Бой завершился — в шесть часов вечера склянки «Азова» пробили отбой. И Гейден, и Кодрингтон, и де Реньи отмечали с редким в подобных делах единодушием, что ярче других проявили себя в Наваринском бою Лазарев и его «Азов». Действительно, факты — вещь упрямая: за четыре часа боя, который османы сами себе накликали, расстреляв английского парламентера, русский флагман потопил у противника два фрегата, корвет, сбил 80-пушечный корабль, который бросился на мель и там взорван; истребил двухдечный фрегат, на котором турецкий главнокомандующий Тагир-паша нес свой стяг. В общем же союзники оставили турецкому адмиралу 8 корветов, 16 бригов и 23 транспорта, истребив все остальное. Такие победы не даются легко — на эскадре Гейдена выбыло из строя почти 300 человек. А больше всех на флагмане — на «Азове». Его и наградили щедрее всех — он первым из всех боевых российских кораблей получил кормовой георгиевский флаг и вымпел.
Двухцветную ленту ордена Святого Георгия — черно-оранжевой расцветки. Цвет порохового дыма и огня, коим никогда не сломить россиян. Цвета русской победы…
20 сентября 1826 г. император Николай I осматривал эскадру, стоявшую близ Кронштадта При посещении флагмана — линейного корабля «Азов» — он особое свое внимание обратил на искусно выложенные из ружейных замков драгоценные для каждого русского моряка наименования «Гангут», «Ревель», «Чесма». После последнего слова столь же искусно была выложена буква «и». Заметив это, император спросил командира корабля Лазарева:
— Что сие означает?
— Сия буква, ваше величество, означает продолжение выше выставленных имен.
— А что же будет дальше?
— Имя первой победы российского флота!
— Надеюсь, что в случае каких-либо военных действий поступлено будет с неприятелем по-русски!..
Через несколько месяцев к выше названным словам прибавлено было имя «Наварин», над «Азовом» и отныне и навсегда заполоскался Георгиевский флаг — первый в российском флоте — а буква «и» была перенесена далее.
Для П.С. Нахимова Наваринское сражение явилось первым боевым крещением В нем он командовал батарей на «Азове». О действиях лейтенанта Нахимова в ходе сражения в представлении, написанном после боя, было сказано: «Находился при управлении парусов и командовал орудиями на баке, действовал с отличною храбростию и был причиною двухкратного потушения пожара».
После победы при Наварине русская эскадра отошла на Мальту, где стояла на рейде Ла-Валетты до апреля 1828 г.
За Наваринское сражение Нахимов был награжден орденом Св. Георгия 4-й степени, британским орденом Бани, французским орденом Спасителя. Он также был произведен в капитан-лейтенанты и назначен командовать корветом «Наварин» — трофейным турецким кораблем, ранее называвшимся «Нассабих Сабах» (Восточная звезда), вооруженным 20 орудиями. «Командиром же на сей корвет, — сообщал в адмиралтейство граф Л.П. Гейден, — я назначил капитан-лейтенанта Нахимова, как толкового офицера, который по известному мне усердию и способности к морской службе в скором времени доведет оный до лучшего морского порядка и сделает его, так сказать, украшением вверенной мне эскадры». Помимо Нахимова на «Азове» в ходе Наваринского сражения проявили себя мичман В.А. Корнилов и гардемарин В.И. Истомин.
В Ла-Валетте П.С. Нахимов привел в совершенство свой первый корабль. В 1829 г. «Наварин» принимал участие в блокаде Дарданелл и в пленении уцелевших после наваринского разгрома турецких кораблей.
Русско-турецкая война 1828–1829 гг. закончилась Адрианопольским миром. По нему к России переходила дельта Дуная, часть кавказского побережья Черного моря от Тамани до поста Святого Николая (южнее Поти), Ахалцихский пашалык в Грузии. Фактически признавалась власть России над Черкессией — так называли тогда территорию на западе Северного Кавказа к югу от реки Кубань. Для защиты восточного побережья Черного моря вдоль кавказских берегов началось строительство укрепленных пунктов. В 1838 г. на берегах Цемесской бухты был основан Новороссийск, вокруг возводимых прибрежных укреплений возникали селения Туапсе, Кабардинка, Архипо-Осиповка, Сочи, Гагра, Лазаревское и др.
В мае 1830 г. русская эскадра вернулась в Кронштадт.
В течение двух лет Нахимов командовал «Наварином», по-прежнему плавая по Балтийскому морю, конвоировал торговые суда 31 декабря 1831 г. он получил в свое командование фрегат «Паллада», который еще необходимо было достроить и оснастить на Охтинской верфи. Этим и занимался будущий адмирал весь 1832 г. и первую половину 1833 г. Помимо этого в 1832 г. он состоял членом комитета по предотвращению эпидемии холеры в Кронштадте.
