Они бросались не только на источник новой боли — обрубок — но и инстинктивно ощущали где находилась сама угроза. Одно из самых крупных отростков-щупалец едва не задев Эфраима, проехалось по стене, ударившись в нее со всей силы. Скорость и реакция были главным залогом победы в этой битве.
Еще один приглушенный грохот пронесся по сводам пещеры, а затем произошло небольшое сотрясение. Расщелины и разломы в полу расширились еще больше, образовывая единое целое — бездну огромной черной пустоты этой глубинной пропасти, из которой тянулись всё новые отростки, и не только они…
Нечто более крупное приближалось из этой бездны, с ужасным скрежещущим звуком и отвратительной вонью. Но ему некогда было смотреть за этим — Эфраим едва уворачивался от набросившихся на него сразу двух щупалец.
Едва переместившись прямиком на какой-нибудь из крупных отростков, он тут же перерезал его верхушку, перемещаясь дальше. Слизь, грязь и туман окутали его в одно сплошное месиво. Никакого страха, и никаких сомнении — только твердое знание того, где ты будешь в следующий миг.
В какой-то момент своих перемещений Эфраим налетел на нечто плотное в пустоте, где никого и ничего не должно было быть. Как будто там был незримый человек. Но это было мимолетное ощущение — всего лишь жалкий миг, но всё же…
Вот только в этот самый миг, в эти сотые доли секунды, обваливающаяся пещера пропала, обнажив яркое солнце пустыни, словно какое-то наваждение. И тут же всё вернулось обратно — взявшее невесть откуда, одно из щупалец ринулось к Эфраиму, заставив его мгновенно переместится на другую сторону.
Каменная башня, вокруг которой обвился уже целый клубок щупалец, продолжала осыпаться, угрожая окончательно обвалиться. Но ни щупальца были основной угрозой, а то что подходило из глубин бездны — их сердцевина. И именно по ней и нужно было наносить удар.
Из зияющей пропасти вынырнуло отвратительное скопление слизи и плоти. И именно из него исходили все остальные отростки. Оно нервно колыхалось, обнажая свою уязвимую плоть. Решение пришло однозначное и верное — Эфраим сосредоточился на этом клубке слизи, и переместился на него, вонзив свой клинок по рукоять. Он наносил множественные колющие удары, вытаскивая и вновь вонзая клинок. Пока все отростки не сникли, опав на каменный пол, а само отвратительное тело этого чудовища провалилось обратно в ту бездну, из которой вынырнуло, утягивая и огромную башню.
— Всё кончено. Я больше никому ничего не должен. Мы с Сарой уходим. И я надеюсь, что наши пути никогда не пересекутся, Нахум.
По прежнему валявшийся на полу у стены Нахум, слегка присел, соображая, что происходит. И тут он вспомнил — змейка…
— Ничего не хочешь мне вернуть, прежде чем покинешь это место?
Эфраим посмотрев на манящую серебристую фигурку змейки, не без сожаления, разжал ладонь, бросая ее на пол. Может это и к лучшему…
— Можешь забирать ее себе. И покончим со всем этим навсегда.
Странные и удивительные вещи произошли — стоило лишь фигурке коснуться земли, как она и Нахум пропали из этой пещеры. Изумленный Эфраим видел, что Нахум даже не прикоснулся к змейке, так что же произошло? Но не успев толком осмыслить всё это, как услышал окрик Сары, которую из коридора в пещеру выводил Нахум, крепко держа за руки, и приставив нож к ее горлу.
И не менее изумленный настоящий Нахум смотрел на всё это со стороны — это было похоже на то, как ты смотришь в воду, и сквозь ее рябь видишь, что происходит на той стороне. Только в этом случае изображение было более чистым и реальным.
Вот только, что он валялся на каменном полу в обваливающейся пещере, как внезапно оказался на песках пустыни. А сейчас перед ним была прозрачная стена, за которой искажающей рябью происходили непонятные для него события — Нахум видел как точная его копия держала сестру Эфраима, а тот пытался о чем-то с ним говорить.
— Было так забавно смотреть как вы бегали здесь кругами по пустынной земле, воображая что спускаетесь в пещеры, — рядом с Нахумом раздался хорошо ему знакомый голос Люция. — Ты один из немногих, кто увидел как происходит это волшебство иллюзии. То что происходит сейчас за этой прозрачной завесой — это то как воспринимают окружающее пространство те, кому я внушаю свои иллюзии. Они видят только то, что я захочу. А я вижу всю картину в целом, как и ты сейчас.
— Что здесь происходит? Я ничего не понимаю. Я только, что был там, в пещере, а сейчас… — Нахум осмотрелся. На небе сияло пустынное солнце, а он сам валялся на твердом песке, недалеко от ущелья Дарга.
