёсткие уверенные глаза Эфраима. Нет, он не лгал. — Но как?!
— Сначала я решил, что ты не всё мне рассказал о возможностях этой змейки, — Эфраим вытянул вперед руку, на раскрытой ладони которой во тьме поблескивала серебристым светом фигурка змеи кусающей себя за хвост. — Но вижу, что ты действительно уверен в неспособности преодолеть расстояние большее чем просто окружающее тебя пространство. Но почему, Нахум? Ведь это не сложнее…
— Я пытался… — словно бы оправдываясь, не уверенным голосом пролепетал Нахум.
Он остановился на полуслове, когда Эфраим, сжав ладонь переместился на один из выступов под потолком позади себя, и тут же за спину Нахума, затем исчез из самой пещеры. И всё это за небольшое мгновение. Ему не надо было видеть куда он перемещается — он будто бы интуитивно знал, где окажется в следующий миг.
— Я верну тебе змейку, когда мы закончим, — Эфраим вновь вынырнул из пустоты за спиной Нахума. — А пока пусть она побудет у того, кто может обезопасить наш путь.
Ошеломленному Нахуму не оставалось ничего более, как согласиться и последовать за ним. Еще недавно, это он вел их, и держал все нити в своих руках. А вот теперь такие резкие перемены, но это ненадолго — ведь конец уже близок.
Они направились в тот же туннель, из которого первоначально и появился ифрит, шагая в легкой полутьме, и чуть ли не на ощупь. Теперь, когда этот ифрит исчез, пещера лишилась своего освещения, и не только его. Когда пропал жар, каменные стены проходов неожиданно быстро покрылись легкой изморозью.
Неспешно продвигаясь по этому длинному коридору, заледеневший пол которого, казалось, уходил еще глубже под землю, а потолок вновь становился всё ниже, они спускались в самые недра темных глубин пещеры. Странно было бы предположить, что там внизу просто награбленная добыча — нет, то что таят в себе недра этих глубин, должно быть нечто иным.
Впереди виднелась низкая арка, за которой находилась еще одна просторная площадка вроде некоей арены. Чем-то она походила на предыдущую сферическую пещеру ифрита, но более громадную в своем масштабе. Потолок этой пещеры уходил своими сводами вверх на нереальную высоту, словно бы они оказались на дне глубинной пропасти. И оттуда сверху пробивался легкий дневной свет.
Перед ними раскинулся огромный сводчатый пещерный круг, заваленный обвалившимся мусором. От него расходилось множество арочных коридоров, вроде того, по которому они пришли. Но большинство из них было основательно засыпано, и поэтому пройти по ним было невозможно. По стенам на высоте человеческого роста тянулись широкие полосы неизвестных древних барельефов.
Но главной достопримечательностью этого места был огромная каменная башня, которая, не заслоняя собой коридоры-арки, плавной спиралью взмывала вверх. И она явно был рукотворного происхождения.
Они опасливо ступили, на частично затененное башней, дно этой странной пещерной пропасти. На древних барельефах можно было увидеть первоначальный облик этой башни. Это была самая древняя постройка из всех, что им доводилось увидеть за всю свою скромную жизнь.
Не успев толком поразиться этим невероятным шедевром, они почувствовали легкие толчки, исходившие откуда-то снизу пещеры. Толчки всё больше усиливались, заставляя пещеру и каменный пандус башни дрожать и вибрировать, угрожая обвалом. Щебень, пыль и небольшие камни с осколками посыпались на них сверху, обволакивая всё пыльчатой мглой.
— В сторону! Быстрее… — слегка оттолкнув Нахума к стене, Эфраим переместился с помощью змейки к сестре, уволакивая ее к арочному проему.
Воздух заполонила дымчатая пыль, затруднив дыхание. А глаза остро заслезились, из-за чего ориентироваться стало затруднительно. Несколько небольших обломков камней упало на Нахума, задев его голову и пустив кровь. Он попытался отползти в сторону, укрывшись за одним из выступов, пока его окончательно не раздавило бы чем-нибудь побольше.
Стены обсыпались, гулко вибрируя, но башня тем не менее по-прежнему оставалась стоять на своем пандусе, в то время как всё вокруг разрушалось. Несколько проходов совершенно полностью завалило.