Командуя кораблем «Паллада», Нахимов сумел завоевать доверие самого Николая I. В августе 183 3 г. в туманную ненастную ночь на «Паллале», идущей в составе 2-й балтийской дивизии, заметили, что вся эскадра, шедшая под командованием Ф.Ф. Беллинсгаузена, скоро может наскочить на камни. Несмотря на то, что Нахимов дал флагману сигнал: «Флот идет к опасности», ответа не последовало. Желая спасти «Палладу», Нахимов самовольно вышел из линии, сломав походный порядок. Флагман все же обратил внимание на «Палладу» и приказал переменить курс. И все же несколько кораблей наскочили на камни и едва не затонули. За проявленную инициативу Нахимов не только не был наказан, но даже удостоился императорской похвалы: «Я тебе обязан сохранением эскадры. Благодарю тебя. Я никогда этого не забуду».
В январе 18 34 г. П.С. Нахимов, по ходатайству М.П. Лазарева, был переведен в Севастополь, произведен в капитаны 2-го ранга и назначен командиром корабля «Силистрия».
Сам М.П. Лазарев был назначен на должность начальника штаба Черноморского флота в феврале 1832 г. Ни для кого — тем более для Лазарева — не было великой тайной, что должность эта весьма временная, и что в ближайшем будущем его ждет занятие поста главного командира Черноморского флота. Пока же эту должность занимал, мучаясь от старости, адмирал А.С. Грейг, тем не менее все же не покидающий — и по-прежнему желающий — своего поста. Назначение престарелому адмиралу молодого, энергичного начальника штаба должно было тонко, но прозрачно намекнуть престарелому адмиралу на возможность давно заслуженного отдыха. Вдали от повседневных забот и хлопот.
Спустя короткое время после столь значительного для дальнейших судеб Черноморского флота назначения, в том же 1832 г., в Турецкой империи разразилась гражданская война, грозившая перерасти в общеевропейскую. Наместник Египта Мехмет-Али начал боевые действия против султана. Удар египетской армии был столь успешным, что Османская империя затрещала по всем швам. И, казалось, уже завтра начнется давно ожидаемый дележ турецкого наследства.
Однако Стамбул не был намерен так легко сдаться на милость судьбы. Он предпринял весьма неожиданный и сильный ход — обратился за помощью против собственного вассала к Николаю I, государю державы, традиционно считающейся главным противником Турции.
Но российский император, не одобрявший ни в каком виде попытки подданных к изменению существующего положения дел, видя в них зачатки распада всего общественного организма, и не готовый к вооруженной борьбе с общеевропейской коалицией на развалинах Порты, дал свое согласие.
Помощь предусматривалась по широкому кругу вопросов: защите Проливов и Константинополя, противодействию перехода египетских войск на европейский берег. И все иные меры и способы помощи, которые могли бы понадобиться турецкому правительству.
Возглавить морскую эскадру, действующую в рамках этого весьма широкого круга вопросов, предписывалось М.П. Лазареву.
23 ноября 1832 г. состоялось его назначение в экспедицию — с сохранением должности начальника штаба Черноморского флота. Поэтому он одновременно с формированием эскадры в помощь султану Махмуду II продолжал заниматься и делами всего флота.
А заняться было чем, ибо на Черноморском флоте сложилась не совсем типичная для российских военно-морских сил ситуация, которую во многом сотворила молодая жена старого адмирала Грейга — Юлия Михайловна, «прелестная Юлия», как ее называли офицеры. Кто искренне, кто иронически-желчно.
Жена главного командира Черноморского флота — «первая дама королевства» в Севастополе — вкупе с обер-интендантом флота контр-адмиралом Н.А. Критским, иными интендантами, помельче, поставщиками материалов и купцами, сотворила хорошо сплоченную банду казнокрадов, в буквальном смысле растаскивающих все, что попадется на глаза
А Грейг же, уставший от жизни, на все закрывал глаза, желая и требуя лишь одного — дабы его не тревожили. Его и не трогали, проворачивая все за его спиной и прикрываясь его авторитетом. Лазарев, найдя поддержку среди молодых энергичных офицеров, многих из которых он знал по Наварину и другим делам, повел борьбу с этими метастазами, бомбардируя донесениями Петербург и тут же, в Севастополе, делом доказывая, на что способны энтузиасты, а не проворовавшиеся у казенного корыта чинуши.
