Надо сказать, что пан Эдзё тоже был специалистом по производству крепких напитков, потому что изобрел их целых двенадцать. Однако его бурная фантазия не ограничивалась алкоголем, а распространялась также на изысканные бутерброды, фантазийные салаты, шикарные супы и сказочные печенья.
Но, однако, не это, совсем не это принесло «Атласу» славу. Насколько эта слава была значительной, можно теперь судить хотя бы по тому, что почти все мемуаристы старого Львова описывали это заведение с невыразимым восхищением, словно стремились показать, что и они имели честь общаться с богемой. Ведь «Атлас» был уникальной кнайпой мирового уровня.
С каждым новым посетителем Эдзё любил шутить. Подав карту блюд, с минуту ждал, а потом сообщал:
— Ничего из этого вы не будете есть. Будете есть то, что я вам дам.
А если кто-то долго выбирал, то Эдзё кричал на своего маттре:
— Пан Адась, дайте пану войту «Огнем и мечом» для чтения.
Вот кто-то из завсегдатаев кричит:
— Эдзё — платить!
Эдзё скрупулезно считает:
— Одиннадцать злотых на крюк, а если наличными, то плати, пан, семь грошей и гуляй домой.
Но как появится некий «турист», то Эдзё считал:
— Пятнадцать злотых; плати, пан, двадцать, и иди, пан, домой. — А когда кто-то возмущался, то Эдзё отвечал: — Так пусть пан помещик покажет легитимацию Союза литераторов польских или Союза художников-пластиков… и ничего пан не платит, потому что на вывеске, как бык, указано: Кнайпа литературно-художественная.
В зависимости, кто сколько себе заказывал, приезжала батарея расставленных на подносе напитков, которые были особенностью «Атласа». На подносе были выставлены бокалы с самыми разнообразными водками: чистой, горькой английской, старкой, вишневкой, «немовкой» (наливка из зеленых орехов), дереновкой, сметанковкой (дереновка, залитая чистым спиртом, приобретала цвет сметаны), ратафией и любчиком малиновым (немного сока малинового, залитого спиртом «Бонгоут»).
А к этой батарее приезжала другая особенность кнайпы — «порция сельдей». Были это филе сельдей в соусе капарковом, томатном, сметанном, майонезном, грибном и винном, которые можно было в буфете купить за 1,60 злотых (5 штук в банке) или 3 злотых (10–12 штук в банке).
Кнайпа функционировала также как покои для завтраков. Завтрак здесь стоил полтора злотого и был очень вкусным.
Как вспоминает бывший львовянин Анджей Хцюк, сюда сходились тропы всех выдающихся личностей Львова, а это, в свою очередь, притягивало и гостей из других городов. Желание пообщаться с писателями, журналистами, художниками, актерами проявляли и «денежные мешки» — нефтяные предприниматели, банкиры, помещики, графы и князья. Здесь за одним столом сидели выдающиеся поэты и неудачники-графоманы, мятежные студенты и комиссары полиции, священники и революционеры, чиновники и варьяты, профессора и генералы. Все вместе они здесь избавлялись от условностей, с которыми должны были считаться вне этого учреждения.
Постоянная публика имела свои столики, а пан Эдзё помнил все их любимые блюда и напитки. Потому и цены были разнообразные — на любой кошелек. Художественная публика и студенты имели возможность утолить голод и жажду с одним лишь злотым в кармане. Так называемое «артистическое» блюдо стоило лишь 60 грошей.
Каждую пятницу сюда сходились профессора и врачи после своих врачебных собраний. По четвергам в малом зале между пятью и семью вечера собирались немецкие студенты. За столом мецената Перацкого собирались «эндеки», рядом находился «демократический стол» во главе с Бартлем, а за другим столом — «Союз Ста», который собирался вокруг «Слова Польского».
Чтобы удовлетворить самые разнообразные прихоти посетителей, хозяин переманил к себе поваров князя Сангушко с Гумниск. Но здесь не только ели, пили и общались. Здесь проходили концерты, литературные вечера, презентации новых картин, новых ролей. Понемногу создалось своеобразное братство «атласовцев», которые основали мир в себе и передавали его друг другу как величайшее сокровище. Родители приводили сюда своих детей, а те, повзрослев, также занимали свое место в этом Вавилоне характеров и оригиналов.
Каждый из залов — Белый, Зеленый, Серый, Бочковой, «Художественный» — имели своих постоянных посетителей и днем и ночью, так как «Атлас» работал круглосуточно.