— Жизнь есть процесс утраты иллюзий. И сейчас перед тобой наглядный пример реалистичной иллюзии, которую я вам внушил.
— Так это всего не было? Вообще ничего?
— Вы спустились, а затем поднялись из ущелья Дарга, и оставались здесь в пустыне всё это время, а остальное, начиная с вашего «вхождения» в пещеру, я внушил вам своими иллюзиями.
— А как же ифрит? — Нахум никак не мог поверить в происходящее.
— Вы сами подсказали мне эту идею с огнем, когда рассказывали историю про Ирода и гробницу Давида. Я только воплотил это в жизнь. А имя этого огненному существу вы дали сами.
— Ты был всё это время вместе с нами? Всегда?
— С того момента, как вы покинули дворец Анилея.
— А все эти твои исчезновения…
— Я никуда не исчезал и не пропадал. Просто внушал тебе, что ты меня не видишь, создавая иллюзию исчезновения. Но если бы ты провел рукой по тому месту, из которого я «якобы» исчез, то нащупал бы меня.
— Но подожди… Если мы оставались снаружи, в этой пустыне, то куда могло деться солнце? В этих пещерах ведь было темно…
На этих словах Нахум остановился, почувствовав как небо заполняется ночными звездами, а солнце спускается к закату. И тут же всё возвращается обратно.
— Ты видишь только то, что я внушаю твоему мозгу.
— Но для чего всё это было затевать? Это же бессмыслица.
— Как бы тебе проще объяснить, мой дорогой Нахум. У вас это вроде бы называют гладиаторами. Так вот, мне нужен был гладиатор для Арены. Проблема в том, что мне достался очень сложный предмет для моего гладиатора. Это спрут. Слабовольные люди не смогут его контролировать и у них уйдут на это годы.
— И что этот… спрут делает?
— Ты ведь помнишь, как я всегда тебя находил? Спрут показывать активные предметы — фигурки, как твоя змейка. Но это лишь его побочные свойства. Я решил, что проще будет найти для спрута того, кто уже был знаком с этими фигурками зверей и имел опыт контроля над ними. Ты был ближайшим из них. Так я тебя и нашел, устроив маленькое шоу иллюзий со стенами.
— Но ведь их не было, и я мог бы запросто уйти, разве нет?
— Твой мозг был уверен, что стены есть. И ты мог бы биться об эту стену вечность, но не сделал бы и шага вперед. В общем, ты меня тогда не впечатлил. Ты даже не мог полностью контролировать свою собственную змейку. А спрут это гораздо сложнее. Но я оставил тебя запасным вариантом.
— Запасной вариант? А он? — Нахум кивнул в сторону Эфраима, который продолжал что-то увещевать лжеНахуму за прозрачной завесой.
— Про него я узнал случайно. В Хевроне, в одном из трактиров, я услышал интересную историю от одного из «очевидцев» ограбления некоего Анилея. Он рассказывал про исчезающего человека и жемчужину. И вот же совпадение — ты рассказывал мне об этом же, в ту ночь, когда мы познакомились. Вот только этого человека схватили, и на тот момент он находился в рабстве этого самого Анилея. Но ведь я знал, что ты на свободе. А значит речь идет о ком-то другом.
— Так почему ты заинтересовался им?
— На тот момент, я даже и сам не знал. Но решил разузнать о нем побольше. Вновь встретился с тобой и попросил на всякий случай вернуться в Хеврон. С начало незримо я наблюдал за ним, за тренировками, а потом в качестве Люция навестил Анилея. В этом Эфраиме был некий стержень, внутренняя сила воли. Но были проблемы с его мотивацией. И я решил затеять эту небольшую игру и при этом дать тебе еще один шанс.
— Какую игру? Кто ты?
— В мою игру. Как говорится, пока человек не посмотрит в глаза смерти, невозможно угадать, что он сделает ради жизни. Всё что было в этой пещере — это ваша проверка. И Эфраим меня больше вдохновил, чем ты. У него нет страха и он пойдет до конца там, где ты убежишь, поджав хвост. Он доказал это со змейкой. Даже заставил меня немного поволноваться, когда пропал из пустыни. Но иллюзия оставалась и он вернулся прямо в нее, не заметив подмены.
— Щупальца? — Нахум хватался за что попало, но уже понимал, что его всё это время дурачили.
— Это было олицетворение спрута в живую. Конечно же он не мог висеть на том, чего нет. Эфраим оставался на земле, воображая себе все эти перемещения. Он был быстр и я едва поспевал за его мыслью. Главное ведь вовремя внушить то, что нужно, и человек поверит в это. А тебе я внушил, что на тебя упал камень, и ты всё это время валялся, думая, что истекаешь кровью. Мне это не нужно. Я сделал свой выбор — моим гладиатором будет Эфраим.