В «Бочковой» пан Эдзё спроваживал наибольших пьяниц и сажал их на пустых бочках за простыми столами, где кружки были прикованы цепями. Чуть позже хозяин открыл еще один зал, назвав его «Новая винодельня», который докупил из соседнего каменного дома, а интерьер украсили братья Пронашковы как ренессансный зал для товарищеских бесед.
Днем здесь собрались журналисты и поэты, которые подтрунивали друг над другом на страницах «Sygnalow», «Dziennika Polskiego» или «Chwili» (здесь самым острым на язык был Юзё Нахт), а в кнайпе в дружеском обществе пили водку, не отказывая себе в удовольствии подшутить. Так Мацек Фрейдман продал Тадзю Голлендру за чарку водки загадку: «Какая разница между Фрейдом и Фрейдманом? Такая же, как между графом и графоманом!»
Кроме постоянных львовских завсегдатаев, можно было здесь встретить всех знаменитостей, бывавших проездом в нашем городе. Множество ярких в ту эпоху имен называют современники среди гостей «Атласа».
Своеобразным украшением заведения был поэт, песенник и журналист Генрих Збежховский — организатор всех забав и любимец пана Эдзя. Утром до одиннадцати отсиживался в ратуше на должности скарбового урядника, затем до часу — в редакции «Газеты утренней», а остаток дня и ночи проводил в кнайпе. Именно здесь его отыскивал редакционный мальчик, робко напоминая: «П’шу пана советника — вершик…»
И пан Гень брал бумажную салфетку, чтобы, не отрывая ни на секунду от нее карандаш, сотворить свое очередное стихотворение, которое являлось под псевдонимом Немо. В честь своего друга хозяин ресторана даже назвал один из самых популярных напитков «немовкой». По описанию, этот напиток имел «белый воротничок» и его перед употреблением размешивали палочкой. Можно догадываться, что этот воротничок создавали сливки, хотя я могу и ошибаться.
Уже легендой стали его славные алкогольные трехдневки, во время которых Гень пил по 72 часа без перерыва. А компанию составлял ему чаще всего Франтишек Блотницкий, редактор церковной газеты, поэт и священник. Однако рекорда Геня не побил никто, даже поэт Ян Каспрович, который просидел здесь однажды 36 часов.
Збежховский был невероятно популярным как автор многих песен и ежедневных злободневных стихов. Это ему потом поставил в вину Юзеф Виттлин, напечатав в «Zdroj» (1920, № 3–4) его «некролог»: «автор пречистых сонетов напечатанных в «Химере», поэт с выдающимся лирическим талантом умер.
С тех пор встретить его можно ежедневно между 6 и 8 часами в одной из львовских кофеен, занятого работой над остроумным стишком о Сейме или спекуляции, или над почтенной поэмой о «Вилле польского солдата», или о Задушке, или о Пилсудском — в зависимости от годовщин и календаря. Наше искреннее сожаление будет его сопровождать вечно. Кажется, он умер от нужды».
Его комедия «Замужество Лёли» ставилась более тысячи раз, даже в войну и после войны. Для Львова он стал идолом. Именно его стихотворение красовалось над входом в кнайпу.
Гей, пиймо охочо, щодня без наказу,
Як пращури пили відвіку,
Бо хто не зазнав пиятики ні разу,
Той зватись не варт чоловіком.
По версии Анджея Хцюка, этот стишок звучал иначе:
Киньте надію, ви, що входите сюди,
Що тут тверезість буде вам уділом.
Другое стихотворение, посвященное «Атласу», звучало так:
Щодня у кнайпі Атласовій
Серед карикатур Груса
Теньгі ся вбирают голови —
Діти Музи і Бахуса…
По воспоминаниям современников, лучшая забава в «Атласе» начиналась тогда, когда там появлялся король богемы Гень — казалось, словно задымленный зал светлеет от взгляда его голубых глаз и лукавой улыбки. Он любил сидеть возле фортепиано с бокалом вина и сигаретой в зубах и импровизировать куплеты.
В рекламном «Календарике Атласном» под карикатурой на Геня был стишок:
Письменник такий львівський,
Що досить для нього трьох слів:
Львів — то Збежховський,
Збежховський — то Львів.
Будучи музыкантом, он писал также легкие, сентиментальные песенки и играл их целыми ночами на клокочущем пианино «Атласа». Молодые музыканты называли их «музыкой под водку». Но одна из них, «Вальс ночи», произвела сенсацию и стала шлягером.
